хорошо знает его жену, потому что они вместе учились колдовству и волхвованью, но жена его с самого начала пошла по дурному пути, спознавшись с нечистой силой, так что они уже не могли больше дружить и разошлись. После этого Ганна связалась с одним адским чудовищем, чертом, который научил ее колдовать по-своему; так она погибла. И чем дальше, тем будет хуже; она уж никогда не исправится, потому что черти совсем овладели ею.

— Но она должна понести и от меня наказание, — прибавила девушка.

Вышла из комнаты, принесла маленькую склянку с водой и сказала:

— Я видела в колдовском виденье, что твоей жены нет дома, но она скоро вернется. Ничего не бойся и ступай домой. Слуги твои очень обрадуются, увидев тебя. Приведи им какую-нибудь причину, почему тебя так долго не было. Они тебе поверят. Спрячься куда-нибудь в угол, пока Ганна, жена твоя, не вернется, потому что, коли она узнает, что ты дома и стал опять человеком, то не придет к тебе. А как вернется, выплесни ей вдруг воду из этой склянки в лицо и скажи:

«Ты вредила, — так сполна

Заплатить за все должна!»

Янко-дворянин еще раз от всего сердца поблагодарил своих благодетельниц, простился с ними и пошел домой. Слуги очень обрадовались, увидев его; стали спрашивать, где он провел больше года. Он объяснил, как умел. Они ему сказали, что жена его, с тех пор как он уехал, в большой печали.

— Ишь какая обманщица! Еще притворяется печальной, что меня дома нет, — удивился Янко. — А не говорила она вам, что сделала со мной? Но я покажу ей, как надо мной издеваться.

И больше ничего не сказал слугам, а велел им заниматься своим делом, прибавив, что сам расправится с женой, когда та придет.

Потом спрятался в горнице за дверью и стал ждать. Как только она пришла, он выскочил прямо на нее. Увидев его, она страшно испугалась, так что ни слова вымолвить не могла. Но он ей быстро водой из склянки в лицо плеснул и сказал:

— Ты вредила, — так сполна

Заплатить за все должна!

И Ганна тотчас превратилась в черную кобылу. Янко схватил ее за гриву, накинул ей недоуздок, отвел ее на конюшню и привязал там рядом с другими лошадьми. А потом женился на своей избавительнице и зажил с ней мирно и дружно.

Олененок

Жил-был один бедный лесник, второй раз женатый. От первой жены осталось у него двое детей: девочка да мальчик. Звали их Ева и Янко. Житья не было бедняжкам от злой мачехи. Никогда им ласкового слова не скажет, никогда не улыбнется, все только бранит и каждый божий день бьет да колотит.

В то время людям очень трудно жилось, а особенно семье лесника, самой бедной; у них иной раз по три дня куска хлеба в доме не было.

Однажды утром лесник спрашивает:

— Жена, чем же мы детей накормим?

— Да что ты спрашиваешь, — ответила та. — Ступай в лес; авось там чего-нибудь найдешь.

Пошел он в лес, ходил, искал до самой темноты, но, кроме одной птички, так ничего и не убил.

— Вот, — сказал он жене, — изжарь нам эту птичку.

Та изжарила, но каждому досталось только облизнуться.

На другой день опять спрашивает лесник:

— Господи, господи! Что же мы есть будем?

А жена опять:

— Чем господу-богу плакаться, лучше пошел бы да чего-нибудь достать постарался.

Пошел он опять в лес, туда-сюда мечется. И посчастливилось ему застрелить зайца. Обрадовался лесник, отнес его жене и велел зажарить на ужин.

На третье утро, еще не рассвело как следует, опять лесник говорит:

— Ах, жена, жена, что ж мы есть будем?

А она ему:

— Теперь, — говорит, — знаешь что, муженек? Зарежем твоих противных ребят!

Черт выдумал, дьявол согласился.

— Ладно, — сказал лесник. — Только давай друг другу семь раз поклянемся, что никогда никому об этом не скажем.

Поклялись они семь раз, потом уговорились сперва погубить мальчика, а за ним девочку. Пока старшие друг с другом об этом толковали, Янко на печке крепко спал. Но Ева уже успела проснуться и все слышала. Бедняжка задрожала всем телом, как осиновый лист, но все-таки не струсила.

Как только наступило утро и все встали, злая мачеха и говорит:

— Дети, ступайте в лес, наберите сухого хвороста. Будем жаркое жарить.

Ева и Янко собрались и пошли. Стали они хворост собирать, — сестрица и говорит братцу:

— Знаешь, Янко, для чего мы хворост собираем?

— Да, чтобы жарить?

— Ну да, жарить. А кого? Тебя!

И рассказала ему, как отец с мачехой сговаривались их обоих зарезать.

— Но ты не бойся, — говорит. — Как придем домой, стану я мачеху просить, чтоб она меня причесала. А ты вбеги в комнату и схвати мою ленту. Я за тобой, и вместе убежим.

Сложили они хворост на дворе, и мачеха похвалила их за то, что они так много притащили. Тогда Ева попросила мачеху, чтобы та ее причесала.

— Ладно, — согласилась мачеха, — ладно. Только пойди, поставь еще воду в том большом горшке.

Ева поставила воду, потом сбегала на чердак, где у ней были спрятаны две груши, взяла их и вернулась к мачехе. На столе блестел острый, как бритва, нож. Мачеха расплела ей косы, ленту рядом положила и начала причесывать. Тут прибежал Янко, схватил ленту и — шасть в дверь! Ева за ним, крича:

— Отдай мою ленту, отдай мою ленту!

Мачеха подождала-подождала, — что-то разговору их не слышно. Вышла за ними во двор и видит: они уже далеко. Бегут со всех ног, подбегают к лесу. Тут она догадалась, в чем дело, страшно обозлилась и злобно закричала:

— Дай вам бог в того превратиться, из чьего следа напьетесь!

* * *

Бежали брат с сестрой по горам, по долам, куда глаза глядят. А солнце сильно припекало, и Янка стала мучить жажда. Увидели они медвежий след с дождевой водой…

— Ева, сестричка, мне так пить хочется!

— Ах, не пей, не пей, милый. Ведь это медвежий след: медвежонком станешь. На вот, съешь