так сильно, что образуют единое целое?

ДОН КАМИЛЬО Но что может эта бедная женщина?

ДОН РОДРИГО Все, что я имел, — ах, и груз так тяжек, что мне кажется, будто это целый мир —

Я принес ей в себе. Неужели ей нечего мне дать взамен?

ДОН КАМИЛЬО Но что может она дать взамен?

ДОН РОДРИГО Если бы я знал, я бы не просил ее об этом.

ДОН КАМИЛЬО Ну что ж, для вас нет другого ответа, кроме отказа и веления уезжать.

ДОН РОДРИГО Я принимаю его.

ДОН КАМИЛЬО А я остаюсь.

ДОН РОДРИГО (вполголоса) Я остаюсь.

Смотрит на письмо. Да, именно эти два слова она предназначила для меня. Написано черным по белому. Никаких сомнений.

Она выбрала именно вас.

ДОН КАМИЛЬО Я понимаю ее лучше, чем вы, во мне есть что–то от женщины, и я сумею лучше справиться с ней, что бы вы об этом ни думали.

Она может подарить мне благо, а вам лишь зло.

ДОН РОДРИГО И уже лишила вас должности коменданта.

ДОН КАМИЛЬО Я сам уступил ей мое место. Да, уже есть нечто, что я дал ей, а она приняла от меня.

ДОН РОДРИГО Остальное придет со временем.

ДОН КАМИЛЬО Я позвал ее, она пришла. Но не скрою от вас, что благо, которое она может принести мне, страшит меня больше, чем зло.

ДОН РОДРИГО Так вышлите ее.

ДОН КАМИЛЬО Ваша милость изволит насмехаться, но верите вы мне или нет, я бы уже давно отослал ее, если бы мог.

ДОН РОДРИГО Я приду вам на помощь.

ДОН КАМИЛЬО Здравый смысл и случай, честолюбие и приключение, я никогда не желал иных хозяев.

Она уже здесь, она вошла в мою жизнь, как судьба, перед которой я бессилен.

ДОН РОДРИГО Как некогда Елена.

ДОН КАМИЛЬО Вы, несомненно, считаете, что, едва вы уедете, едва ваши паруса скроются из виду,

Она тотчас упадет в мои объятия?

ДОН РОДРИГО Я не скажу тотчас. Но положитесь на время и на ад, который окружает вас.

Она не выдержит долго, безнаказанно, одна у берегов вашего желания…

Я попросил бы вас, сударь, проводить меня в комнату, которую вы для меня приготовили.

ДОН КАМИЛЬО Мои службы уже занялись починкой вашего корабля.

СЦЕНА ХII

ДОН ГУСМАН, РУИС ПЕРАЛЬДО, ОЗОРИО, РЕМЕДИОС, ИНДЕЙЦЫ–НОСИЛЬЩИКИ

Поляна в девственном лесу в Америке, на берегу реки, перегороженной островками и заваленной стволами деревьев. Лагерь экспедиционеров–бандейрантес[38], расположенный среди зарослей желтого, с зелеными полосками, тростника.

ДОН ГУСМАН И вы говорите, что на одной из этих плит вы узнали изображение Святого Креста?

РУИС ПЕРАЛЬДО Не только на одной, но и на множестве других, равносторонний крест, окруженный кольцами, напоминающими змей.

ДОН ГУСМАН Так значит, на гробнице мертвого народа, само имя которого уже исчезло, был крест! И они протягивают его из глубин своей гробницы живым, тем, кто с другого края света пришел сюда, на встречу с ними.

РУИС ПЕРАЛЬДО Не только крест, там еще чудища или бутыля, которых я вам описал, Гигантские изваяния, подобные низвергнутым Херувимам Священного Писания, все опутанные лианами, сквозь заросли этих проклятых деревьев обращают свои эфиопские лица к четырем сторонам света.

И представьте, одно из чудищ, самое большое, совершенно белое от помета попугаев, в тот момент, когда я его увидел, было полностью обвито огромным змием.

ДОН ГУСМАН Эти слова только удваивают мое желание! Я хочу со шпагой в руке померяться силами с этими привратниками ада!

РУИС ПЕРАЛЬДО Что касается лично меня, я сматываюсь, с меня хватит, я чувствую, как порча этого зачумленного места пробирает меня до костей.

Пусть Господь простит меня за то, что я проник в этот край, поганое кладбище, что должно было остаться сокрытым от глаз человеческих!

У меня осталось лишь единственное желание — увидеть море прежде, чем умереть, еще раз услышать шум морского прибоя о песчаный берег!

Все мои спутники погибли, со мной остались лишь оголодавшие индейцы.

ДОН ГУСМАН Озорио, дай ему несколько пригоршней маиса.

ОЗОРИО А как же мы сами, сеньор капитан, чем мы закончим экспедицию?

ДОН ГУСМАН Можешь вернуться, если хочешь, с сеньором Перальдо.

ОЗОРИО И оказаться в Сантареме лицом к лицу с ростовщиками, которые ищут меня, чтобы бросить в яму со вшами!

Нет уж, я дойду до самого конца, до самого предела!

Я найду эти проклятые изумруды!

Я тотчас узнал те кресты, о которых только что рассказывал этот сеньор, именно про них говорил мне сержант Кастро, я знаю, что они означают, все это отмечено в моих бумагах.

ДОН ГУСМАН А ты, Ремедиос?

РЕМЕДИОС Едва я вернусь в Сантарем, я тут же попадусь своей жене номер один. Ваше превосходительство слишком хорошо знает, что тогда я рискую быть повешенным, а то и сожженным на костре.

ДОН ГУСМАН Тогда вперед, с Божьей помощью!

РУИС ПЕРАЛЬДО Но вы–тο сами, сеньор Гусман, ведь не изумруды же привлекают вас в этих богом забытых краях, да к тому же и путь назад вам не закрыт никаким палачом.

ДОН ГУСМАН Я хочу вернуть человечеству этот народ, дважды похороненный, я хочу возвести крест на его могиле, я хочу прогнать дьявола из его зловонного убежища, чтобы не было ни единого уголка в мире, где ему было бы вольготно!

Колумб открыл живых, а я хочу завладеть всеми народами, что смерть вырвала у короля Испании.

Я хочу умиротворить истинным крестом старых повелителей.

Этот старый мир, что был нашим завоеванием, хочу я превратить в наше наследие!

ОЗОРИО Тогда вперед!

РУИС ПЕРАЛЬДО Прощайте! Ни для вас, ни для меня нет никаких шансов вернуться назад.

СЦЕНА ХIII

ДВОЙНАЯ ТЕНЬ

Двойная Тень мужчины и женщины, во весь рост, проекцию которой мы видим на экране в глубине сцены.

Я обвиняю этого мужчину и эту женщину, которые оставили меня в мире Теней тенью без хозяина.

Ибо из всех отражений, вереницей проходящих по стене, освещает ли их светило дня или ночи,

Нет ни одного, которое не знало бы своего создателя и преданно не повторяло бы его контур.

Но я, чьей тенью могу называться я? Ни этого мужчины, ни этой женщины порознь,

Но обоих одновременно, один в другом слившихся во мне

В новое существо, вышедшее из бесформенной тьмы. Когда вдоль стены в неистовом лунном свете, прошел, минуя охрану, к жилищу, отведенному ему,

Этот мужчина, основа и корень меня самой,

Появилась другая часть меня самой, эта женщина