Раздраженный Пелер делает то же самое, но отстает на несколько мгновений… Как раз их ему не хватает, чтобы предотвратить встречу своей нижней челюсти с моим кулаком.

Его глаза расширяются от изумления, а потом он с грохотом приземляется на спину, основательно приложившись затылком о пыльный ковер.

И вот он лежит на диване, носом в пыльный чехол, руки и ноги связаны, на голове мешок, во рту кляп. Так, пусть пока полежит, наберется сил перед задушевным разговором. Выхожу в соседнюю комнату, схожим образом упаковываю Рыжего – кто его знает, вдруг он тоже в магии разбирается – и оттаскиваю за шкаф, чтобы сразу не нашли. Замираю, прислушиваясь. Снизу доносится тревожное поскрипывание досок – похоже, караульный слышал шум, но пост оставить боится.

И вдруг звук шагов изменился. Неужели караульный решил подняться?

Точно – свет, проникающий через неплотно закрытые ставни окна на лестнице, высвечивает на стене коридора колыхающийся силуэт. Делаю шаг назад в комнату, взвожу курок своего револьвера – наверняка караульный держит оружие наготове, так что и второй ствол будет кстати, пусть и без глушителя – и снова выныриваю в коридор, успев услышать, как стихли шаги.

В следующее мгновение я вижу караульного, вскинувшего обе руки – в каждой, как и у меня, по револьверу. Вот только двигается он как-то странно. Да и тот ли это парень, которого я видел у ворот? Безумный взгляд, выпученные белки глаз, и с этим дико не совпадают совершенно нейтральные прическа и одежда. Страж, до этого молчавший, запоздало взвывает на самой высокой ноте.

Обезумевший боец, на мгновение задумавшийся, что ему делать с новой целью – он уже успел ударить ногой в дверь, за которой на диване лежал его связанный командир, и прицелиться в открывшийся проем, – выбрасывает левую руку в мою сторону, рыча что-то нечленораздельное.

Четыре выстрела сливаются в один.

За моей спиной пуля со звоном рикошетит от какой-то железяки, а обмякший противник распластывается на пороге. Его револьверы с грохотом падают на пол – один скользит в мою сторону, второй улетает куда-то в комнату. Надеюсь, никто в округе не обратил внимания на поднятый нами шум. Если услышал.

Заглядываю в комнату. Демон его пережуй! Стервец все-таки попал. На мешке, скрывающем голову Пелера, вся левая сторона потемнела от крови. Но он жив – дергается и мычит. Стаскиваю мешок. Ага, пуля лишь содрала кожу над ухом. Жить будет. Подхожу к окну – вроде тихо. Никого не видно. Возвращаюсь к раненому, останавливаю кровь, перевязываю. Спускаюсь к выходу и запечатываю магический замок, слегка поколдовав над настройками. Потом проделываю то же самое с задней дверью. Мало ли… Надеюсь все же, что мне не придется увидеть результат перенастройки. Теперь снять замки могу лишь я. При этом они беспрепятственно пропустят первых трех «посетителей» – исходя из наиболее благоприятного развития событий, при котором в дом первыми войдут где-то гуляющие бойцы Пелера. Правда, я узнаю об этом сразу, едва они переступят порог, а не когда они начнут в меня палить. И выйти наружу живыми без моего согласия они смогут лишь завтра вечером.

Поднимаюсь обратно. Усаживаю Пелера на диване, расцепив для этого ноги и руки, снимаю повязку с глаз. Вижу взгляд, полный ненависти пополам с изумлением от узнавания. Потом он замечает труп, все еще лежащий в дверях, и я ощущаю его страх пополам с недоумением.

– Только без глупостей. Будешь дурить – умрешь, причем не так быстро, как он, зато очень весело. Если понял, кивни.

Он нервно кивает, я вытаскиваю кляп.

– Ты его убил? – не может он удержаться от вопроса.

– Да. Чтобы не дать ему убить тебя.

– Тиклер хотел меня убить? – Ему явно верится в это с трудом.

– По-моему, он и меня готов был пристрелить за компанию, но шел он точно к тебе. Правда, не знал, что ты не сможешь ответить, как и твой рыжий приятель, потому прихватил сразу два ствола. Впрочем, ему это не помогло. Кстати, что ты сам думаешь об этом? Это может быть как-то связано с твоим сегодняшним гостем?

– С кем?

– Мне он известен как Грен Ксивен, телохранитель маркизы Деменир.

– Кто это? – включает дурака пленник.

– Хм, мне показалось, что ты его хорошо знаешь. Причем именно под этим именем. Уж извини, но получилось подслушать ваш разговор. Много было интересного, в том числе и на мой счет. Но кое-что осталось для меня непонятным. Ладно, у меня мало времени. У тебя, кстати, тоже. Поговорим?

– О чем мне с тобой говорить?

– Думаешь, не о чем? Зря…

Действительно, а с чего это я решил, что он будет сотрудничать добровольно? А не попробовать ли наложить заклятие правды? Как удачно, что Меченый им поделился… Ну-ка… О, кажется, получилось. Вон как его перекосило…

– …Ладно, поехали. Имя?

– Чье?

– Для начала твое. Настоящее. Имей в виду – сержант Пелер находится в розыске за участие в заговоре против императора. Я могу пристрелить его при попытке к бегству. За это меня даже Ханаранская теневая гвардия не арестует.

– Меня… зовут… Барес Пирен.

– Звание?

– Да какая тебе разница? Все равно потом окажется, что даже не рекрут. Считай, наемник.

– Замечательно. Попробую поверить. Идем дальше. На кого работаем?

Он вскидывается, потом отводит глаза, долго молчит, уставившись в пол, потом выдавливает:

– Лучше пристрели.

– А кто сказал, что это будет легко? Ладно, зайдем с другой стороны. Напоминаю – жалобы на плохую память не принимаются. Откуда ты знаешь Ксивена? Кстати, не надейся, что твои красавцы, которых ты послал его проводить, тебе помогут. Шаг через порог будет последним в их жизни, если они вернутся слишком быстро.

– Что ты хочешь знать?

– Собственно, два вопроса я тебе уже задал.

– Моего нанимателя зовут Глотар. Думаю, имя не настоящее. Если это вообще имя. Согласен, этого мало, но я его никогда не видел. Человека, который меня вербовал, через неделю после вербовки я убил сам. По приказу Глотара.

– Как тогда он выходил на связь? Отдавал приказы?

– По почте, – мрачно улыбнувшись, говорит Пелер-Пирен.

– Поясни.

– Или письмом на адрес одной старушки в Меленгуре, у которой я иногда покупал продукты, если это было что-то не слишком срочное, или телеграммой, якобы ошибочно пришедшей на адрес управления. Иногда – курьером под магическим приказом. Ну, то есть этот человек отдавал мне письмо и забывал о нем, обо мне и об отправителе, едва терял меня из виду. Ну, или когда доставлял ответ. Дважды одного курьера мне ни разу не присылали.

– Что ж такого важного знали Весген с Кудером, если умерли прежде, чем сболтнули хоть что-нибудь?

– Этого я тебе не скажу. Я не был им прямым начальником – только присматривал за ними. Я ведь в Меленгуре, так сказать, «отлеживался на дне». Наверное, их куратор общался с ними лично – они ведь имели большую свободу действий как офицеры. Я, как сержант, выходить в город каждый день не мог. Могли выдать куратора, может быть. Не знаю, у меня с ним прямой связи не было. Запасные каналы связи, еще что-то, опять же.