Рой повернулся к ней лицом.

— А может, и нет.

Воздух в салоне, казалось, потрескивал от напряжения. Но на этой улице фонари горели не очень ярко, и Эмма не могла рассмотреть выражение лица Роя, она и силуэт-то его видела не очень четко. Рой подвинулся и то ли случайно, то ли нарочно коснулся ее обнаженной шеи. Эмма охнула и не увидела, а почувствовала, что Рой расслабился.

— Приехали, — тихо сказал он.

Чувствуя себя, как во сне, Эмма позволила Рою открыть дверцу, вывести ее из машины и, обнимая за талию, проводить к дому, где он снимал квартиру. Ночной воздух холодил обнаженную вырезом платья спину Эммы, но рука Роя, лежавшая на талии, жгла кожу сквозь ткань.

Мы шли к этому с первой встречи, мелькнула у Эммы мысль.

Рой не произнес ни слова, даже когда они вошли в квартиру и он включил торшер. Комната, куда он привел Эмму, была обставлена старинной мебелью. Книги и бумаги, казалось, покрывали все имеющиеся в помещении горизонтальные поверхности. На стенах висели картины. В первый раз Эмма мало что заметила, но сейчас ее сердце сжалось от отчаяния: еще больше картин, еще больше антиквариата, этих признаков богатства.

— Мы такие разные…

— Я — мужчина, вы — женщина. Считается, что это неплохое начало.

Эмма не улыбнулась. Когда-то она считала мужчин смешными, но сейчас ей было не до смеха, ее била дрожь. Не желая, чтобы Рой заметил ее состояние, она отошла от него и невидящим взглядом уставилась на корешки книг.

— Обычно я этого не делаю.

— Чего «этого»? — спросил Рой.

Эмме показалось, что он улыбается.

— Не занимаюсь сексом с незнакомыми мужчинами, — ответила она с горечью.

— Вряд ли нас можно считать незнакомыми.

— Вы что, меня не слышали? Я уже говорила, вы меня мало знаете.

Рой не ответил — во всяком случае, словами. Он подошел ближе, Эмма видела его тень в стеклянной дверце книжного шкафа. Он медленно наклонил голову. Эмма напряглась. Но Рой ее не поцеловал, а лишь приблизил лицо к ее шее, словно вдыхал ее запах. Желание сковало все тело Эммы.

— Хочешь вернуться домой? — хрипло спросил Рой, почти касаясь губами ее уха.

Это был ее последний шанс предотвратить то, что должно последовать дальше. В прошлый раз именно в этот момент Эмма сказала «да» и сбежала.

— Нет, — ответила она.

Рой положил руки на ее плечи, и она больше не могла скрыть от него свою дрожь. Поняв это, Эмма внутренне напряглась, готовясь услышать насмешку. Снова, как в клубе, Рой доказал свою правоту.

Но он прильнул губами к ее шее. Это была уже не символическая ласка, а настоящий поцелуй. Почувствовав прикосновение его языка к своей коже, Эмма невольно застонала и с готовностью, даже с жадностью прижалась к Рою. Его руки жгли ее бедра через ткань платья. Он прижал ее к себе, и Эмма ощутила силу его желания, и это еще сильнее воспламенило ее. С губ молодой женщины сорвался сдавленный стон, испугавший ее саму, — но не Роя. Прекрасно владея собой и ситуацией, он склонил голову и принялся исследовать губами и языком самые чувствительные местечки у основания шеи Эммы, за ушами.

Он умело подвергал Эмму сладчайшей пытке, все ее тело ныло от желания. Эмма не могла больше терпеть. Обхватив руками его голову, она прильнула к его губам. Поцелуй получился неуклюжим, словно Эмма была подростком и целовалась впервые в жизни. Зато Рой продемонстрировал ей свое мастерство — до этой секунды Эмма даже не осознавала, как хочет этого.

Когда язык Роя начал дерзко исследовать ее рот, Эмма потеряла способность мыслить, даже дышать, она только и могла что бесстыдно прижиматься всем телом к Рою.

— В спальне нам будет удобнее, — хрипло прошептал он.

Эмма почувствовала, что ее поднимают на руки и несут в кровать. Рой умело расстегнул замысловатую застежку платья.

Он уже делал это, и не раз, мелькнуло в воспаленном сознании Эммы. Эта мысль на мгновение обдала ее холодом, но Рой уже снял с нее платье и отшвырнул в сторону. Его губы нашли ее грудь, и у Эммы все поплыло перед глазами, каждая клеточка ее тела затрепетала от сладостного предвкушения. Беспомощно трепеща, Эмма прильнула к Рою.

Из его горла вырвался низкий стон. Эмма не знала, был ли то стон наслаждения, или торжества, или и того, и другого одновременно. А может быть, похоти? Несомненно — и последнее было взаимным.

Рой поднял голову и посмотрел на почти обнаженное тело распростертой перед ним женщины. Розовые соски на ее отяжелевших от желания грудях налились и бесстыдно торчали. Рой резко вздохнул, как показалось Эмме, с изумлением, а затем стал жадно гладить ее тело. Он уже плохо владел собой. Дрожащими руками он принялся медленно спускать с бедер Эммы почти прозрачные колготки, и губы Роя повторяли путь, пройденный пальцами. Руки двигались мучительно медленно, но рот опалял жаром. Эмма всхлипнула, давая выход переполняющим ее эмоциям.

Наконец она оказалась обнаженной. В этот предрассветный час в комнате было прохладно, но если Эмма и дрожала, то не от холода. Рой целовал ее живот, бедра, и с каждым поцелуем желание Эммы нарастало, становилось нестерпимым, почти болезненным. Она мечтала только об одном, и Рой знал это. Он коснулся языком средоточия ее женственности, и Эмма, не в силах больше сдерживаться, громко вскрикнула — но не узнала собственный голос.

Рой помедлил, поднял голову. В полумраке спальни они посмотрели друг другу в глаза. Эмму охватила дрожь сродни той, что проходит по земле, как предвестник землетрясения. Неотрывно глядя ей в глаза, Рой резко сказал:

— Это не секс с незнакомцем!

Эмма не могла притворяться, а стыдливость… она просто забыла, что это такое.

— Тогда разденься.

Оба понимали, что это вызов. Несколько напряженных мгновений они сверлили друг друга глазами, почти как враги. Наконец Рой бросил ей ответный вызов:

— А ты мне помоги.

Эмма привстала с подушек и потянулась к нему. Смокинг полетел на пол, туда же, куда до этого улетело ее платье. Рой торопливо расстегивал пуговицы рубашки, а Эмма пыталась развязать галстук-бабочку. Пальцы плохо ее слушались, кровь шумела в ушах.

— Пожалуйста, ну пожалуйста… — шептала она.

Эмма не знала, говорит ли она сама с собой, умоляет ли Роя или обращается к неподдающемуся галстуку. Зато Рой знал точно. Разжав ее пальцы, он в мгновение ока сорвал с себя галстук и отбросил в сторону. Эмма упала на спину, с нетерпением ожидая, пока Рой освободится от остатков одежды. Наконец он склонился над ней обнаженный, во всем великолепии своего возбуждения.

— Ну что, разве я — незнакомец?

Эмме было не до пикировок.

— Рой… — то ли взмолилась, то ли простонала она.

— Скажи, мужчина, который подошел к нам в Глайндборне… — отрывисто произнес Рой. — Это он не пришел на церемонию награждения? Его ты ждала?