В связи с этим для полного решения северокавказской проблемы с минимальными издержками рано или поздно необходимо начать процесс придания традиционным этносам не только на Северном Кавказе, но и по всей Росссии юридического статуса. Иными словами, необходимо признать их существование. Для этого необходимо начать процесс перехода внутреннего устройства Российской Федерации от национально-административного деления к территориально-административному, с одновременным приданием традиционнным этносам и народам более высокого статуса, вплоть до юридического. Основой для такого перехода должна стать концепция евразийского федерализма, предусматривающая стратегическое единство многообразия субъектов, в том числе всего многообразия колллективных субъектов — не только народов и этносоов, но также общин, автономий и иных социальных групп. Юридически это может быть закреплено в виде договора между коллективными субъектами России и федеральным центром о разграничении полномочий, причём субъектами этого договора должны быть не территории т. н. «национальных республик», так как это сразу подчеркивает их потенциальный суверенный статус и обозначает контуры раздела России по внутренним, искусственным «национальным» границам, что недопустимо. Субъектами договора должны стать именно коллективные субъекты без привязки к каким либо границам и территориям. Если перенести этот подход на кавказскую действительность, то субъектами является не только весь чеченский этнос, но и составляющие его тейпы — традиционная форма чеченской самоорганизации; но не президент, парламент или какой-либо другой искусственно созданный орган, состав которого изменчив, а значит, непредсказуем. Что касается фигуры главы «национальной республики», то, если говорить о Чечне, он — в любом случае представитель всего лишь одного из тейпов, так как чеченский народ не имеет традиций единоличного управления, а значит, власть одного человека никогда не будет признана всем народом, как и договоры, которые он подпишет. Единоличная светская президентская власть и светская же Конституция для любой «национальной республики», особенно если мы говорим о Северном Кавказе, есть мина замедленного действия, которая разрушит самые благие начинания по устранению предпосылок любой дестабилизации. Признание же традиционных этносов субъектами с закреплением их юридического статуса устранит возможности не только для сепаратизма, но и для всех видов внутрироссийского террора, заказчиками которого всегда являются силы, находящиеся вне России.

(Опубликовано в экспертной сети Kreml.org 20 апреля 2004 г.)

Кровавые интересы США в Чечне больше никто не представляет

Основным поставщиком и спонсором международного терроризма с конца 1970-х годов являются, как уже доподлинно установлено, арабские королевства во главе с основным союзником США в ближневосточном регионе — Саудовской Аравией. Сами же США в этой системе взаимоотношений являются заказчиками распространения сетевого терроризма по тем регионам, которые лежат в сфере геополитических интересов атлантистской геополитики. Видя Россию главным своим геополитическим конкурентом, американские элиты пытаются раскинуть исламистские террористические сети саудитов и их подопечных как можно шире — от российского Северного Кавказа до Поволжья. Стратегия поэтапная: дестабилизация Юга России, начиная с Северо-Кавказского региона, создание альтернативных центров силы, ослабление контроля федерального центра, выведение Северного Кавказа, а далее Юга России из её состава, что должно положить старт процессу распада самой России, спровоцировав хотя бы единым прецедентом выделение регионов из Российской Федерации. На реализацию этой стратегии работали исламистские террористические сети все 1990-е, а Чеченская республика Ичкерия под руководством террористических групп, возглавляемых приверженцами ваххабизма, должна была стать тем самым прецедентом, с которого и планировалось запустить процесс распада России, теперь уже в её нынешних, усечённых постсоветских границах. У многих до сих пор на слуху имена главных представителей американо-саудитской сети, таких как Хаттаб и присягнувший ваххабизму местный — Шамиль Басаев. Последний был особо эффективен в продвижении исламистских интересов, т. к., являясь выходцем из чеченского народа, лучше других террористических лидеров понимал менталитет и настроения местных жителей, легко находя с ними общий язык и пополняя ряды ваххабитской сети молодыми выходцами из древнейшего кавказского народа нохчи. Тем значимее было устранение именно Басаева, на что в какой-то момент были брошены все главные силы, имеющиеся в распоряжении федерального центра. Операция по устранению Шамиля Басаева, террориста, на руках которого кровь тысяч российских граждан, включая женщин и детей, стала в итоге знаковым моментом, окончательно переломившим ход многолетнего противостояния России и террористического подполья, инициированного из Вашингтона и спонсируемого из Эр-Рияда. Басаев стал последним из руководителей так называемой Ичкерии, которых к тому моменту уже не осталось: Дудаев, Яндарбиев, Масхадов. Басаев стал последним из тех, кто держал в страхе не только местное население, но и тех, кто, опасаясь мести, продолжал с оружием в руках оказывать сопротивление, понимая всю бессмысленность и, что самое главное, абсолютную чужеродность для Чечни и Северного Кавказа тех интересов, что несли саудиты, подстрекаемые американскими стратегами. Именно поэтому смерть Басаева открыла поток явившихся с повинной чеченцев, которые ранее входили в число различных бандитских и террористических образований. Массовая сдача бывших чеченских боевиков, спровоцированная ликвидацией Шамиля Басаева, завершила историю чеченского террористического сопротивления. Более того, на этом фоне даже возникло явное ослабление интереса Запада к Чечне как точке дестабилизации российского политического пространства. Это впрочем, не заставило Вашингтон отказаться от своих планов относительно российского Северного Кавказа, но лишь перенесло активность ваххабитских террористических сетей в другие республики региона, о чём ещё будет сказано ниже.

Фактически находясь у власти с 1999 года, Владимир Путин не раз демонстрировал решимость и последовательность в разрешении чеченского конфликта. По большому счёту, он не дал ни одного шанса тем, кто активно стремился к тому, чтобы Россия отступила в Чечне, поступившись своей территориальной целостностью. Поэтому все последние годы так называемого «чеченского сопротивления», за которым стоял Запад через своих посредников в виде арабских террористических группировок, Россия демонстрировала свою решимость довести дело до конца и искоренить в этом регионе любые поползновения к сепаратизму в пользу США.

Нынешняя ситуация является точкой фиксации того уровня стабилизации, от которого Россия ни в коем случае не собирается отступать. Дальше речь можно вести лишь об укреплении влияния России в Закавказье и распространении гуманитарного и экономического влияния евразийских интеграционных инициатив дальше на Юг, за Кавказский хребет, для стратегического объединения с Ираном и, что не так уж невероятно, с Турцией. Вот почему основную ставку Запад сейчас делает на республики Закавказья, а не на российский Северный Кавказ, а у последних всё ещё сопротивляющихся миноритарных групп боевиков утрачен сам стимул к сопротивлению. Они окончательно деморализованы, в первую очередь тем, что вскрылись подлинные мотивации их арабских кураторов, решающих задачи, поставленные Вашингтоном, а это значит, что все прежние годы обычные бойцы террористического подполья действовали не за свободу и самоопределение чеченского народа (их он уже получил), а за выведение Северного Кавказа из состава России в интересах США. То есть, погибая за ложные идеалы, становясь пушечным мясом в американских интересах, они играли на руку нашим геополитическим противникам, и в этом нет никакого романтизма и уж тем более сверхидеи. Конечно, борьба с чеченским сепаратизмом дорого обошлась нашей стране в смысле людских потерь, но другого выхода, похоже, увы, не было. Ведь война в Чечне велась Россией не с чеченцами, а с Америкой. А главным плюсом действий российских властей была и остаётся последовательность.