— Свинья, — внятно сказала Черепаха.

— Ну чем тебя этот вариант не устраивает? — повернулся я к ней. — Ни один умник не догадается, а человек с собакой на поводке явно живет где-то по соседству и выгуливает ее. Что, в центре Питера ходят толпы охотников с ружьями? Так ты на самом деле на волчицу из леса не слишком похожа, башка другая и размер тоже. Нас он обоих в лицо знает, начнет еще кричать…

— Так Трифон и меня вполне мог видеть, — не согласился Рафик.

— Тогда надо звать Зверя, — устало сказал я. — Пусть сам выкручивается. Мы что, разведшколу кончали, чтобы проводить оперативные мероприятия, и имеем пять сменных экипажей для слежки?

— Сходил бы ты, Рафик, за газетой, — ласково попросила Черепаха, — объявления о квартирах посмотрим.

— Нужны мне ваши тайны, — хлопая дверцей, так что стекла задребезжали, заявил Рафик.

— Ты вообще думай, что говоришь, — зашипела она на меня. — Про перевертыша еще расскажи.

— Виноват, — согласился я. — Чуть не брякнул лишнее, но что еще придумать можно? Или лезть внутрь в чужом облике, или терпеливо дожидаться, пока он сам проявится. А это неизвестно когда будет. Ну не звонить же ему, с предложением встретиться?

— А почему нет? — задумчиво спросила Черепаха. — Совсем неплохой вариант. Позвоню и назовусь Таней. Очень желаю встретиться со своим благодетелем. Непременно заинтересуется, откуда такие знания, в той записи, что он видел, просто стандартный набор — жив, здоров, никаких имен. Хорошо, что Летчик может показать каждому свое и ничего не найдешь в памяти прибора. А делиться с другими побоится. Дело-то насквозь незаконное, и неизвестно еще, что там у них за наказание полагается. Второй раз Нахаловкой не отделается. Нам всего и нужно, чтобы он один прогуляться на встречу вышел.

— Думаешь, будет мочить свидетеля?

— А это кто кого еще первый успеет, — о чем-то размышляя, ответила Черепаха. — Хорошая мысль, — уверенно добавила она, — ты гений. Глупый как медведь, но гений трепать языком, не думая. Надо только вовремя прислушаться и присвоить идею.

Я неопределенно хмыкнул.

— Главное, побольше истеричности в голосе, — размышляя вслух, сказала она, — чтоб испугался просто послать на три буквы, всякие туманные намеки… Давай напряги Протея по поводу питерского телефонного справочника концерна ЭГО. Поищем там Трифона. Это не Москва, просто мелкий отдел, здесь их много быть не должно.

— Так вроде это не его имя, — с сомнением сказал я. — Для человеческих ушей переиначенное.

— А здесь что, не люди? — с убийственной логикой спросила Черепаха. — Или не славяне, как в Нахаловке? Должно быть именно такое. Не найдем, будем искать созвучное. Или позвоним автоматической секретутке. «Если вы хотите поговорить по поводу… нажмите кнопку „один“ к гному Икс, если по другому — кнопку „два“ к гному Игрек». Нам же не вербоваться, чисто деловое предложение. Сапфир офигенных размеров, к примеру, купить. Голос и по телефону узнать можно.

— Включи радио, — сказал Протей, как только я ответил.

— Какое? — спрашиваю, щелкая включателем.

— «Эхо Москвы». Там сейчас ночной эфир, хотя не думаю, что принципиально, скоро везде будет.

Я поймал нужную волну, и сразу же мы услышали:

«Что-то странное происходит в нашей Северной Пальмире, — возбужденно говорил ведущий эфира. — Что такое план „Перехват“, я думаю, всем слушателям известно, обычно это происходит при розыске преступников. Выставляются посты на дорогах, проверяются железнодорожные станции, платформы пригородных поездов, пристани, аэропорты прикрываются заслонами. На всех перекрестах торчат вооруженные милиционеры и непонятные люди в масках и с автоматами. Иногда, успокаивая граждан своим присутствием, в небе болтается вертолет. Он сверху все видит, мы это прекрасно знаем. Пока все это на городском уровне, но, очень похоже, может распространиться и на область. Сейчас приведены в повышенную готовность все спецподразделения Северной столицы. Никто толком ничего не знает, ответственные лица категорически отказываются отвечать на вопросы. Единственное, что нам точно известно на этот час: проведен сбор личного состава, привлекаемого к ликвидации вооруженных банд, освобождению заложников и пресечению террористических актов. Сначала мы думали, что ловят очередных ваххабитов, но, по неофициальным данным, разыскивают одного из работников концерна ЭГО».

— Вовремя мы свалили, — сквозь зубы сказал Рафик, — с нашими документами, а вернее, с их отсутствием сгорели бы сразу. Хороша страна родная, но в Москве лучше!

Он завернул к дому и остановился у нашего подъезда, выключив двигатель. Никто не открыл дверь машины, мы продолжали сидеть и внимательно слушать.

«Если кто не понял, — сделав эффектную паузу, продолжил репортер, — очень похоже, что группа неизвестных злоумышленников похитила гнома. Именно одного такого и ищут. Ничего подобного не происходило уже пять с лишним лет. Вот мне подсказывают, последний случай был, когда убили орка-охранника в Аддис-Абебе. Убийц правительство страны моментально схватило, но почему-то они даже до тюрьмы не доехали. Скончались от суицида, причем — выстрелом в затылок. Еще ходили упорные слухи, что при этом присутствовали эльфы.

— Ну что ты хочешь? — спросил он, явно не в микрофон. — Какая разница, на фоне чего я говорю, милиции или Смольного? Хочу стоять напротив проходной ЭГО — и буду стоять. Имею полное право. Ладно-ладно, если вам не нравится, перейду на ту сторону улицы…

— Власти нервничают, — сообщил он радиослушателям, — тут собралась толпа репортеров, но нас норовят прогнать. Одну минуту… Ага! Извините, — после минутного молчания сообщил он, — тут вышел эльф и сказал буквально две фразы. Информация о похищении подтвердилась, но, скорее всего, заложник уже мертв. И никаких санкций, — он хмыкнул, — пока, — репортер выделил последнее слово интонацией, — ЭГО применять не будет до выяснения всех обстоятельств. Очень просил всех по возможности находиться дома, чтобы не затруднять работу следственных органов…»

— Все, — сказал я, выключая радио. — Больше ничего интересного не будет. Как только он начал говорить успокоительные слова, из ближайших к ЭГО кварталов как раз и побегут. Будет много шума, мата, и кого-то непременно либо пришибут менты, либо затопчут в давке. Теперь мы узнаем что-то новое, только если начнут высаживать нам дверь, все остальное в эфир не пойдет.

— Как они моментально отреагировали! — восхитился Рафик. — Всего-то два часа прошло с момента, как Черепаха сказала, что больше глюк, изображающий Трифона, держаться не будет. Мгновенно всех подняли. Вот только кого они искать могут? — с удивлением добавил он. — Бородатого типа с безумными глазами, у которого на лбу повязка с надписью «Это я пришил гнома»? Так тела нет, одна пыль. Нет тела — нет дела.

— Очень странный вопрос, кого искать. Таких, как нас, — открывая дверь машины, ответила Черепаха. — У кого документы липовые. Разбираться потом будут. Поскольку мы прекрасно смылись, загребут разных нелегалов и гастролеров. Тоже польза для города, меньше воровать будут, и начальство с чувством выполненного долга отчитается перед народом о росте процента задержанных бандитов и разных прочих подозрительных лиц. Надеюсь, вас больше не мучают дурацкие сомнения по поводу его морального облика? Пистолет с глушителем Трифон принес не для того, чтобы подарить заплаканной Тане на счастье. Зря вы его выбросили, мог пригодиться.