Рассказчик был поражен. Он онемел от восторга и сидел не шелохнувшись. А этот странный шейх, после очередного исполнения, научил рассказчика играть чарующую мелодию (которой впоследствии тот привел в восторг своего покровителя, халифа) и исчез. Ибрагим схватился в тревоге за меч. Он изумился еще более, когда обнаружил, что привратник не видел, входил ли в дом незнакомец или покидал его. Однако привратник слышал голос незнакомца за стенами дома, сообщивший, что он был Абу-Мурра (шайтан)[203].

Ибрагим аль-Мосили, его сын Исхак и Мухарик[204], ученик Ибрагима, пользовались большой известностью среди арабских музыкантов и выдающихся деятелей эпохи правления Харуна-ар-Рашида. Исхак аль-Мосили рассказывал об отце, что, когда ар-Рашид взял его на службу, то дал ему 150 тысяч дирхемов и назначил ему ежемесячную пенсию в 10 тысяч дирхемов, помимо разовых подарков (один из которых, как утверждается, достигал стоимости в 100 тысяч дирхемов за единственную песню). Пищу Ибрагиму готовили всегда из продуктов, производимых в его хозяйствах. Каждый день на его кухню доставляли три овцы, помимо битой птицы. Каждый месяц ему выделялись 3 тысячи дирхемов на закупку фруктов, благовоний и т. д., а также тысяча дирхемов на одежду. «При всем этом, – сообщает сын, – отец умер, оставив не более трех тысяч динаров, сумму, недостаточную для оплаты его долгов, с которыми я рассчитался после его смерти»[205]. Ибрагим происходил из Персии, из знатной семьи. Обычно его называли Надим (собутыльник), он был любимым компаньоном ар-Рашида во время распития вина. Сына Ибрагима, пользовавшегося расположением аль-Мамуна, называли не иначе как «сыном Надима». Ибрагим оставался самым знаменитым музыкантом своей эпохи, по крайней мере, до приобретения известности его сыном[206].

Исхак аль-Мосили особенно прославился как музыкант, но он также был хорошим поэтом, писателем, обладал незаурядным умом. Он удостаивался наибольшего денежного вознаграждения со стороны аль-Мамуна и прожил долгую жизнь. Но задолго до своей смерти он ослеп[207].

Мухарик, видимо, конкурировал со своим учителем Ибрагимом. Он рассказывал, что Ибрагим брал его с собой выступать перед ар-Рашидом, который имел привычку отгораживаться от музыкантов занавеской. «Когда пели другие, – рассказывает Мухарик, – халиф оставался неподвижным. Когда же пел я, он выходил из-за занавески и говорил: «Юноша, ко мне!» Халиф усаживал меня на кушетку (серир) и дарил 30 тысяч дирхемов»[208]. Нижеследующая история (которую я даю в сокращенном переводе) иллюстрирует его мастерство и воздействие музыки на арабов. «Проведя целую ночь в распитии вина с халифом (полагаю, с аль-Мамуном), я попросил разрешения, – рассказывает Мухарик, – прогуляться в Русафе (квартал Багдада). Халиф не отказал мне. Прогуливаясь, я заметил девицу, лицо которой излучало свет восходящего солнца. Девушка несла корзину, и я последовал за ней. Она остановилась у фруктовой лавки и купила немного фруктов. Заметив, что я за ней следую, она несколько раз оглянулась и потребовала, чтобы я убрался. Но я продолжал за ней идти, пока она не подошла к большой двери с корзиной, полной фруктов, цветов и прочего. Когда она вошла в дом и дверь за ней закрылась, я сел напротив, ошеломленный ее красотой. Я понял, что в этом доме, должно быть, проходила пирушка.

