Вовка выпрямился — длинный, почти до плафона под потолком.

— Пожалуйста. Насчет всех этих тропизмов и нейтронных карт…

— Нейронных, — пробормотал Сашка.

— …нейронных, сорри. Так вот, насчет них Гэндальфу было откровение только на днях. Не, сессию все отмечали, дело святое. Кто пивом, кто планом… — Он ухмыльнулся. — Но ты-то, Санин, говоришь, что копаешь под них чуть ли не с первого сентября. Прогу вон слабал. Типа как там?.. процент погрешности. Процент с чего? Или ты тоже еще раньше лазил под кайфом по секретным лабораториям?

Все посмотрели на меня.

А я молчал, как дурак. И думал при этом не о том, как бы с минимумом компьютерного сленга объяснить ему, что программы такого профиля в общем-то стандартны, точка приложения тут не самое концептуальное: достаточно предположить, что она, такая точка, есть. Нет, прикидывал, идиот, что в нем наверняка за метр девяносто. Баба Соня сколько раз пыталась мне насплетничать про него и Наташу… Я — метр семьдесят два. Задохлик. Очкарик.

— Влад — гений, — очень спокойно сказал Гэндальф. — А тебе, Вовчик, никто не мешает так и остаться безмозглой лабораторной крысой. Уходи, если хочешь.

— Пацаны, перестаньте, — прикрикнула Алина.

— Да, — поддержал Андрей, и Вовка, уже демонстративно развернувшийся, остановился в дверях. — Давайте попробуем и вправду разобраться. Методом мозгового штурма. Если проект «Миссури» — действительно эксперимент, рассчитанный, грубо говоря, на то, чтоб вывести новую породу людей… таких, что смогут сориентироваться в любой ситуации, сделать единственно правильный выбор, а значит…

— Значит, нам крупно повезло, — ляпнул какой-то парень со второго курса.

— Верный путь— не всегда лучший, — все еще выбивая ритм, пробормотал Герка.

— Вот именно! — заговорил Сашка. — Мы должны понять, чего от нас ждут. При наборе студентов — во всяком случае, нашего курса, — явно ориентировались не на интеллект. И не на какие-то особые личностные качества. Им было абсолютно все равно, кого набирать, лишь бы нервная система неплохо поддавалась этой самой комбинаторике!..

— Так это и вправду самое главное, — высказалась незнакомая мне барышня. — Разве мало сейчас придурков при власти? Хочешь жить — умей вертеться. Вот и достаточно уметь…

— И нам в этом помогают. Что, разве плохо? — не унимался второкурсник.

— Очень добрые дяди, — процедил Герка. — Только напрасно они засекретили эксперимент. Народ всегда готов продаться с потрохами. Задешево.

— Фигня, — повторил Вовка.

Алина нетерпеливо помотала головой:

— Итак, все мы сделаем головокружительную карьеру. «Студенты МИИСУРО, вам принадлежит Будущее!» И далее по тексту. Допустим.

Кроме процента погрешности, подумал я. Не знаю, почему я с самого начала больше всего размышлял не о чем-нибудь, а об этом проценте. Который имеет место быть всегда, при любом отборе по любому признаку. Но почему я решил, что это важно?.. Вот только теперь начал сомневаться…

Промолчал.

— Допустим, — подхватил Андрей. — Мы оканчиваем институт и занимаем все ключевые посты в государстве — политика, экономика, наука, культура и т.д. Перспектива радужная. Ладно, пойдем дальше. Говорят, мы должны изменить мир. Как изменить? В какую сторону?

— Должен произойти качественный скачок, — сказала Алина. — Во всех сферах. Если проанализировать профилирующие предметы, те же стратегии у Вениаминыча, нас готовят именно к этому. Что от нас требуется? — нестандартные решения плюс этот самый тропизм, неспособность на ошибку…

Багалий смотрел на нее с веселым восхищением. Накрыл ее руку своей: моя женщина, самая умная, самая-самая… Не наше дело, конечно. Но мне вдруг показалось, что она говорит как раз в расчете на такую реакцию с его стороны. И вовсе не обязательно действительно думает все то, о чем говорит.

— …«продаться задешево». Но, согласись, эту страну можно вытянуть только так. И я тоже не против. Даже если понадобилось что-то изменить у меня в мозгах, я…

Герка громко усмехнулся. Перестал тарабанить ногой и потянулся к гитаре.

— А я против, — проговорил Гэндальф. — Я очень против. И я уверен, что ОНИ давно все просчитали. КАКИМ будет этот самый скачок. Это самое Будущее. Верный путь — не обязательно лучший. Я даже думаю, что у НИХ есть способ управлять процессом. Как бы высоко мы ни взлетели, кое-кто всегда будет еще выше. Руслан Цыба, например.

Несколько человек в комнате одновременно хмыкнули. Честное слово, я тоже — к этому пижону трудно испытывать что-то большее, чем снисходительное презрение. Правда, Наташа… но она наивная, как ребенок. Она…

— Дело не в Цыбе, — заговорил Герка, быстро-быстро и очень тихо шелестя струнами. — Дело в том, чтобы не быть послушными кроликами. Кто-нибудь верит, что такой эксперимент мог быть запущен с исключительно благородными целями? Я — нет. Значит, надо что-то делать. Сорвать его.

Кто-то спросил:

— Как?

— Давайте прикинем, — предложил Андрей. — Что реально мы можем сделать. Стоит ли — это уже второй вопрос. Не ходить на медосмотры — раз. Хотя очень может быть, что эту самую комбинаторику проводят один раз и навсегда, то есть тут мы опоздали. Даже первый курс. Прогуливать пары? Если Влад прав, качество нашего образования играет разве что вспомогательную роль. В общем, в саботаж я не верю.

Гэндальф вскинул голову:

— Существует одна вещь покруче саботажа. — Он сделал паузу. — Гласность.

— Гласность — это неплохо, — Багалий покачал головой, — но апеллировать-то нам нечем. Проникнуть еще раз в лабораторию вряд ли удастся, тем более привести туда компанию журналистов и широкой общественности. А твоему рассказу вон даже Вовка не верит. И все выкладки Влада — это тоже так… на ровном месте.

Я пожал плечами. Он был прав.

— …Если б хотя бы тот сидиром с твоей картой, Гэндальф…

Этого я тоже никак не мог простить. Дотерпел бы до утра, приехал бы ко мне — ну чего ему стоило?! И сейчас зубами скрежетать хотелось, На хорошей машине этот диск можно было бы не только открыть, но и наверняка расшифровать, вряд ли у них была чересчур сложная кодировка… И проверить наконец на практике мою программу… Что Сашка, собственно, и пытался сделать. Прямо с сидюка. Дилетант.

Герка импровизировал на гитаре что-то нервное, грозное, тревожное.

— Должна была остаться копия, — внезапно сказал Гэндальф. — В компьютере у Сухой.

Первым почему-то подскочил Жека. Не сказавший за все время ни единого слова.

— Они все уехали, — сообщил он ломким басом. — Четыреста десятая. И Юля, и девчонки.

— Взломаем, — сквозь зубы отрезал Гэндальф.

И двинулся в сторону двери. Все остальные тоже повставали с мест, одна Алина осталась на подоконнике, придерживая за плечо спрыгнувшего Багалия. Выдержала эффектную паузу — секунд пятнадцать — и только тогда снисходительно бросила: