По выражению одного тогдашнего известного политика восточнославянского происхождения, «желания рх32-ых офигели от их возможностей»…

Спустя несколько месяцев после появления, видимо по окончании «пикника на обочине», мир-призрак точно так же внезапно, без предупреждения, исчез, словно бы его никогда и не было.

Пиэксы тридцать вторые (именно так они почему-то велели себя называть) и оставили некоторым землянам изделия из метакерамики – обычной глины, но с удивительными свойствами. А также многое другое, благодаря чему в некоторых областях знания произошли качественные скачки (появление «осмотички» – только один из примеров). Но главное наследие – рассказы о том, что рх32 видали по дороге, путешествуя в бесконечности Вселенной. Почти все эти «дорожные впечатления» захватывали и забирали слушателей похлеще, чем самый забойный земной миф… судя по немногим крохам информации, которой избранные слушателями поделились с остальным человечеством – этой их «рецензии» на услышанное можно было безоглядно верить.

О-о, истинный докуртпаж! – восторг Макса был неподделен. Немудрено! Унция зёрен этого редчайшего сорта стоит как недешёвенький флайер. Макс и не надеялся, что в дальнейшей жизни ему хоть раз доведётся вкушать прелести, привычные в прошедшей.

Хороший кофе. – Согласился мистер Гонзалес. – Подстать посуде… Этот сервиз мне подарила Хун. (Мексиканский «мачетеро» Форд Гонзалес был одним из тех счастливчиков, которым рх32-ые оказали радушный (в понимании пришельцев) приём. По какому принципу обитателей Земли выхватывали и ВОЗНОСИЛИ в небо на миллион километров – непонятно. Среди сотни избранных было два дебила из спецшколы, один герцог, два художника, несколько рабочих различных профессий, пять проституток, три пилота, врач, парикмахер, полдюжины домохозяек, десяток бизнесменов разного калибра, заключённый гонконгской тюрьмы, младенец, четверо детей дошкольного возраста, известный поэт, репортёр заштатного независимого изданьица, девочка-подросток, чета пенсионеров, солдат, испольнительница танца живота, пяток гомосексуалистов обоего пола, слепая цыганка, программист, жена губернатора Австралии, смотритель зоопарка, две сенаторши, вице-президент совета директоров «Такси K°»… кого там только не было… и юный член верак-русской уличной банды, уже тогда заслуживший прозвище Барракуда.) Я помню… Ваша Проводница. Поэтому я и решился вас побеспокоить.

Да-а? – Мистер Гонзалес неподдельно заинтересовался. – Любопытно, любопытно…

Видите ли, на самом-то деле я всегда мечтал заняться… э-э, условно назовём это «литературой», и, чувствую, наконец-то созрел для этого. Теперь, когда я… скажем так, лишён почти всех соблазнов, ранее отбиравших львиную долю времени моей жизни… я хочу написать нечто вроде… э-э, традиционного романа. Странное желание для… сына моего отца, вам не кажется?

Максу нелегко далась эта речь, но он справился с поиском формулировок. Тяжело всё-таки ВСЛУХ высказаться о столь кардинальной перемене социального статуса.

– Вы уверены, что поступаете правильно… э-э, начиная с романа? Истории, рассказанные словами, а не картинками… изображением и звуком, теперь не популярны. Они требуют чрезмерных напряжений… э-э, мозгов, – трижды запнулся Форд Гонзалес.

Тем не менее Макс и мысли не допустил, что собеседник его передразнивал. Барракуда ТОЖЕ искал формулировки.

Я прекрасно это понимаю. Но… мне кажется, я наконец-то обрёл возможность заниматься тем, чем хочу. Как ни парадоксально это слышать от человека в… э-э, моём положении. У меня кое-что уже написано. Но это всё не то, несерьёзно, это просто тренировочные гаммы, позволяющие научиться… э-э, правильно ставить пальцы.

