Из-за непредвиденной задержки Леман опоздал на службу на несколько минут. Едва он появился на своем этаже, как понял, что все чиновники где-то собрались. Не мешкая он поспешил в кабинет начальника отдела и тут же получил от Пацовски замечание за опоздание, а далее все пошло совсем наперекосяк.

Пацовски собрал у себя весь отдел и проводил инструктаж. Он сообщил, что руководством гестапо планируется какое-то ответственное мероприятие и все чиновники до специального распоряжения поступают в полное подчинение руководителя операцией. По окончании этого совещания всем надлежит прибыть к месту общего сбора в загородной резиденции генерала Геринга.

Уже несколько дней в гестапо происходило нечто необычное. Второй отдел лихорадочно собирал со всех подразделений материалы на Рема и его шайку. Из-за этого Вилли вчера задержался на работе и не смог в назначенное время встретится с Александром.

Тщательному изучению подвергались даже незначительные заметки о деятельности начальника штаба штурмовиков и его подчиненных, все их визиты и встречи, их телефонные разговоры. Из документов выхватывались абзацы, фразы, словечки, имена.

Из множества разнородных материалов создавалась общая картина крупного заговора, неизбежного государственного переворота, который ставит под угрозу жизнь фюрера. Все это оформлялось в виде специальных сообщений.

Начальник отдела, предупредив всех о секретности операции, о личной ответственности всех присутствующих и необходимости быть предельно бдительными, поднялся из-за своего стола и сказал:

– Через десять минут выезжаем на место сбора. Там объяснят, что нужно конкретно делать. Всем иметь при себе личное оружие и служебное удостоверение. Автобус во дворе!

Вместе с другими чиновниками Леман вышел из кабинета. Коллеги тут же окружили его, стали щупать материал костюма, хвалить и со смехом спрашивали, куда это Вилл с утра так вырядился? Уж не на операцию ли? Он что-то отвечал, рассеянно улыбался, а сам усиленно соображал, как теперь лучше все устроить.

Зайдя в свой кабинет, Вилли торопливо набрал номер телефона. Он звонил на квартиру Флорентине, желая поздравить новорожденную и предупредить ее о возникших у него обстоятельствах.

Флорентина была занята приготовлениями на кухне, к телефону подошла ее подруга, одна из приглашенных на вечер, и Леман сказал ей, что должен срочно отлучиться по делам службы, но постарается вернуться вовремя, и просил передать виновнице торжества его поздравления.

За окном просигналила машина, но Вилли, разговаривая по телефону, сигнала не слышал. Дверь кабинета неожиданно распахнулась, и на пороге вырос Хиппе, его сосед по кабинету, с перекошенным от злости лицом:

– Тебе что, требуется особое приглашение?! Ты не слышишь – тебя все ждут! – выкрикнул он и захлопнул дверь.

– Если я задержусь и до восьми часов вечера меня не будет, очень прошу вас: купите от меня Флорентине цветы. Я вам все оплачу! – Он повесил трубку и выбежал во двор.

А в большом здании на окраине города, куда они неслись, как по тревоге, пришлось болтаться почти весь день. Чиновники указали место, где они могли расположиться; они сидели, курили или прогуливались по залу.

Все складывалось до обидного нелепо. За время этого вынужденного безделья можно было не раз успеть переодеться, самому отобрать и купить цветы для букета, но как отлучиться? Когда начнется операция, никто толком не знал и не мог сказать; неизвестно было даже, для чего их всех здесь собрали.

Генрих Мюллер, заместитель начальника второго отдела, которого, как оказалось, еще с ночи прихватил приступ язвенной болезни, злой, с посеревшим лицом, сидел на стуле, придерживая руками живот, тупо смотрел в пол. Боясь помять новый костюм, Леман не присел ни на минуту, все время прохаживался около чиновников своего отдела, не выдержал, подошел к Мюллеру и, наклонясь, тихо спросил, не может ли он чем-нибудь ему помочь.

– Оставьте меня в покое! – почти не разжимая губ, прошипел Мюллер, и его маленькие карие глаза недобро блеснули. Он явно не желал, чтобы на него обращали внимание.

Наконец по команде все построились, и тут же из боковой двери появилась группа высокопоставленных лиц. Впереди важно шагал Геринг, одетый в светлый генеральский китель, за ним шли Гиммлер и Гайдрих, оба в черной эсэсовской форме, и кто-то еще, вероятно из штаба или охраны.

– Я только что прибыл из Мюнхена, – заговорил Геринг, когда шеренга выровнялась и в зале воцарилась тишина. – Рем, эта мерзкая свинья, хотел заставить фюрера создать новую армию, а во главе ее он видел самого себя. Чтобы добиться этого, он готов был употребить силу, развязать конфликт и силой заставить фюрера вернуться к старым друзьям…

«Вот в чем дело!» – подумал Вилли и сразу почувствовал, как у него неприятно заныло под ложечкой. Теперь голос Геринга стал доноситься до него откуда-то издалека. «…Переворот должен был начаться в Мюнхене сегодня, в день банкета… Банкет лишь предлог для сбора руководителей СА… Штурмовые отряды должны были захватить правительственные здания… Специальный отряд должен был убить фюрера… Рем получил оружие от генерала артиллерии фон Лееба для передачи СА…»

Геринг говорил громко, отрывисто, словно бросал слова в лица близко стоявших чиновников, подтверждая свои мысли резкими взмахами руки. Все слушали его безмолвно.

– Фюрер возлагает на вас почетную миссию – ликвидировать опасность! Полиции отдано указание не вмешиваться в действия отрядов СС. Вы все будете включены в спецгруппы, которые получат индивидуальные задания. Отряды СС уже получили со складов рейхсвера винтовки и карабины. Те, кто будет свободным, держаться подальше и не проявлять любопытства к тому, что будет происходить в отдельных местах! Помните, мы должны внезапно ударить первыми! – закончил Геринг.

В зале по-прежнему стояла мертвая тишина. После небольшой паузы вперед вышел Гайдрих:

– Главное – внезапность! И никакой огласки! – начал выкрикивать он своим высоким тонким голосом. – Группы привлекаются для выполнения специальных заданий, но о том, что операция проводится гестапо, должны знать только ее участники!

Гайдрих повернулся к стоявшему в стороне хауптурмфюреру Курту Гильдишу и кивнул ему. Тот подошел и четко повернулся лицом к строю, Гайдрих громко приказал:

– Проинструктируйте командиров групп, не упустите ни малейших деталей. Вами должны быть предусмотрены и разъяснены необходимые действия во всех возможных ситуациях!

После этого Гильдиш зачитал список старших групп и пригласил их собраться для более подробного инструктажа. После этого он стал зачитывать фамилии прикрепленных. Затем он взял другую бумагу и огласил, в какие группы входят присутствовавшие в зале чиновники.

Леман попал под начало начальника внешней службы Бонаца, которого знал еще с 1918 года. Шефом этого подразделения тот стал недавно, в марте 1933 года, сразу после того, как, используя связи, сумел вступить в члены НСДАП.

Леман стоял в стороне, ожидая своего напарника. Минуту спустя из-за столпившихся вокруг Гильдиша чиновников выскочил Бонац с красным вспотевшим лицом, махнул Вилли рукой и бросил на ходу: