– Ну и заводи себе.

– Ты что, Дрюпин, не понимаешь, что ли? Я заведу дачу, выйду на берег, захочу искупаться – и окунусь во что? Окунусь в смыв из твоих пяток? Давай, завязывай с этим.

– Ты что, приперся сюда мне сказать про свою дачу? – скучно спросил Дрюпин.

– Нет, Дрюпин, я приперся с тобой серьезно поговорить. В очередной раз. То есть не в очередной раз, а наконец. И с этой…

Я кивнул в сторону Сирени:

– С дрессировщицей.

Сим из воды так и не появлялся.

– Дрюпин, – сказал я, – а она, между прочим, утопила любимую тобой собачку. Ты в курсах?

– Сима нельзя утопить, – сказал Дрюпин, и в словах его я услышал гордость изобретателя. – Он непотопляемый.

– Дредноут, значит. Отлично. Так или не так, зови эту укротительницу сюда. Будем иметь беседу.

– Эй, Сирень, – позвал Дрюпин. – Иди сюда, пожалуйста. Нам надо поговорить.

Сирень направилась к нам.

– Как быть с погодой… – Я указал глазами в небо.

– Погода сегодня будет отличная. – Дрюпин достал из кармана свою очередную коробочку и принялся над ней колдовать.

Он вытянул из коробочки четыре длинные алюминиевые антеннки. Нажал на кнопку – чего еще делать? Антеннки мелко завибрировали.

– Все, – сказал Дрюпин. – Можно разговаривать.

Я кивнул в сторону опушки.

– Не бойся, – подмигнул Дрюпин. – По губам не прочитают.

– Почему это?

– Усовершенствовал глушилку. Теперь она создает этакое легкое электромерцание вокруг. Если пытаться разглядывать нас, к примеру, в бинокль, то будет видно, как через… через смещение такое. То же самое, если через видео записывать. Абсолютная аудиовидеозащита. Я вообще-то сначала хотел общемаскировочный костюм разработать, но Ван Холл не дал материалов, жмот миллионерский…

– Дрюпин, – сказал я. – Помнишь, я тебе говорил, что как-то раз Ван Холл прилетал вместе с каким-то парнем? Ну, месяца с четыре, наверное…

– Ну, помню, – кивнул Дрюпин. – Чего-то говорил…

– Тот парень, он на меня не похож?

Дрюпин расхохотался.

– Нет, – сказал он. – Совершенно. Кстати, меня Йодль тут вызвал. О тебе расспрашивал…

– И что он обо мне расспрашивал?

– Так, разное. Расспрашивал о твоей адекватности…

– И что ты?

– Я сказал, что ты неадекватен. Что ты лунатик, псих и хотел меня убить. Правду сказал.

– А Йодль что?

– Ничего. Поставил крестик в записной книжке. Рекомендовал мне за тобой присматривать…

– Дрюпин, не отвлекай меня, пожалуйста. Мы говорили о другом. О том парне, который прилетал четыре месяца назад. С Ван Холлом. Прилетал он с этим мальчишкой, а улетел, между прочим, один. Мальчишка-то не улетел.

– Как это? – не понял Дрюпин.

– Так это.

Я снял ботинки и тоже сунул ноги в речку. Не одному же Дрюпину осквернять своими ногами незамутненность Баренцева моря!

– Так это, – повторил я. – Я прекрасно знаю, что никуда этот пацан с нашей базы не улетал. Он остался здесь. И я, лично, вижу только две возможности. Либо его где-то тут держат, либо его…

Я выстрелил в Дрюпина из указательного пальца. Дрюпин вздрогнул.

– Ты думаешь, они его убили?

– Или убили, или он в пятом блоке. Это точно не он ночью к тебе заходил?

– Точно, – выдохнул Дрюпин.

Я вытянул из бревна гвоздь, резко размахнулся и швырнул в воду. Люблю звук входящего в воду гвоздя.

Подошла Сирень.

– Глушилку включил? – спросила она.

– Ну, конечно. Все включено, как говорится. Можно начинать беседу. Вот наш уважаемый шеф и вождь говорит, что он видел, как Ван Холл привез сюда какого-то пацана…

– Я тоже видела, – сказала Сирень.

Какая наблюдательность. Сирень удивила меня в очередной раз.

– Один я, что ли, ничего не видел?

– Тебе надо самому имплантаты вставить, – усмехнулся я. – И глазные, и для других частей.

– Хватит, а? – попросил Дрюпин. – Мы что, собрались для того, чтобы опять поглумиться надо мной?

– Здоровый смех еще никому не вредил…

– Мне кажется, что его убили, – сказала Сирень.

– Как убили? – растерялся Дрюпин. – Вы что, серьезно?

Я достал из лукошка Сирени горсть орехов и принялся их чистить. Одновременно просвещая Дрюпина:

– Знаешь, Дрюпин, почти половина твоих изобретений направлена на то, чтобы так или иначе выводить из равновесия биологические системы. Говоря языком Пушкина, для того чтобы их убивать. Даже безобидные сапоги-скороходы ты превратил в маленькие машины смерти. У тебя талант, Дрюпин, талант смерти. После этого нечего проявлять чистоплюйство, ты не член Великого Курултая. И никогда им не станешь.

Дрюпин отвернулся.

– Не надо изображать Льва Толстого, Дрюпинг! – начал злиться я. – Не надо изображать, что ты не при делах! Ты вот думаешь, что обозначают буковки у тебя на рукаве?

– «РТ»? – Дрюпин посмотрел на плечо.

– Вот именно! «РТ»!

Дрюпин растерялся.

– Я всегда думал, что это означает Российская Таможня… или Российский Транспорт? Русское Топливо? Прикрытие какое-то…

Я хмыкнул:

– А цвет почему такой? Золотисто-черный?

– Цвет императорского штандарта… – неуверенно предположил Дрюпин.

– Я тоже так раньше думал. Только вот при чем тут императорский штандарт, ты сам прикинь? Каким боком мы относимся к императорскому дому?! Ты что, князь Потемкин?!

– Нет…

– То-то и оно. А цвет тебе ничего не напоминает? На мысли не наводит? Сочетание черного и золотого?

Дрюпин задумался. Думал не долго, все-таки мозги у него были выдающиеся. Ведь IQ его выше, чем у меня. Дрюпин чертовски умен, ему только сообразительности не хватает.

– Пчелы такой расцветки бывают, – сказал Дрюпин.

– Догадливый, – усмехнулся я. – Сирень, скажи этому гомункулюсу, что означает «РТ».

– Сам скажи, – огрызнулась Сирень.

– Это приказ, Сирень.

– Мы не на базе, тут ты не можешь приказывать.

– Хорошо, тогда я сам скажу. Буквы «РТ» означают «Philantus Triangulum». Это латынь. В переводе означает Пчелиный Волк. Знаешь, кто такой пчелиный волк?

Дрюпин отрицательно покачал головой.

– Это такая оса, она норки роет. Длинненькая такая, может, видел? Они и здесь даже есть, эти волки.