Все наши спецслужбы в городе были подняты на ноги. След Роде отыскался в немецкой больнице. Но там лишь выдали заранее заготовленную справку о том, что доктор Роде и его жена умерли от дизентерии…

— Что же было в документах?

— Оказалось, что Гитлер трижды требовал доставить Янтарную комнату в Берлин. Бумаги, которые не успел сжечь Роде, представляли собой переписку между ним и фюрером. Последний документ отправлен уже на имя Коха с приказом немедленно доставить Янтарную комнату в Берлин. На этом листе красным карандашом была поставлена виза гауляйтера, требующего немедленного выполнения приказа Гитлера. И снова ответ Роде:

«Железные дороги перерезаны красными. Морем отправить не рискуем, оно активно контролируется противником. В воздухе постоянно висит авиация союзников. Даю государственную гарантию, что Янтарная комната хранится в достаточно надежном месте, в третьем ярусе бункера, вход замаскирован. Доктор фон Роде».

Так что этот третий ярус бункера ждет серьезного и пытливого исследователя.

— Неужели никто здесь не искал?

— Искали. В 1959 г. в наше посольство в Берлине обратился некто Рудольф Вист, который сказал, что унаследовал после смерти отца, бывшего старшего офицера, записную книжку, где прочел:

«Янтарная комната вместе с другими ценностями спрятана во дворе геологического и янтарного музеев, в районе арки три. Здание янтарного музея было взорвано снизу для маскировки».

Рудольфа Виста привезли в Калининград. Начались поиски. Но как же наивно и примитивно! Канавокопателем! Видимо, кое-кто думал, что ящики с ценнейшими произведениями искусства лежат на поверхности — копни и бери. А информация Р. Виста заслуживает внимания. И не об этом ли на самом месте говорил в 1945 г. пленный дневальный — о подкопе под здание? В общем, стоит обследовать три главных объекта: бывшее имение Э. Коха в пригороде, геологический и янтарный музеи, а также двор тевтонского замка… Осенью 1949 г. я с людьми вскрыл мостовую во дворе этого замка. Гранитные камни, песок — все было свежее и положено недавно. На глубине одного метра нами была найдена кожаная офицерская перчатка. Опять же дальше мы не стали рыть. Не хватило сил. Но я убежден, что поиски Янтарной комнаты принесут удачу. Верю в свою версию.

Это самое раннее из известных упоминаний первого российского ордена. Здесь же Корб добавляет: «Его Царское Величество пожаловал боярина Головина первым кавалером этого ордена и дал ему знак оного. Боярин сегодня же вечером показывал этот орден г. императорскому посланнику (послу австрийского государя Леопольда I, главы Священной Римской империи) и рассказывал ему содержание Устава».

Практически все достоверно известные нам современные сведения об учреждении ордена Святого апостола Андрея и ограничиваются этой дневниковой записью.

Первый российский орден имел как основной элемент собственно «знак» — покрытый синей эмалью крест особой формы в виде буквы «X» (на таком, по преданию, был распят святого Андрей — Андреевский крест), с изображением фигуры самого святого. Этот крест носили на широкой голубой ленте через правое плечо, а в торжественных случаях — на золотой, покрытой разноцветными эмалями цепи на груди.

Орден включал звезду, первоначально шитую, имевшую восемь лучей, с круглым центральным медальоном, в котором также помещалось изображение Андреевского креста (замененное при Павле на двуглавого орла). По кругу шла надпись — девиз ордена «За веру и верность». Эта надпись отмечает заслуги, за которые вручалась награда. В самом раннем проекте устава ордена Святого апостола Андрея, составленном при непосредственном участии Петра Великого в 1720 г., говорится, кому и за что должна выдаваться эта награда: «…в воздаяние и награждение одним за верность, храбрость и разные нам и отечеству оказанные заслуги, а другим для ободрения ко всяким благородным и геройским добродетелям; ибо ничто столько не поощряет и не воспламеняет человеческого любочестия и славолюбия, как явственные знаки и видимое за добродетель воздаяние».

В проекте устава есть особая глава «О кавалерах». В ней говорится о том, какие требования предъявляются к кандидатам в кавалеры этого ордена. Они должны иметь графский или княжеский титул, звание сенатора, министра, посла «и прочих высоких достоинств», либо генеральский или адмиральский чин. Орден могли получить также и губернаторы, которые «несколько лет, а по меньшей мере десять, оказали полезные и верные услуги». Кроме того, непременным условием были отсутствие у кавалера телесных недостатков, возраст не менее 25 лет и наличие состояния, необходимого для того, чтобы «важность сего события поддержать».

Кавалерами ордена могли стать также иностранцы, причем к ним предъявлялись те же требования, что и к русским кандидатам. Одновременно кавалерами ордена Св. апостола Андрея могло быть не более 12 человек «природных российских кавалеров». Это условие на протяжении всего царствования Петра тщательно соблюдалось. Лишь в 1719 г. число русских кавалеров ордена равнялось двенадцати (в их число не включались иностранцы, находившиеся на русской службе), в остальные годы их было меньше. Общее число кавалеров ордена (русских и иностранных) не должно было превышать двадцати четырех.

Федор Алексеевич Головин стал первым кавалером ордена. Будучи одним из ближайших соратников Петра, он даже среди них, людей незаурядных, выделялся глубоким умом и выдающимися военными и дипломатическими способностями. Именно Головин заключил в 1689 г. Нерчинский трактат — о границе Российского государства с Китаем. Во время первого заграничного путешествия Петра, в 1697 г. он был занят организацией морского дела в России: приглашал иностранных офицеров и мастеров, закупал необходимые для строительства флота материалы, отправлял за границу русских учеников. По возвращении в отечество стал в 1698 г. во главе только что созданного Приказа Воинских морских дел. Одновременно, что несколько необычно даже для бурного петровского времени, он заведовал и Посольским приказом. Скончался Головин в 1706 г., имея высшее военно-морское звание генерал-адмирала (кроме него за всю дореволюционную историю государства было еще только шестеро, заслуживших этот чин) и сухопутное — генерал-фельдмаршала.

Вторым кавалером ордена стал гетман И. С. Мазепа, получивший его 8 февраля 1700 г. из рук самого Петра. После известия об измене Мазепы по приказу рассерженного царя была проведена следующая акция: 9 ноября 1708 г., как сообщает «Журнал» Петра Великого, «…персону (манекен) оного изменника Мазепы вынесли и, сняв кавалерию (знаки ордена), которая на ту персону была надета с бантом, оную персону бросили в палаческие руки, которую палач взял и прицепил за веревку, тащил по улице и по площади даже до виселицы и потом повесил». Мазепе удалось уйти от заслуженного наказания за предательство, и дело ограничилось лишь повешением манекена изменщика.