– Вообще его не трогать? – удивился Геракл.

– А тебе что, – усмехнулся Суслин, – не терпится киллером побыть? Скучное это занятие. Хотя, если честно, потолковать с этим Киркой мне бы хотелось. Он все-таки хоть что-то знает. А тут вообще не трогать… – Не находя слов, он выматерился.

– Привет! – войдя, кивнул Лохматый и протянул руку Гераклу.

– Про базар с Киркой забудь. Въехал? – Геракл пожал ему руку.

– А почему? – Пожав руку Суслину, Лохматый удивленно посмотрел на него.

– Забудь, и все дела, – недовольно повторил Геракл.

– Лады, – кивнул Лохматый.

– Вообще не мешало бы тебе его как-то разговорить, – вмешался Суслин. – Может, назовет кого. Ну так, не в кипеш, вроде бы вспомнил и заинтересовался. Поставь пару бутылочек и не сразу, а когда чуток развезет Кирку, вспомни базарок тот. Он, может, назовет кого. Ты, кстати, не вспомнил?

– Да пытался, – нехотя проговорил Лохматый, – но что-то не припоминаю. Кажется, кликуха… как национальность какая. Мордвин? Нет, не помню.

– Я тебе говорю, – повторил Суслин, – бухни с ним. Повод придумай какой-нибудь и разговори.

– Здравствуйте, – кивнул вошедший Борисов.

– Добрый день, – вытирая руки о передник, сказала Олеся. – Вы кто будете?

– Следователь по особо важным делам, – Игорь Васильевич показал удостоверение. – Где мы можем поговорить?

– Так хоть здесь, а хотите – в комнате…

– Чаю можно? – застенчиво улыбнулся Борисов.

– Сделаю, – кивнула Олеся. – Вы идите в комнату, я сейчас.

– Думаешь, узнает что-нибудь? – прикурив, спросил сидевший за рулем Цыгин.

– Кто знает, – пожал плечами Арин. – Борисов опытный следователь. А с этой бабой надо уметь говорить. Знаешь, каждый раз, когда звонят, беру трубку и думаю: неужели снова кого-то повесили? И никакой зацепки.

– Я, например, думаю об Угле, – вздохнул Цыгин. – Если и не сам он вешает, то причастен к этому. Его отца вздернули, вот он и ищет виноватых.

– Свидетелей-то зачем? – возразил Арин. – Не Угол это. Хотя найти его очень не помешало бы. Он наверняка что-то знает и, может, сам ищет убийц отца. Возможно, даже знает, кто именно виноват в гибели Сергея Петровича, но не может достать. К тому же Бунин… Конечно, маловероятно, что его убил Угол, но его искали приятели Буна и почему-то не нашли. – Алексей усмехнулся. – И на зоне никто ничего не предъявлял. А ведь Бун авторитетом пользовался. В общем, одни вопросы и ни одного ответа.

– Честное слово, не знаю, где он, – говорила Борисову Олеся. – Он был у меня…

– Отличный чай! – похвалил следователь. – Какую травку добавляете? – Олеся удивленно смотрела на него. – У каждого свой секрет, – допив чай, улыбнулся Борисов. – Спасибо. И до свидания. – Он шагнул к двери.

– У деда он, – тихо сказала Олеся. – В Курыше. Там еще река такая рядом.

– Спасибо, – кивнул Борисов. – Он нам нужен, чтобы кое-что выяснить и, возможно, спасти ему жизнь. В том, что Вениамин не виновен, я почти уверен. Спасибо за чай. И еще раз до свидания.

– А в чем Веньку подозревают? – не поднимая глаз, негромко спросила Олеся.

– Конкретно ни в чем, – ушел от прямого ответа Борисов. – Просто надо кое-что выяснить.

– Кажется, нашли сына Ороновой, – услышал Алексей в сотовом голос Александра. – Висит на танцплощадке в старом парке. Передай Борисову.

– Обязательно, – поморщился Алексей и отключил телефон. – Есть повешенный, – отвечая на вопросительный взгляд Цыгина, кивнул он. – Оронов.

– Еще один, – вздохнул Цыгин. – Остался только Лиров. Его жену убили не вешатели. А вот где сам Лиров, неизвестно.

– Таисию Сарину тоже удавили не вешатели. Суцкий у родителей. И есть данные, что за ним приглядывают люди из частного детективного агентства. Видимо, Топорик решил этих вешателей на живца поймать. Суцкий в панике из дома вообще не выходит, а отец его поедом ест. Надо бы нам тоже там людей…

– Бесполезно, – возразил Цыгин. – Закон не позволяет. Да, если честно, надо бы эту тварь давно хлопнуть. Скольких подонков он от тюрьмы спас.

– Точно. Не хотел бы я быть на месте судьи. Понимаешь, что перед тобой мерзавец, место их за решеткой, а приходится выпускать. Свидетели дают показания, которые оправдывают подсудимых. И наверняка судья понимал, что свидетелей подкупили, помнишь, сколько раз он прерывал заседание? И все равно пришлось выпустить. Прокурор, я думал, застрелится от бессильной ярости.

– Да, можно представить, каково ему, – согласился Цыгин. – И главное – вроде все законно. Ведь сколько раз проверяли и свидетелей предупреждали об ответственности за дачу ложных показаний…

– Борисов идет. – Алексей кивнул на вышедшего из подъезда следователя. – Узнал, – удивленно произнес он.

– Как вы сумели ее разговорить? – спросил Цыгин садившегося на заднее сиденье Борисова.

– Поехали, – хмуро буркнул тот.

– Уже знаете? – взглянул на него Арин.

– Да, – кивнул Игорь Васильевич. – Едем к старому парку.

– Нет! – раздался истошный женский крик. – Феликс! Милый мой! Нет!

Двое милиционеров с трудом удерживали рвущуюся вперед женщину.

– Они, – кивнул эксперт. – Все так же. И веревка из одного клубка. Наверное, закупили целую бухту. И плакат такой же.

– Видимо, начали они с Тупика, – сказала Кудрявцева.

– Скорее всего да, – согласился эксперт. – Видимо, серьезно взялись за это дело. И умело, ничего не скажешь. Все-таки прежде чем повесить человека, надо его где-то держать. И наверняка каждый знал, что его убьют. Кстати, за это время не совершено ни одного тяжкого преступления. Ну, два заказных убийства – это уже другой профиль. А местные блатные притихли. Ждут, кто будет следующим.

– И народ в основном одобряет, – проговорил старший лейтенант.

– Поэтому и повесили двух женщин те, кто может оказаться в петле, – процедил седой полковник. – Брать их надо, и чем скорее, тем лучше. А там пусть суд разбирается, что с ними делать.

– Ну уж к награде точно не представят, – рассмеялся подошедший Букин и тут же нахмурился. – Извините, – пробормотал он.

– Да понятно, – успокоил его эксперт.

– Игорь Васильевич, – Варвара подошла к Борисову, – матери Оронова плохо, «скорую» вызвали.

– Что известно о Лирове? – спросил он.

– Ничего. Его никто не видел. Однако имеются новые факты, касающиеся убийства Зинаиды Лировой. Например, она никогда не открывала дверь незнакомым. Даже когда звонила соседка, ее подруга, она обязательно смотрела в глазок. Выходит, открыть она могла только мужу. Четверо жильцов дома видели, что он уходил раздраженным. Вполне возможно…