Данияр-бек, справившись с волнением, довольный, осмотрелся вокруг. Увидев окровавленный обрубок руки на торчавшем в песке клинке, долго с каменным лицом смотрел на него. Вокруг собралось много воинов. Правитель поднял взор, увидел сидящего перед ним на коне Ефрема, сказал:

– Значит, и вправду не ошибся я в тебе… Слушайте все! Ефрема я жалую чином юзбаши! Даю в команду ему сто человек, коих он сам наберет! Земли ему жалую столько, чтобы не меньше пятисот золотых червонцев в год мог с них доход иметь!.. Спас он мне жизнь, и я считаю его теперь другом своим навечно!.. Аллах у-акбар!

– Аллах у-акбар! – гаркнуло тысячей голосов войско. Сверкнули поднятые вверх сабельные клинки, послышались редкие выстрелы, приветствовавшие появление в славном Бухарском ханстве нового могущественного вельможи.

С той поры Ефрем стал одним из самых доверенных людей аталыка. Он регулярно слал Потемкину донесения. И, может быть, благодаря и его трудам Россия не держала попусту на границах с восточной степью значительных военных сил, сосредотачивая их на более горячих направлениях.

Но всякое возвышение имеет спутниками и зависть, и излишнее любопытство. Однажды, примерно через год после случая под Самаркандом, Ефрем обнаружил у себя пропажу одного свитка. Это была бумага о состоянии торговли в Бухаре. Особо ценного в ней ничего не было, но насторожило Ефрема то, что все бумаги хранились в сундуке, которого никто не должен был касаться. Потеряться свиток не мог потому, что эти бумаги Ефрем никуда не выносил. По ним составлялись доклады вносились новые заметки и тут же запирались на замок. Ключи от сундука Ефрем всегда носил у пояса. Прошел день в неприятном раздумье. Но следующий день просто ошеломил Ефрема. Пропавший свиток оказался на месте, зато исчез другой, уже не столь безобидный. Во вновь исчезнувшей бумаге Ефрем отмечал количество и состав продовольствия, заготавливаемого для воинских кладовых. Значит, кто-то тайно читает его бумаги? Но кто?

Следующей ночью Ефрем спрятался в своем доме, предварительно сказав всем, что уезжает по делам в соседний городок. Ложный отъезд он сопроводил шумом и такой суетой, что даже соседи знали о его отъезде. Ночью он и Семен вернулись. Семен спрятался в саду, Ефрем за настенным ковром в своем покое, на втором этаже дома. К удивлению Ефрема, прошло совсем немного времени, ночь только опустилась на Бухару, а в его дом через перила террасы со стороны сада бесшумно перелез тайный непрошеный гость. В руках он бережно нес небольшой черный предмет, похожий на шар.

Пришелец уверенно неслышно прошел прямо к сундуку с бумагами. Немного повозился в темноте с принесенным шаром, и Ефрем увидел тусклый свет, пробившийся из приоткрытой щели кожаного чехла, тщательно прикрывавшего горевший внутри свечной фонарь. Вор поставил фонарь на пол, достал какой-то предмет, повозился у замка сундука и через мгновение открыл крышку. Быстро перебирая свитки, он раскрывал их, подносил к фонарю, мгновение вглядывался, клал на место и брал другой. Наконец, видимо, найдя тот, за которым явился, он отложил его на пол, закрыл крышку сундука, запер замок и погасил фонарь. Прежним путем он покинул дом, тихо миновал сад и тенью мелькнул через дувал.

Мгновение спустя другая тень мелькнула и скрылась за первой. Это Семен по уговору с Ефремом отправился проследить за незнакомцем. Ночь была лунная, но в узких улочках Бухары стояла темень кромешная. Густая уличная пыль позволяла двигаться бесшумно. Семен что есть мочи напрягал слух и зрение, скорее угадывая впереди себя движение, осторожно двигался за незнакомцем. В нескольких шагах от Ефремова дома из переулка быстро вынырнула другая тень, приблизилась к преследуемому Семеном человеку и быстро удалилась вспять. Семен услышал торопливый удаляющийся бег по глинобитному переулку. Ему ничего не оставалось, как двигаться за первым преследуемым.

