Весьма довольная шикарным приобретением, Нелл направилась к выходу с гордо поднятой головой. Пейтон с пакетом в руке поплелась сзади. На стоянке у магазина их ждала видавшая виды покоробленная машина с покрытыми ржавчиной дверцами и помятыми крыльями, по возрасту достойная места в музее истории автотранспорта. Нелл в последнее время лечили электрошоком. Она стала менее раздражительна, более собранна и после долгого перерыва снова села за руль.

В машине Пейтон сняла с платья ярлык и неожиданно обнаружила рядом с молнией большое кровяное пятно, позволявшее допустить, что невесту лишили невинности прямо у алтаря.

— Ма, взгляни, — произнесла Пейтон, — на платье пятно. Его можно вывести?

— Наверное, можно. Отдадим платье в химчистку. Не расстраивайся, если пятно не выведут, я на этом месте вышью цветочки. Будет даже красивее. Ты голодна? Я бы с удовольствием выпила чашечку кофе. Здесь неподалеку «Макдоналдс». Заедем?

Не встретив возражений, Нелл лихо подрулила к кафе. В кафе толпился народ, в каждую кассу — длинная очередь, однако при всем разнообразии лиц на них было одинаковое, отсутствующее выражение; сонливые взгляды устремлены к кассам, за которыми на обшарпанных табуретах сидели упитанные девицы в фирменных шапочках с козырьком.

На стенах — реклама с изображением разрезанных пополам поджаренных круглых булочек с вложенным в них куском сочного мяса: «БигСлэм», «БигМак», «Де-люкс» — ничего не говорящие невразумительные названия привлекательного съестного для людей с низким достатком.

Нелл и Пейтон, удовольствовавшись салатом в пластиковых коробках, нашли два места за столиком у дальней стены. Их соседями оказались двое мужчин. Один был приземистым толстяком с благодушной внешностью филантропа, другой — тощим, прилизанным, с брюзгливым невозмутимым лицом.

— Так вот, — втолковывал толстяк своему собеседнику, — чтобы покупной соус к спагетти приобрел тонкий домашний вкус, нужно взять три-четыре головки отборного чеснока, дольки мелко нарезать и немного обжарить…

— Вы, наверное, повар, — вступила в разговор Нелл, кокетливо улыбаясь и доставая из сумочки помятую сигарету. — Не премину воспользоваться вашим рецептом.

Веселое выражение глаз знатока домашней кулинарии сменилось кислой улыбкой. Худощавый поморщился.

— Ма, здесь не курят, — сказала Пейтон.

Нелл тяжко вздохнула, убрала сигарету в сумочку и, орудуя вилкой, уткнулась в пластиковую коробочку.

Пейтон своим салатом похвастаться не могла: латук оказался съедобным, а вот кусочки курицы было не разжевать.

— Возьми часть моего, — предложила Нелл. — У меня шеф-салат.[20]

— Свинина с сыром евреям не полагается, — тоскливо сказала Пейтон, — а мне пора привыкать к новым обычаям.

Эти обычаи, по разумению Пейтон, были слишком мудреными. К примеру, Грейс с Леонардом вне дома ели все, что заблагорассудится, кроме бекона, омаров и креветок. Зато у них дома о свиных отбивных лучше было не заикаться. Молоко и мороженое подавались на стол лишь от случая к случаю. — Грейс объясняла, да Пейтон так и не поняла. Мясо есть можно, но только из магазина, торгующего кошерной едой.

— Я вижу, тебе не очень хочется замуж, — произнесла Нелл. — Если не хочешь, не выходи — никто тебя не неволит. — Ее лицо стало дергаться от волнения.

— Ма, успокойся. Я собралась замуж и выйду.

— Не уверена, что ты сделала правильный выбор. Барри — симпатичный молодой человек с хорошей профессией, но если ты не любишь его, зачем лезть в петлю? — Нелл сверкнула глазами, приходя в еще большее возбуждение. — Бери пример с меня: я сделала из твоего отца человека. Кем он был? Чидокумо! А кем стал? Чидлом! Правда, не настоящим, не бостонским. Во всем Бостоне я одна знатного рода. Я — Тоул!

— Ма, успокойся, пожалуйста. Твои достоинства никто не оспаривает.

Нелл внезапно запела:

Раздается свадебных колокольчиков звон,

Я выхожу замуж. Дин-дон, дин-дон.

— Ма, что с тобой?

На лице Нелл появилась мечтательная улыбка. Она с чувством продолжила:

Как приятен свадебных колокольчиков звук.

Мое сердце вторит ему: тук-тук-тук, тук-тук-тук.

— Ма, мы здесь не одни.

Не обратив внимания на неуместную реплику, Нелл продолжила дальше:

Мое сердце и само, как колокольчик в груди.

Нас ждет с тобою счастье впереди, впереди…

— Ма, возьми себя в руки. Ты же — Тоул.

Нелл удовлетворенно кивнула и сказала с назиданием в голосе:

— Тоулы приехали в Америку в поисках религиозной свободы. Их помыслы были чисты.

— Черт их дернул сюда приехать, — в сердцах возразила Пейтон. — А что касается религиозной свободы, то эта свобода — всего лишь одна из форм религиозного принуждения. Этой свободы придерживались святоши, клеймившие позором оступившихся женщин, заставляя их носить на груди алую «А».[21]

Эти интересные сведения Пейтон получила еще в школьные годы, когда преподаватель английского языка — мистер Стил, пожалуй, единственный, кто пользовался любовью учеников — прежде чем дать задание прочесть «Алую букву»,[22]сводил класс на фильм, поставленный по мотивам этого душещипательного романа.

— Не охаивай моих предков! — возмущенно сказала Нелл. — Они были благородными, порядочными людьми, с незапятнанной репутацией. А с кем приходится общаться теперь? Оглянись, взгляни на этих жвачных животных, поглощающих ужасные бургеры. Проститутки! Гомосексуалисты!

— Ма, успокойся, тебе нельзя волноваться. Лучше скажи, если я не выйду за Барри, как получше устроить жизнь.

— Да существует масса возможностей. Если тебя не устраивает нынешняя работа, поступи на курсы бухгалтеров или пойди учиться на медсестру. Прекрасная перспектива. Ты обретешь новых знакомых, среди них отыщется и жених. Вот тогда ты сможешь купить подвенечное платье в магазине для новобрачных.

Пейтон вздохнула. Нелл явно не понимает и вряд ли когда поймет, что существует мир бедняков, которым суждено выполнять грязную, тяжелую, непривлекательную работу, питаться в «Макдоналдсе», покупать обновы на распродаже и связывать надежды на лучшее будущее с выигрышем в лотерею.

Что толку учиться на медсестру или ходить на курсы бухгалтеров? Ничего не изменится, хотя вполне вероятно, что на новом месте работы она познакомится с приличным интересным мужчиной, который сделает ей предложение. Но кем он будет? Или бухгалтером, или медиком. Так стоит ли начинать новую жизнь? Ее нынешняя работа, хотя и монотонна, нудна, но не очень обременительна. Существует и перспектива: можно объездить мир. Ее жених — врач. Правда, Барри не идеал, но он любит ее. Разве этого мало?