Девушка пришла в себя, и захлопала на Бодрякова большими кукольными глазами.

– Что происходит?

– Проедем – те с нами в отделение там и поговорим – как можно спокойнее, что бы не спровоцировать нового обморока, ответил оперативник, не желая тащить бесчувственную девушку до отделения на своих руках

– Мы с Вами раньше не встречались? – с какой-то обреченной надеждой спросила девушка.

– Вы ранее судимая? – ошарашил ее своим вопросом оперативник.

– Нет что Вы? – испугалась задержанная.

– Тогда вряд ли мы с Вами могли встречаться – с невозмутимым видом соврал Бодряков, по скольку его профессиональная память сразу вспомнила эту молоденькую медсестру, и их странную встречу у морга районной больницы.

В отделении он попросил Замутилова поработать со своей старой знакомой медсестрой, а сам занялся ее спутником. Та же профессиональная память помогла вспомнить и этого персонажа, которого не так давно он уже опрашивал в своем кабинете по подозрению в совершении квартирной кражи. Но тогда его вину доказать не удалось, и он был отпущен.

– Ну, что старый знакомый, от припадков я смотрю ты уже вылечился, вон какой у тебя процветающий вид – усмехнулся Бодряков – не то что в прошлый раз, только золотой фиксой и мог похвастаться.

– Рыночная экономика, начальник, не только для банкиров, но и для простого народа – ощетинился урка.

– Ты наверное свой зуб под проценты заложил, вон какими дивидендами обвешался? Откуда доходы?

– Тайна вкладов как презумпция невиновности – выдал подкованный собеседник.

– Ладно, скажи мне лучше откуда у тебя антиквариат, не от бабушке ли осталось? – перешел к основной части допроса капитан милиции.

– Не мое это. Светка попросила сходить с ней в скупку, а откуда у нее эти холсты я не спросил. Не мое это дело, я же не мент, что бы допрос ей чинить – выдал продуманную версию опытный вор.

В кабинет вихрем ворвался счастливый Замутилов.

– Ну что Вовчик, взяли хату через потолок – с ходу в карьер наскочил он на прожженного урку.

– Сучка, все рассказала. Вот тварь продажная! – зашипел квартирный вор – и мать вложила?

– Всех вложила. Девочка умная. Законы мы ей растолковали, и она сразу поняла свою выгоду в чистосердечном признании.

Вовчик не стал больше ломаться и дал показания, сваливая всю вину на «тещу». Когда его увели, Замутилов облегчено вздохнул.

– Ну как я его на понт взял?

– Так что девчонка не дала показаний? – удивился Бодряков.

– Конечно нет. Упертая девочка. Кстати тебя говорит давно знает – коллега пристально посмотрел на старшего товарища, – но я то знаю откуда эти картины. Они через квартиру соседа с нижнего этажа хату коллекционера взяли, а его подставили.

Бодряков вспомнил утреннюю заявительницу и копию протокола.

– Фамилия соседа Круглов?

– Да. Парень круглый идиот. Ты то откуда знаешь, тебя же в тот день не было? – удивился коллега.

– Мать его приходила с заявлением о пропажи сына. Где он сейчас, под стражей?

– Да, в Бутырку определили – немного смутился Замутилов, задумавшись, видимо, над правильностью своих действий.

– Парень скорее всего невиновен – упрекнул его Сергей Иванович.

– Следствие покажет, – оборонялся от упрека коллеги Петр – не виновен, значит выпустим.

Постучав в кабинет, к беседующим оперативникам вошла мать Круглова. Зоя Александровна, поздоровавшись с Замутиловом, с надеждой взглянула на Бодрякова ища в его глазах ответ о своем сыне.

– Вот я принесла заявление. – Она протянула листок бумаги – Ни чем меня не порадуете?

– Ваш сын нашелся – не выдержав мольбу в ее глазах, с ходу сообщил Бодряков приятную новость пожилой женщине.

Та стала изливаться в благодарностях.

– Ой спасибо родные Вы мои – Она, исполненная счастья, попыталась поцеловать, стоящего рядом с ней Замутилова.

– Не надо гражданка, это же наша работа – смутился коллега Бодрякова, и мягко отстранив женщину, поспешил выбежать из кабинета.

– Есть только одно но. – Бодряков был зол, что ему пришлось отдуваться за коллегу – Дело в том, что по недоразумению Вашего сына арестовали и сейчас он в следственном изоляторе.

– Как!? – не могла понять смысл сказанного ей милиционером счастливая мать.

– Произошла ошибка – Сергей Иванович в спешке пояснил, произошедшую ситуацию.

– Так когда его отпустят? – лицо женщины стало суровым и холодным.

– Не я его арестовывал. Не знаю. Единственное, что я Вам посоветую – наймите хорошего адвоката.

Зоя Александровна плотно сжав губы, словно боявшись сказать что-то лишнего, не прощаясь с Бодряковым, шаркающей походкой больного человека медленно вышла из кабинета.

Иногда люди видят сон во сне. То есть спит человек, а во сне ему снится сон, что он ложится в кровать и засыпает. Но как быть если второй сон очень страшный. Кажется чего проще? Надо только сначала проснуться во сне, а потом еще раз – и ты опять в реальной жизни. Некоторые могут и сразу выйти из двух снов в реальность. Примерно то же самое происходило сейчас и с Егором. Если после травмы полученной в детстве он погрузился в один бесконечный сон, то сейчас на его «сон» наложился второй – кошмар из которого он ни как не мог выйти. В обычном «сне» все было знакомо и просыпаться не хотелось. Рядом была мама, их дом, приятные соседи. Однако после того как он заснул в парке у пруда, ему во сне стал сниться кошмар, от которого он ни как не мог проснуться. Пропала девушка, затем мать, поющий Семен стал злым, к тому же он сам в этом кошмаре стал каким-то плохим, и его поместили в закрытое от света помещение. Когда его утром вывели из отделения и посадили в кунг автозака, он вначале полагал, что его отвезут домой, но вместо дома он оказался в приемнике следственного изолятора. Его стал осматривать врач в белом халате, и он ошибочно подумал что его привезли в больницу.

«Может здесь мама? Я же не болею» – он вспомнил обещание милиции о их встрече и успокоился.

Но вместо долгожданной встречи он услышал, что его помещают в карантинную камеру, и понял что врач обнаружил у него какую-то болезнь.

В камере, куда его привели и правда было много «больных» людей. Он поздоровался, но не услышал ни какого ответа. Точнее что-то вроде – »Угу!». «Больных» было много, а «больничных» мест мало. Больше всего карантинные «больные» страдали обширными гематомами на лице и теле, болями в почках, печени. У многих в моче была кровь. Они так и говорили друг другу жалуясь на свои заболевании – «.. эти твари легавые меня инвалидом сделали». Егор предполагал, что они стали жертвами вирусных заболеваний и на всякий случай пытался не дышать, находясь рядом с ними, когда те проходили мимо него на толчок. В «палате» было накурено и сыро и из-за смога было плохо видно. Егор стоял у порога, прислонившись спиною к железной двери, через которую он вошел, не зная как ему устроиться в этом кряхтящем и матерящемся муравейнике. Под мышкой он держал свернутый худой матрасик, но куда его постелить он не видел. К нему подошел худой старик, и указал ему на пустующее место на полу под одной из двухярусных шконок. Вечером был ужин. Скрипящая на зубах, то-ли от песка то – ли от качества пшена, каша и кусок мокрого черного хлеба со стаканом подкрашенного кипятка.