И чем я могу помочь вам? – Мистер Гонзалес определённо не ожидал такого развития беседы и был неподдельно заинтересован. На это свойство его характера – ИНТЕРЕСОВАТЬСЯ – и делал ставку Макс, всеми правдами и неправдами, ценой мучений добиваясь приёма (три самых нудных месяца в жизни пришлось потратить на приобретение лицензии, дающей право претендовать на вакансию, после того как Макс стал обладателем информации, что «NSC» ищет контакт с одним из немногих живущих ныне избранных рх32-ыми).

Видите ли, я хочу написать роман, в котором реальность переплетётся с вымыслом. Древние называли эту форму изложения «фантастикой».

И о чём же будет ваш… м-м, фантастический роман?

Мне кажется, людей способна заинтересовать только одна тема. Возможного читателя… э-э, пожелавшего прочесть целую книгу из многих тысяч написанных буквами слов, всерьёз взволнует разве что роман о… – Макс вновь замолчал, подыскивая единственно верные слова.

В этот миг ему вдруг показалось, что наступила абсолютная тишина: исчезло назойливое треньканье какой-то ночной пташки, и деликатный шум листвы, и шелестение ветерка, пропал даже обязательный звуковой фон – звон цикад, завезённых с Земли. Не ощущался сложносочинённый аромат ночного леса. Исчезло ВСЁ. Словно природа выжидающе замерла, притихла, смолкла, чтобы не пропустить ни словечка из тех, которые вот-вот сорвутся с уст Макса, которые вылетят, и потом уже не поймаешь. В этот миг, почему-то показалось Максу, решалась вся его дальнейшая судьба. Хотя на самом деле происходящее имело отношение разве что к возможной литературной карьере, успешность начала коей зависела от того, удастся ли будущему автору разговорить собеседника.

«И с чего это я так переживаю-то? – искренне удивился Макс. – Ну, не захочет "расколоться" Барракуда, поищу другого консультанта. Мало, что ли, в освоенной вселенной людей, одним махом поднявшихся "из грязи в князи"? Да пруд пруди!»

«Хватает и тех, кто В ОБРАТНОМ НАПРАВЛЕНИИ», – подумал он тотчас же, и странным образом эта самоироничная мысль придала ему решимости. Он моментально успокоился и, с уверенным выражением на лице (дескать, долгая пауза была изначально запланирована для прибавления весомости высказыванию) изложил свои взгляды на существо вопроса бывшему уличному хулигану, превратившемуся в трил-лиардера, ставшего олицетворением словосочетания «Хозяин Жизни».

– О свободе. Идея в том, что главный герой романа ищет средство, способное помочь ему освободиться. От собственных страхов, комплексов, слабости. Он страстно желает вырваться из темницы собственного несовершенства. Он верит, что где-то в бескрайних просторах Вселенной непременно отыщется вожделенное средство. Он не знает, каким оно должно быть. То ли это потаённое местечко, где по мановению руки исполняются заветные желания, то ли это некая вещь, производящая аналогичное воздействие на реальность, то ли для этого нужно встретиться лицом к лицу с творцом сущего, то ли… – Он всё-таки запнулся, дыхания не хватило; но продолжил: – То ли просто нужно найти другого, знающего человека, который подскажет верную жизненную дорогу. Герой, быть может, наивно, но верит, что свободными люди только тогда могут себя по праву считать, когда способны делиться с ближними… Каждый свободен ровно настолько, сколько свободы он оставляет другим. Цитирую наследие одного древнеземного писателя. Насколько мне известно, он тоже писал фантастические романы.

Последние месяцы Макс неоднократно спрашивал себя, откуда появилась в его голове эта неожиданная идея, с какого потолка он срисовал мысль, откуда выдернул высказывание, залёгшее в основу сюжета. Наверное, в совокупности всё, что с ним стряслось с начала года, породило критическую массу, и «крышу» рвануло. Однако как бы там и тут ни было, но идея завладела им всецело, властно, и погнала в дорогу.