— Трусиха! — произнес Рома, как только всплыл. О, так мне не показалось. У него действительно сегодня игривое настроение. Интересно, чем мне это аукнется.

— Солнышко, иди хотя бы надень купальник, — лениво промямлила мама. — Позагораем.

— Нет, спасибо. Я доем и пойду работать.

— Угу, — заворчала она. — Так и проходишь все лето бледной поганкой, как в прошлом году.

Пока я говорила с мамой, Рома общался со своим папой. Я одним ухом слышала их разговор и планы Славы всей семьей поплавать на яхте его друга.

Роме явно не понравилось ни идея, ни словосочетания «всей семьей», потому что он опять нырнул под воду. А когда вынырнул, ответил:

— У меня планы на сегодня.

Подтянулся к борту, выбрался из воды и направился ко мне. Я внутренне сжалась и уставилась в почти пустую баночку йогурта.

— Мила? А ты? У тебя тоже планы, как всегда? — спросил Слава.

Кивнув, я с азартом повторила:

— Работать!

— Ну что ж, тогда мы с Аленой поедем вдвоем. Было бы хорошо, чтобы и вы скооперировались и нашли себе совместное занятие.

Нет! Нет! Нет! Я даже отказывалась допускать подобные мысли. А отчим произнес это вслух. Но хуже всего, что Рома продолжил издеваться, как мог.

— Может быть, может быть, — произнес он и снял с меня кепку. Надел на себя и щелкнул по носу, как вчера. Я, наверное, смотрела на него так же зло, как он на меня обычно. Обычно, но почему-то не сейчас. Ему действительно так нравилось вгонять меня в краску? — Можешь пойти со мной, Кнопка. Тебя тоже звали.

— Кто? — не поняла я.

— Пойдешь — узнаешь, — все, что он ответил. Интриган хренов.

Находиться под палящим солнцем без кепки было трудно, потому я довольно скоро удалилась, вернувшись в свою спальню. В первой половине дня и где-то до шести вечера на балконе царила приятная тень, потому летом я предпочитала работать здесь. И сейчас вынесла все свое барахлишко: графический планшет, телефон, наушники и любимые конфеты, которые можно было разжевывать, как резину, часа три.

Мне надо было закончить дипломную работу с русалкой, а после выполнить еще несколько заказов. Работа быстрая, на пару часов.

— Значит, ты рисуешь, — послышался голос Ромы сквозь музыку в ушах. Я сняла наушник и уставилась на него с опаской. Он стоял в дверях своей комнаты, пытаясь рассмотреть, что там у меня в планшете, а когда не удалось, подошел ближе и даже немного наклонился. Спасибо, теперь он был одет.

— Да, — ответила я, начиная раздражаться. Это вообще нормально? Я, кажется, уже смирилась с постоянными нападками, но такой Рома выбивал меня из колеи. Я не знала, то ли ждать подвоха, то ли… Что, ему действительно интересно?

Он склонил голову набок и нахмурился. Конечно, что он мог увидеть, когда я максимально увеличила кончик русальечего хвоста? Пока там были одни только полосы. Но когда я уменьшила масштаб, брови Ромы поползли наверх.

— Неплохо, — вынес он вердикт. Ох, я польщена! Но это не неплохо, это расчудесно, просто он в этом профан. — И ты на этом зарабатываешь?

Спросил так, будто это в принципе невозможно.

— Да! — с гордостью ответила я. — И весьма неплохо.

Он, кажется, не поверил, по крайней мере опять нахмурился.

— И сколько дадут это?

— За арт? — я фыркнула. О, он удивится. — От пятнадцати до тридцати тысяч. Но это не все, что я могу. Оформление сайтов, обложек альбомов, книг, баннеры, обработка фотографий… Все это быстрая работа на два-три часа, но за нее дают от пяти до пятнадцати тысяч.

— Долларов? — с сомнением спросил Рома. И спросил так, что если все это не в долларах, то точно не стоит его внимания, и восхищаться здесь нечем. Я раздраженно цокнула языком и всунула наушник обратно в ухо. Это было сродни его нырянию под воду — лучший способ сообщить, что тема закрыта.

Я опять увеличила хвост, сделала несколько штрихов, вовсе не ожидая, что этому… Лису хватит наглости мазнуть пальцем по моему рисунку.

Я зло на него уставилась, а он округлил глаза и поднял руки, будто вообще ни при чем. Он всегда при чем!

— Просто хотел проверить. Это кажется легко. У меня есть идея для арта про Красную шапочку и кляп.

Я снова убрала наушник и с недовольством спросила:

— У тебя же планы, а? Я надеялась, что когда ты уйдешь, я смогу наконец поработать. Это дипломная, Ром. Пожалуйста?

У него был такой вид, будто он с трудом сдерживал пошлую шуточку. Но сдержал. А после посмотрел на свои часы и объявил:

— Я уезжаю в шесть. Если закончишь до этого, возьму тебя с собой.

— А я прямо таки мечтаю поехать с тобой! — съязвила я, что конечно же было не правдой.

— Конечно, нет, — ответил он с явным сарказмом. — Но твоя мама не прекращает жаловаться на то, что ты нелюдимая, замкнутая и дикая. С последним я согласен.

— И ты решил меня спасти? — в тон ему, с тем же сарказмом спросила.

Рома фыркнул и сам засунул наушник мне в ухо. Тема закрыта.

Прекрасно! Он хотя бы дал мне половину дня тишины и спокойствия. Если честно, я думала, он будет меня жутко отвлекать тем, что постоянно выходил на балкон, то якобы полюбоваться видом, то поговорить по телефону, то погрызть яблоко. Но творчество все еще было моим лучшим лекарством от всего. Я погружалась с него с головой, не замечая ничего и никого. Даже Рому. Даже противное пиликанье его телефона от каждого нового сообщения.

Когда спина и плечи затекли, а в глазах начало рябить от проникшего под навес солнца, я поняла, что пора закругляться. Сняла наушники, потянулась, и услышала английскую речь, звучащую раздраженно. Она доносилась, конечно, из спальни Романа. Я невзначай заглянула одним глазком. Он лежал в кровати, держа телефон у уха и хмурился, даже, злился. А когда заметил меня, вскочил и вышел из спальни, грохнув дверью. Как будто я могла понять хоть слово из того, что он сказал. Распознала лишь пару фраз о том, что он «пытается», и «все сам знает».

Что-то мне подсказывало, что на том конце провода была его мама. И еще было такое предчувствие, что после этого телефонного разговора я увижу прежнего Рому-злюку.

Но когда я вошла в свою спальню через балконную дверь, он вошел ко мне через коридорную. И был при этом таким же задумчиво-любопытным, как и утром.

Я застыла, как всегда, не зная, какая мысль придет в его ясную голову. Он быстро осмотрел мою комнату, остановился взглядом на шкафе. И неожиданно пошел к нему смелым шагом.

— Что? — не поняла я. И, кажется, напряглась еще больше. Он решил разорвать все мои футболки? Уничтожить все мои трусы? Что, мать вашу?!

— Ты закончила свою картинку? — спросил он и открыл первый ящик. Попал на нижнее белье и резко закрыл. Посмотрел на меня жестко, но быстро вернул ту странную маску беззаботности. Он что-то задумал! Никогда не поверю, что он резко стал добреньким.