Измайловская аномалия. Сердце этой Зоны. Аналог чернобыльского Саркофага, до недавнего времени скрывающего под землей легендарный Монумент.

Я уже был однажды внутри этой аномалии. И ярче всего запомнилось мне даже не то, что было там, в бункере, спрятанном под землей за этим холмом, а то, как мы пробивались к нему через толпы сиамов – пожалуй, самых жутких мутантов этой Зоны. Никогда не забуду я, как вал за валом накатывались они на наш броневик, несущийся к центру аномалии – и как потом дружинник Оряса рубился с ними на узком мосту, прикрывая нашу команду, давая нам возможность выполнить поставленную задачу[8].

И сейчас, глядя на этот холм, понимал я, что не пробиться мне к аномалии в одиночку. Там же помимо сиамов, наверняка шатающихся неподалеку, еще есть бронированная дверь в бункер с кодовым замком высочайшей сложности, который без ключа открыть нереально. Это было ясно с самого начала, но я очень надеялся на свою пресловутую личную удачу… А сейчас стоял, глядя на колючий холм, и понимал, что ни хрена у меня не выйдет из этой затеи.

– Грустно, – сказал Ден. – Прям до слез.

– Опять в моей башке возишься, псионик чертов, – буркнул я.

– А чо еще делать-то? – пожал мутант гибкими ветками. – Правда, нудное это занятие. Не башка, а тоска зеленая. Какая-то миссия дурацкая, по жизни с разными сволочами воевать вместо того, чтобы накопить на свой домик и жить себе по человечески. Оно тебе надо, Меченосец?

– Можно без психоанализа и мудрых замечаний? – огрызнулся я. – Иди вон в луже посиди, помедитируй, со своей жизнью разберись. А в мою не лезь.

– Ладно, не буду, – оскорбленно отозвался Ден, вертя меж верхних корней какой-то невесть откуда взявшийся светящийся золотом предмет. – А я помочь хотел.

Что там за предмет такой, я рассмотреть не мог – уж больно толстые ветви себе Ден отрастил, не углядеть за ними. Так, посверкивает что-то призрачным золотистым светом, а что – непонятно. Да и мутант, сволочь такая, картинно развернулся ко мне спиной и направился к своей луже.

И тут я вспомнил, где видел точно такой же золотистый свет! Он исходил от артефакта, который держал на своей широкой ладони лесник. «Проводник». Арт, умеющий не только прокладывать дороги в аномальных полях и возвращать забытые воспоминания, но и пробивать в пространстве «кротовые норы»…

– Погоди!

Ден не останавливался, будто не услышал. Плыл себе над землей, а под ним сноровисто шевелился клубок корней-щупалец, с успехом заменяющий ноги.

– Да постой ты, мать твою!

Мутант замедлил ход, нехотя обернулся.

– Ну, что еще?

– У тебя в лапах… то есть, в ветках что? «Проводник»?

– Ну, допустим, – усмехнулся зубастой пастью Ден. – И чего?

– Сможешь меня перебросить к центру ано-малии?

– Ты имеешь в виду Зеркало Миров? – уточнил мутант. – Или тебя к верхнему люку переправить, который заперт сейчас гораздо надежнее, чем раньше?

Я скрипнул зубами, но сдержался. Мут явно издевался, но ради результата приходилось терпеть.

– Да, к Зеркалу Миров. И желательно вытащить обратно.

– Ну, это потребует неслабых затрат энергии, – Ден глубокомысленно почесал кончиком ветки образовавшиеся складки на лбу. – А что я за это получу?

«Звездюлей» – вертанулось у меня на языке, но я проглотил невысказанное.

– А что тебе надо?

– Что мне надо… – протянул Ден. – Ну, скажем, данная модификация Монумента умеет помимо всего прочего производить шамирит. Притащи мне его столько, сколько влезет в карман твоего камуфляжа – и считай, что мы в расчете.

Да уж, мутант знал что просить.

Шамирит был, пожалуй, самой дорогой валютой во вселенной Кремля. Кристалл величиной с ноготь большого пальца стоил сто полновесных золотых монет. А на полный кармана шамирита, думаю, можно было запросто нанять себе для личной охраны в вечное пользование какой-нибудь клан маркитантов, плюс прикупить к нему в придачу вечную жизнь – в барах поговаривают, что за бешеные деньги грамотные Мастера Полей могли устроить богатому клиенту такую прокачку. Если не брешут, конечно.

Хотя мне-то какая разница, на что Ден потратит то, о чем просит? Главное, чтобы сделал то, что мне нужно.

– Согласен, – кивнул я.

– Ну, что ж, хомо, смотри не обмани, – сказал мутант – и внезапно резко ткнул золотистым артефактом в пустое пространство впереди себя.

И оно поддалось, то пространство, мгновенно став зыбким, словно полупрозрачный кисель. И там, в глубине этого киселя я увидел сияние, исходящее от еле-еле видимого сквозь рябь огромного сверкающего надгробия.

– Ну, давай, иди, – сказал Ден.

– Странная какая-то «кротовина», – пробормотал я, припомнив интенсивные шаманские пляски лесника, которые он исполнил, чтобы пробить дыру в пространстве.

– Это просто у тех, кто ее пробивал, ветки не из того места растут, – хмыкнул мутант. – Иди уже, хватит языком трепать, она вот-вот закроется. А через четверть часа я новую пробью. Надеюсь, этого времени тебе на всё хватит. И про шамирит смотри не забудь!

Эти слова он бросил мне уже в спину. И прозвучали они очень глухо, еле слышно – видимо, размягченное «проводником» пространство, в которое я шагнул, хорошо гасило посторонние звуки.

* * *

Каждый переход через разные пространственные коридоры происходит по-разному. Через те, что я сам прорубаю, обычно вообще без проблем. Как через дверь – вошел и вышел. А вот если кто-то их делает, так обычно все кишки наружу вывернутся, пока вылезешь в конечную точку маршрута.

Вот и сейчас, например, проход через пространственный кисель, созданный Деном, по симптомам был сродни промыванию желудка. Пока шел еще терпел как-то, хотя внутренности категорически отказывались дальше переносить это издевательство. Оно сразу началось, как я первый шаг сделал. Как будто кто-то в брюхе раскаленной кочергой стал ворочать. И интенсивность этой пытки нарастала с каждым шагом.

Но я шел. Куда ж деваться-то? И когда, наконец, плотный, вязкий кисель сменился обычным воздухом, донельзя спертым и вонючим, я больше не смог сдерживаться. И всё, что я добросовестно загрузил в желудок на привале, выплеснулось из меня с утробным рыком.

Душевно так получилось, чуть наизнанку не вывернулся. А когда блевать стало нечем и я наконец разогнулся, то увидел, что в брюхо мне своими бездонными черными глазами смотрят аж шесть автоматов.

Их держали в руках бойцы в уныло-серых экзоскелетах, какие носят элитные бойцы группировки фанатиков Монумента. По этим изрядно облезлым и побитым «экзо» было видно, что прорыв к сердцу Измайловской аномалии дался им нелегко. Понятно, что это были лишь жалкие остатки большого отряда «монументовцев», остальных членов которого уже переварили луженые желудки сиамов. Но эти – пробились. Для чего? Чтобы сидеть тут и молиться Монументу чужой вселенной?