Попытки наступления командованием 5-й танковой армии продолжались до 8 июля. Они привлекли на себя еще некоторые вражеские части, но разгрома его основных сил западнее Воронежа не получилось.

Обличая неудачные действия командования 5-й танковой армии, руководство Брянского фронта одновременно указывало на то, что боевую задачу Лизюкову определял непосредственно Генеральный штаб, поэтому прямой вины БФ в провале наступления вроде бы нет. Однако через 22 года бывший начальник штаба Брянского фронта генерал М.И. Казаков скажет следующую фразу: «Но если бы даже штаб Брянского фронта был привлечен к руководству контрударом, от этого ход событий вряд ли бы улучшился, так как штаб фронта к этому еще не был подготовлен»[66]. Что же стояло за этими словами?

Конечно, все вышеперечисленные ранее недостатки при ведении боев 5 ТА имели место. Но главной причиной неуспеха объединения Лизюкова в его наступательных действиях 5–7 июля, по мнению автора, следует считать стратегические и тактические просчеты командования Брянского фронта, которое не только не смогло эффективно противостоять наступающей немецкой группировке, но и, боясь ответственности, искажало информацию о реальной обстановке на вверенном ему ТВД, вводя, в свою очередь, в заблуждение Ставку, которая, уже в свою очередь, посылала на фронт нереальные директивы, невозможные для выполнения командованием Брянского фронта и подчиненных ему объединений, что заставляло руководство БФ формировать новые искажения реальной информации. Таким образом, ложь разрасталась как снежный ком, где новые порции вранья наслаивались друг на друга. Подобные «византийские» отношения в связке «начальник — подчиненный» очень характерны для этнопсихологии нашей страны и, честно говоря, российскому государству много пользы не приносят. Выходов из подобной патовой ситуации всего несколько: реорганизация фронтового объединения и включение в его состав новых людей (а значит — и новых «глаз». — Примеч. авт.); назначение нового командующего фронтовым объединением, который не отягощен предыдущими неудачами, а значит, может давать более объективную информацию об обстановке на вверенном ему фронте; отправка на передовую высокопоставленных наблюдателей — контролеров, имеющих возможность самостоятельно влиять на ситуацию.

Все эти «лечебные меры» по отношению к руководству Брянского фронта начали применяться уже через неделю после начала германского наступления. Как уже неоднократно упоминалось ранее, утром (по воспоминаниям М.И. Казакова, начальник Генштаба прибыл на командный пункт в районе Ельца 4 июля 1942 года. — Примеч. авт.) на КП Брянского фронта в район Ельца прибыл начальник Генерального штаба Красной армии генерал-полковник A.M. Василевский (в тот момент на КП находились начальник штаба фронта генерал М.И. Казаков и заместитель командующего фронта генерал Н.Е. Чибисов, комфронта генерал Ф.И. Голиков уже выехал в Воронеж для организации обороны города. — Примеч. авт.), который в разговоре с Казаковым «доверительно» сообщил ему, что в ближайшие дни на воронежском направлении будет создаваться новое фронтовое объединение в составе 60, 40-й и 6-й армий. Командующим Воронежским фронтом будет назначен генерал-лейтенант Ф.И. Голиков, а руководство Брянским фронтом будет поручено новому военачальнику[67].

К вечеру 7 июля все решения были приняты. Согласно директиве Ставки, огромный Брянский фронт с двумя самостоятельными центрами управления разделили на два (фронтовых) объединения: собственно Брянский фронт в составе 3, 48, 13-й общевойсковых, 5-й танковой армии, 1, 16-го отдельных танковых, 8-го кавалерийского корпусов и авиации фронта (в конце июля переформирована в 15-ю воздушную армию), и Воронежский фронт — 60, 40, 6-я общевойсковые армии, 4, 17, 18, 24-й отдельные танковые корпуса и 2-я воздушная армия. Не мудрствуя лукаво, возглавить новый Брянский фронт было пока поручено заместителю командующего предыдущим фронтовым объединением — генерал-лейтенанту Н.Е. Чибисову.