Пока я сидел, зашло солнце. Наконец, показались два красивых юноши верхом на ослах. Они постучались в дверь, и, когда их впускали, я вошел вместе с ними. Хозяин дома решил, что я – компаньон юношей, они же приняли меня за одного из друзей хозяина. Принесли еду, мы поели, помыли руки и надушились. Затем хозяин дома сказал молодым людям: «Вы хотите, чтобы я позвал (он назвал женское имя)». – «Если вы желаете оказать нам услугу, – ответили те, – то пожалуйста». Хозяин кликнул девушку, и она вышла. Боже мой, это была та самая девушка, которую я встретил раньше и которая прогоняла меня. К ней подошла служанка с лютней, которую она взяла и положила на колени. Затем подали вино, и девушка пела, пока мы пили вино и заходились в восторге. «Откуда, – спросили ее, – эта песня?» – «Это песня моего учителя, Мухарика», – ответила она. Потом она спела еще и сказала, что это тоже моя песня. Пока все пили полными чашами, она искоса и с сомнением посматривала на меня, пока я не потерял терпение и не предложил ей спеть лучшую свою песню. Но, пытаясь спеть третью песню, она взяла слишком высокую ноту, и я сказал: «Ты совершила ошибку». После этого она в гневе сбросила с коленей лютню, чуть не сломав инструмент, и крикнула: «Попробуй сам, а мы послушаем тебя». – «Ладно», – ответил я, взяв лютню, и, настроив ее как надо, спел первую из песен, которую она исполняла раньше. Все вскочили на ноги и стали целовать меня. Затем я спел вторую песню, а за ней – третью. Слушатели были вне себя от восторга.

Хозяин дома, расспросив гостей и узнав, что они меня не знали, подошел ко мне, поцеловал мою руку и сказал: «Во имя Аллаха, мой господин, каково твое ремесло?» – «Клянусь Аллахом, я певец Мухарик». – «Для чего же, – продолжил хозяин, целуя обе мои руки, – ты пришел сюда?» – «Случайно», – ответил я и рассказал о том, как встретил девушку. Он взглянул на двух своих компаньонов и сказал: «Признайтесь, во имя Аллаха, разве вы не знаете, что я заплатил за эту девушку 30 тысяч дирхемов и отказывался продавать ее?» – «Это так», – ответили те. Тогда он сказал: «Призываю вас в свидетели, я дарю ее ему». – «А мы, – сказали двое друзей, – заплатим за нее две трети ее цены». Хозяин передал в мое распоряжение девушку, а вечером, когда мы расставались, он подарил мне также богатую одежду и другие подарки, с чем я и ушел. Когда мы с девушкой проходили место, где она оскорбляла меня и прогоняла, я попросил: «Ну-ка, повтори свои слова». Но она постыдилась это сделать. Держа девушку за руку, я сразу направился с ней к халифу, которого застал сердитым из-за моего отсутствия. Когда же я рассказал ему свою историю, он удивился и рассмеялся. Халиф повелел, чтобы к нему привели хозяина дома и его компаньонов. Он подарил хозяину дома 40 тысяч дирхемов, а каждому из его друзей – по 30 тысяч. Мне халиф передал сто тысяч дирхемов. Я поцеловал его ноги и удалился»[209].

От арабского музыканта особенно требуется хорошая память, знание определенных поэтических произведений, занимательных и увлекательных историй, перемежающихся с песнями. Он должен обладать сообразительностью в сочетании с драматическими способностями, эффективно использовать творческий материал. Если к таким его качествам прибавляются хорошая ориентировка в трудных правилах грамматики, красноречивость, комизм и коммуникабельность, если он выделяется на фоне многих других музыкантов, то ему обеспечен статус всеобщего любимца. Весьма немногие мусульмане высших сословий снисходят до овладения музыкой, потому что они могут поплатиться за это неуважением со стороны представителей нижестоящих сословий либо они сами презирают или отвергают музыку. Ибрагим, сын халифа аль-Махди и его соперника аль-Мамуна, явился исключением, подтверждавшим правило. Говорят, он был изумительным музыкантом и прекрасным певцом.