Это был самый шикарный обед в жизни Маджи. За огромным овальным столом разместилось шестнадцать персон. Вино и блюда подавали вкуснейшие, общий разговор ни на минуту не смолкал, все вели себя весело и непринужденно. Никос сидел во главе стола, Маджи — на противоположном конце, но это не имело значения: сейчас она чувствовала себя ближе к нему, чем когда-либо. То и дело их взгляды встречались, и они обменивались мимолетными потаенными улыбками.

К счастью, рядом с ней оказались Аспасия со вторым своим мужем — толстяком Александросом Веакисом и Медея с Роем Бартоном, правой рукой и помощником Никоса, так что ее окружали не незнакомцы. Остальные гости рассматривали ее с нескрываемым интересом, пытаясь понять, как ей удалось окрутить такого закоренелого холостяка. Иногда их шутливые намеки смущали Маджи, но Никос успевал прийти на помощь, заявляя, будто запретил жене выдавать обществу их маленькие секреты. Некоторые из них были очевидны — во внешности Маджи присутствовали мягкость и обаяние, простота и естественность поведения сочетались с порывистостью натуры. Она не была красавицей в общепринятом смысле, но ее безусловно отличали пикантность и шарм.

Кофе подали на террасе. Негромко играла музыка, гости танцевали, но большинство расположилось дружескими группами, беседуя и попивая вино.

Маджи вышла из круга танцующих вместе со своим партнером — Роем Бартоном. В креслах у балюстрады можно было спокойно передохнуть.

— Поздравляю вас, Маджи, с первым приемом гостей. Он вам на славу удался.

— Я рада, приезжайте повеселиться еще раз.

— Да мы завтра же с утра и продолжим. Разве Никос не сказал, что пригласил нас на два дня?

— Д-да, разумеется, — вспыхнула Маджи, смутившись.

Безобразие, Никос и словом не обмолвился. Рой Бартон заметил ее мгновенное замешательство.

— Не волнуйтесь, я в вашем распоряжении, если понадобится помощь. Можете считать меня своим преданным рабом. — Он картинно преклонил перед ней колено и поцеловал руку.

И тут же рядом оказался Никос.

— Рой, поухаживай-ка лучше за Медеей, — насмешливо приказал он, — и понапрасну не трать свой пыл на мою женушку.

Маджи покосилась на мужа. А когда они остались вдвоем, с гневной тирадой обрушилась на него:

— Не ставь меня в идиотское положение! Я приглашаю гостей приехать еще раз, а они, оказывается, и так остаются здесь на пару дней. Если мы муж и жена, будь любезен держать меня в курсе хотя бы общих семейных дел.

Никос вздохнул.

— Я виноват, глупышка. Не стоит королеве кипятиться из-за такой ерунды. — Он приподнял Маджи из кресла, притянул к себе.

Их дыхание смешалось в поцелуе. Маджи моментально забыла о присутствующих. Она не чувствовала стыда или смущения, только глубокую неизбывную любовь к мужчине, прижавшему ее к своему сердцу.

Два дня спустя Дороти и Маджи стояли в саду, наблюдая, как яхта с гостями отплывает от берега.

— Пожалуй, в этом доме еще никогда не было так весело. Ты молодец, умеешь дать людям почувствовать себя свободно. Хочу, Маджи, чтобы ты знала: о лучшей невестке я и мечтать не смела. Ты стала отличной женой для Никоса, он не отходит от тебя ни на шаг.

— Особенно когда рядом кто-нибудь из мужчин. Рою Бартону так лучше вообще ко мне не приближаться.

Дороти рассмеялась.

— Да, он ревнив как черт! Мой самонадеянный сынок не потерпит соперничества. Смотри, не играй с огнем. Я его знаю.

Маджи загадочно улыбнулась. Никто теперь не знает его лучше, чем она. И все у них сложится отлично.

Свекровь оказалась не только прекрасной подругой, но и великолепной собеседницей. Маджи наслаждалась ее обществом весь октябрь и большую часть ноября. К тому же Никос и не помышлял держать жену пленницей на острове, как ей раньше представлялось. Незадолго до своего отъезда в Лондон Дороти однажды утром заявила, что пора им отправиться в Афины.

Когда же Маджи спросила: «Каким транспортом?», та от души рассмеялась. Оказалось, что в местном пивном баре, куда Маджи иногда заглядывала, можно попросить либо хозяина, либо его сына, и они тут же доставят любого на континент за ничтожную плату в тысячу драхм.

В Афинах они прошвырнулись по магазинам. Свекровь интересовалась исключительно теплой одеждой, предвидя, какая погода ее ждет по возвращении домой. Кредитная карточка Никоса позволяла и Маджи сделать необходимые покупки. Она приобрела пару осенних костюмов, туфли без каблуков, что-то по мелочам. В спортивном салоне приглядела глухой, в обтяжку комбинезон. Вообще-то, он был ей ни к чему, но уж очень понравился.

После обеда Маджи решила устроить показ моделей одежды для Никоса. Освеженный душем, он возлежал на кровати, прикрывшись до пояса полотенцем, и наслаждался спектаклем.

— Ну, и что скажешь? — кокетливо спросила она мужа, появившись перед ним в своем новом спортивном синем комбинезончике.

Сшитый из синтетической, гладкой на ощупь ткани, он облегал фигуру как перчатка, обрисовывая и подчеркивая грудь, талию, бедра. Тело, хотя и скрытое наглухо, соблазнительно играло при малейшем движении. Маджи вышагивала наподобие манекенщицы — чуть небрежно, но и откровенно маняще. Она искушала Никоса и сама балдела от этого.

— Так вот, моя очаровательная женушка, — наконец усмехнулся он, встретившись с ней глазами. — Два вопроса: ты полагаешь, нам предстоит лыжная прогулка? Я ничего не понимаю в этих неразъемных комбинезонах — не слишком ли сложно ходить в них в туалет?

— Фу, Никос, какая проза! Женщина, можно сказать, старается тебя соблазнить, а ты задаешь такой вопрос.

— Не хочется разочаровывать тебя, Маджи, но большинство мужчин предпочитают, когда на женщине шелковое кружевное белье, а не чертова упаковка, которую не так-то легко стянуть.

— Ну, мы можем провести испытание, — игриво прошептала она, приближаясь к нему и чуть приспуская молнию.

— Уж не хитроумный ли это способ умолчать, сколько денег ты потратила в Афинах сегодня? — насмешливо спросил Никос. — Я же говорил тебе — денег у меня хватит на несколько жизней, так что ты не обязана оплачивать каждую покупку сексом.

У Маджи было ощущение, будто ей дали под дых. Никос же, наоборот, выглядел невозмутимо-спокойным и чуть ироничным. Неужели он действительно мог так подумать? Невероятно!

От обиды она чуть не заплакала. Сказать такое жене, которую любишь? У нее все похолодело внутри. Неумолимая логика подсказывала единственную причину, по которой Никос мог подумать то, что высказал сейчас вслух. Он не любит ее!

Это ее душа сгорает от невероятного до боли чувства, а он? Разве хоть однажды Никос произнес это слово? Да она бы запомнила день, час и минуту! Сколько раз в порыве страсти он шептал, как хорошо ему с ней, но ни разу Маджи не услышала от него самое заветное.