Тот спокойно, почти не таясь, продолжил свой путь и вскоре очутился у одного из караван-сараев. Кроме храпевшей на все лады караванной прислуги, за воротами караван-сарая, вповалку, прямо на земле спали тучи городских нищих, вперемежку с бродячими собаками. Ночной Ефремов гость, бесцеремонно ногами расталкивая спящих, прошел через двор к дому и постучал в дверь. Разбуженный служитель было возмутился, но всмотревшись в свете фонаря в ночного гостя, осекся и молча впустил его внутрь. Семен успел разглядеть обоих. Дождавшись, когда все стихло, он вернулся к Ефрему.

Тот успел перебрать бумаги и определил, что исчезла бумага с описанием дорог Бухары, прежняя бумага была возвращена. Кто-то ловко использовал его, Ефрема, для собирания тайных сведений о Бухарском ханстве. Для кого? Но не это взволновало Ефрема. Ему грозила страшная опасность. Шпионами не пренебрегал и сам Данияр-бек. Но узнай он, что сведения, собранные Ефремом, попали в чужие руки, а дружественными ничьи руки аталык никогда не считал, ибо в делах политики и власти есть только враги, то голова Ефрема быстро бы украсила кол на базарной площади. Именно Ефрема и обвинили бы в шпионстве, и никакие заслуги не спасли бы его… Ефрем вскипел от ярости, но справившись с гневом, сказал Семену:

– Завтра пойдешь к армянам в общину и попросишь ихнего священника от меня, чтобы проследили тайно за тем, из караван-сарая. И пусть узнают, кто он и кому служит. Со священником говори тайно.

– Хорошо бы и нам, Ефрем, завесть охрану дома, а то, не ровен час, ограбят ведь под чистую. Мы с тобой здеся одни на весь дом, долго ли…

– Охрану?.. Да, только тайную. Ежели добро воровать станут, тех хватать и рубить нещадно – то воры! А вот ежели снова к бумагам кто потянется, того пока не трогать, но проследить, куда пойдет и с кем встретится… Этот пока нам на свободе надобен будет.

– Исполню, не сумлевайся, – ответил Семен.

На вторую ночь тайный гость снова посетил Ефремов дом. Все повторилось. Вор взял новый свиток, прежний, украденный ранее, положил на место. На улице он передал его поджидавшему сообщнику и снова укрылся в том же караван-сарае. Только в этот раз Семен попрятал заранее своих людей по прилегающим улицам и переулкам, и теперь они выследили воров.

Наутро Ефрем после первого случая поведал все правителю. Тот остался доволен и одобрил его план поймать подсыла. Сговорились, что о сем не будет знать никто, даже ближайшие к правителю люди. Надо было узнать наверняка, кто из врагов Бухары выведывает ее планы.

Судьба противника нимало не волновала Ефрема. Ему не давала покоя мысль, что он допустил ошибку, не обеспечив сохранность бумаг. Слишком успокоился!.. Уверился, что бухарские воры боялись домов большой знати из-за многочисленной охраны. Забыл, что золото заставляет даже труса быть храбрецом, а моралиста плевать на великие заветы Бога и предков.

Быстро выяснилось, что ночным лазутчиком в доме Ефрема оказался настоящий базарный вор, нанятый за деньги. Его схватили на третью ночь. Дождавшись, когда тот передал в очередной раз свиток быстро удалившемуся сообщнику и направился к своему логову. Вор даже не всхлипнул, когда, оглушенный на подходе к караван-сараю, очутился в мешке, за спиной Семена. Его тихо притащили в подвал ханского дворца, где все уже было готово к откровенному разговору. Здесь были и дыба, и жаркие угли, и щипцы, и гвозди, и еще много из того набора, который веками совершенствовали властители для проникновения в тайны соперников.