Еще один малоизвестный факт: ввиду отсутствия физической возможности для поставок иранского газа в Европу, в 1970-е годы между СССР, Ираном (с его крупнейшими доказанными запасами газа в мире) и европейскими странами реализовывалась газовая своп-схема. В 1970 году в присутствии шаха Ирана и Председателя Президиума Верховного Совета СССР Н. Подгорного был открыт Трансиранский магистральный газопровод, по которому в Азербайджанскую ССР должно было поступать до 10 млрд кубометров иранского газа, использовавшегося, главным образом, для удовлетворения нужд советского Закавказья. В свою очередь, эквивалентное количество советского газа поставлялось европейским потребителям по советской газотранспортной системе. В 70-е годы обсуждалась возможность привлечения Ирана к участию в советских экспортных проектах, однако исламская революция конца 70-х годов не позволила этим планам реализоваться, советско-иранская своп-схема перестала действовать, а Трансиранский газопровод и по сей день находится в замороженном состоянии.

Иными словами, еще до кризиса 1973–1974 годов для европейских стран СССР выступал в качестве основного инструмента диверсификации поставок в самом широком смысле этого слова (речь идет как об альтернативных маршрутах поставок, так и о различных видах углеводородов), что являлось приоритетной задачей правительств в условиях жесткой конкуренции за ближневосточную нефть. Важность этого процесса выходила за сугубо экономические рамки, при всей их значимости: на Западе активизация экономических связей с Москвой рассматривалась как проведение в жизнь идеи конвергенции двух систем, выдвинутой социологом П. Сорокиным еще в 1940-х годах и ставшей особенно популярной в 60-е годы. Согласно этой концепции, должно было произойти постепенное сближение социалистической и капиталистической систем за счет их постепенной модификации: построения общества всеобщего благоденствия на Западе, нашедшего отражение в соответствующих реформах, и либерализации политической жизни на Востоке, отчасти воплощенной в хрущевской «оттепели».

На слушаниях в Конгрессе США весной 1973 года были высказаны надежды, что проведение масштабного перевооружения советской экономики западными технологиями не только принесет прибыль американскому бизнесу в сложные экономические времена, но и отвлечет значительные ресурсы от развития советского ВПК, перенаправив их в гражданский сектор. Наконец, не стоит недооценивать и чисто экономические мотивы. На фоне ухудшения для западных компаний условий на рынках стран – членов ОПЕК в 1970-е годы все чаще вставал вопрос об участии компаний из США, ЕЭС и Японии в развитии советского энергетического комплекса путем заключения долгосрочных нефтяных контрактов с Москвой. В США торговля с коммунистическим блоком также рассматривалась как один из способов выравнивания торгового баланса.

В контексте энергетического шока 1973–1974 года надежный фундамент для советско-европейского энергетического сотрудничества, заложенный в 60-е годы, позволил оперативно перевести отношения на принципиально иной уровень. Арабское эмбарго поставило СССР в весьма щекотливое политическое положение. То, что СССР поддержал выступление третьего мира против капитализма лишь на словах (см. подробнее главу 1), а не на деле, определило модус развития диалога между США, их союзниками и Советским Союзом в посткризисную эпоху.

Естественно, официальная советская печать приветствовала эмбарго арабских стран, бросивших вызов «акулам капитализма». Но в то же время СССР, выступая жестко против действия Израиля в Октябрьской войне, поставляя оружие его противникам, даже не подумал о том, чтобы поддержать антиимпериалистический и антиизраильский шаг производителей нефти, подключившись к эмбарго. Наоборот, Москва увеличила отгрузки собственной и реэкспортированной нефти в западные страны, ставшие объектами «арабской атаки». И все это – на фоне небывалого политического напряжения в отношениях между сверхдержавами.

Если отбросить в сторону «белый шум» газетно-журнальной пропаганды, позиция, занятая Кремлем по вопросу об эмбарго, была весьма и весьма осторожной. Так, например, советский представитель при СЭВ отказался от участия в семинаре «Нефть и сырье для экономического развития, социального прогресса и справедливых экономических связей», который должен был пройти в Ираке в октябре 1974 года, сославшись на «в основном политическую направленность предстоящего в Багдаде семинара». Официальная «Правда» также уклонилась от комментариев предстоящей конференции в Триполи, которая в марте 1974 года приняла решение отменить эмбарго против США несмотря на то, что арабоязычное вещание СССР традиционно выступило с призывами к продолжению атаки. Как следует из записи беседы заведующей отделом ИМЭМО РАН М. М. Максимовой с первым секретарем посольства США в Москве Смитом, он даже зондировал возможность присоединения СССР к Западу с целью оказания давления на арабов, так как они «ставят под угрозу достижения разрядки, разрушают мировой порядок, что может навредить и СССР». Естественно, Максимова отреагировала на такой пассаж отрицательно, но само его появление весьма примечательно. Выступая на IV Специальной сессии ГА ООН, А. А. Громыко взвешенно и дипломатично заявил, что СССР выступает «за такое решение проблемы, которое всесторонне учитывало бы интересы как производителей, так и потребителей нефти».

Так или иначе, после 1973 года интенсивность нефтегазовых переговоров серьезно увеличилась. В 1974–1975 годах Италией, Францией, Великобританией, США, Австрией, Нидерландами были подписаны базовые договоры о развитии экономического, промышленного и технического сотрудничества с СССР, в которых взаимодействие в нефтегазовой сфере занимало центральное место (о росте продаж советских углеводородов см. Табл. 14, 15). Австрия, Франция, Италия фактически присоединились к «сделке века», поставляя трубы и прочее оборудование для строительства сети нефте- и газопроводов, на годы вперед соединившей бескрайние месторождения на Востоке и потребителей на Западе.

Табл. 14. Источники сырой нефти стран Западной Европы, в % от импорта

Источник: Chadwick et al. P. 46 (IEA/OECD).

Табл. 15. Главные страны ОЭСР – получатели советской нефти, в млн тонн

Источник: OECD/IEA.

Следует отметить, что в повороте Европы к СССР присутствовал и изрядный заряд антиамериканизма. Приняв на себя основной удар арабской «нефтяной артиллерии», который не смогли отвести лихорадочные действия по отмежеванию от американской линии в ходе Октябрьской войны, европейские страны рассматривали нефть из СССР как средство диверсификации поставок, а саму Москву как надежного партнера, выполняющего свои обязательства, несмотря на политические передряги. Заключая прямые сделки с Москвой, европейские страны освобождали себя от необходимости обращаться к нефтяным компаниям, преимущественно американским, которые в 1973–1974 годах, во время действия эмбарго, методично перенаправляли часть танкеров в США и тем самым перекладывали тяжесть кризиса, который в первую очередь должен был быть направлен против Вашингтона, на европейские плечи. Усилия по установлению энергетических связей с СССР виделись в Брюсселе, Бонне и Париже не чем иным, как попыткой обезопасить себя от «ближневосточной угрозы», то есть от повторения событий 1973 года.