Биография нового комфронта была достаточно типична для советских военачальников. Никандр Евлампиевич родился 5 ноября 1892 года в крестьянской (казачьей?) семье в станице Романовская Донской области. В 1913 году был призван в «царскую» армию. С осени 1914 года участвовал в боях Первой мировой войны. В 1915 году окончил Петергофскую школу прапорщиков и был вновь отправлен в действующую армию, где успешно командовал ротой на Западном и Юго-Западном фронтах. В Красной армии с 1918 года. В годы Гражданской войны сражался в рядах РККА на Петроградском, Карельском, Псковском и Западном фронтах, а также против повстанческих отрядов Антонова и Колесникова (был командиром взвода, роты, батальона, полка, помощником начальника и начальником штаба стрелковой бригады). В 1922–1937 годах служил на штабных и командных должностях в Красной армии. В 1931 году Н.Е. Чибисов вступил в ряды ВКП(б). Три года спустя был направлен в Военную академию им. М.В. Фрунзе, которую успешно окончил в 1936 году.

С 1937 года Чибисов стал командиром стрелковой дивизии, а с 1938 года — стрелкового корпуса. В период советско-финляндского конфликта возглавлял штаб 7-й армии. С июля 1940 года Никандр Евлампиевич был назначен заместителем командующего войсками Ленинградского военного округа, а с января 1941 года — стал командующим Одесским военным округом. В 23.00 21 июня Н.Е. Чибисов отдал приказ о приведении войск вверенного ему округа в полную боевую готовность, что позволило организованно отразить первый удар противника.

С начала Великой Отечественной войны — командующий 9-й отдельной армией, Приморской группой войск Южного фронта (позднее Отдельная Приморская армия), затем 6-й армией и, наконец, до 7 июля — в должности заместителя командующего Брянским фронтом[68].

Автор не случайно останавливается на биографии этого человека. Безусловно храбрый (указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 октября 1943 года в связи с успешным форсированием 38-й армии Днепра командующему генерал-лейтенанту Н.Е. Чибисову было присвоено звание Героя Советского Союза. — Примеч. авт.), опытный и достаточно образованный генерал «продержался в кресле комфронта» всего неделю, не сумев реализовать указания Ставки, отметился стычкой с командующим 5 ТА Лизюковым, что послужило косвенной причиной гибели последнего, но был «плавно» без последствий понижен до командующего группой войск, а затем командующего армией. Современники не отмечают каких-то патологических особенностей в характере Н.Е. Чибисова (Известнейший советский полководец К.К. Рокоссовский характеризовал Н.Е. Чибисова как «неторопливого, пожалуй, даже флегматичного человека». Однако уже в бытность командующим оперативной группой войск Брянского фронта генерал Н.Е. Чибисов отдал тогда уже пониженному до командира 2 тк генералу А.И. Лизюкову приказ лично прорваться к 89 тб 148 тбр и вывести его из окружения. Лизюков и комиссар Ассоров приказ выполнили, но при прорыве из окружения 25 июля их танк KB был подбит, а сами они погибли. — Примеч. авт.), но все-таки успешно командовать фронтом — это такая же «искра божья» и своеобразный вид творчества, и не каждому подобное было дано. А воевать в начале войны с румынами — это совсем не то, что встретиться с германской армией, да еще и в период ее наивысшего расцвета. Недолгое командование Брянским фронтом станет вершиной военной карьеры Никандра Евлампиевича Чибисова (впоследствии он будет командовать армиями, а с июня 1944 года генерал-полковник Н.Е. Чибисов станет начальником Военной академии РККА им. М.В. Фрунзе. — Примеч. авт.), но это выяснится гораздо позднее. А пока Брянскому фронту нового формирования была поставлена задача: «Прочно удерживать силами 3, 48-й и 13-й армий занимаемый фронт, силами 5-й танковой армии, усиленной 7-м танковым корпусом и одной стрелковой дивизии за счет 60-й армии, активными действиями на юг, по западному берегу реки Дон в направлении на Хохол, перехватить пути подвоза и тыла танковой группы противника, прорвавшейся на Дон у Воронежа».