Матиас вышел от Мафусаила только через час. Клюва покорно ковыляла за ним.

— Значит, — бормотал он, — нужны пять или шесть крепких веревок, крючья, молоток. Еще заплечный мешок, чтобы все это сложить, запас еды и питья и засахаренные орехи для тебя, Клюва.

Констанция и Амброзии Пика увидели Матиаса с воробьихой издалека. Барсучиха постучала себя по лбу:

— У него чердак не в порядке.

— На этом чердаке воробьи завелись, — хихикнул еж.

На верхнем этаже главного здания аббатства, в середине коридора, почти касаясь квадратного деревянного люка в потолке, стояла стремянка. Возле нее Матиаса ждал Мафусаил с Клювой на поводке.

Он передал ему аккуратно вычерченный план:

— Здесь все отмечено. Через люк ты попадешь на чердак. Иди направо до стены, справа в стене будет проход. Пройдя через него, окажешься примерно на половине высоты Большого зала — там между колоннами арки есть карниз. Оттуда надо взобраться на следующий карниз, идущий вдоль окон с витражами, а затем подняться по выступу, что возле первого окна слева. Оттуда попадешь на деревянную балку, которая идет вдоль внутренней стороны крыши. Где-то над этой балкой есть еще одна чердачная дверь. Тебе придется искать ее самому. Дальше я ничем помочь не могу, придется тебе действовать самостоятельно.

Старик положил лапу на плечо своего молодого друга, голос его дрогнул:

— Удачи тебе, Матиас.

Поднявшись по лестнице, Матиас сильным ударом выбил люк и сдвинул его в сторону. Тотчас он прикрыл лапой глаза и закашлялся: сверху на него посыпалась вековая пыль. Волоча на поводке свою пленницу, он вылез на чердак. В полумраке Матиас с трудом различил справа от себя пробивавшуюся издалека полоску бледного света.

— Вон дыра, что старый червяк сказал, — чирикнула Клюва.

— Эй, выбирай выражения! — сказал Матиас сквозь зубы и, натянув поводок, зашагал направо. Почти тотчас он споткнулся о потолочную балку и упал.

Клюва в мгновение ока бросилась на него. Вцепившись когтями в шею Матиаса, птица стала клевать его в затылок, мышонок и головы не мог поднять.

Матиас нащупал ногу воробьихи и, крепко схватив ее, с силой дернул. Оказавшись наверху, он тотчас выхватил из ножен кинжал.

— Слушай, Клюва, — задыхаясь, проговорил он, — вторая такая выходка будет последней.

Оба лежали, глядя друг другу в глаза и тяжело дыша. Клюва злобно зачирикала:

— Будет случай — Клюва убьет мышь. Воробьи не сдаются, ясно?

Безжалостно дернув за поводок, Матиас поднялся с пола. Он волоком подтащил птицу к проходу и, выпихнув ее наружу, протиснулся следом.

Они оказались на карнизе, высоко над Большим залом. Не говоря ни слова, Матиас подтолкнул Клюву, и та камнем полетела вниз. Туго натянув поводок, она повисла на ошейнике. Матиас крепко сжимал поводок обеими лапами, а воробьиха, трепеща крыльями, раскачивалась высоко над полом Большого зала.

— Обещай вести себя прилично, или сейчас же полетишь вниз! — крикнул Матиас.

Клюва, сердце которой судорожно колотилось, хорошо понимала, что полностью находится во власти противника.

— Клюва не хочет умирать, — пропищала воробьиха. — Я буду хорошая. Даю слово.

Матиас поднял птицу на карниз. Они сели рядом и выпили из фляжки воды, оба усталые и покрытые пылью. Матиас все еще не доверял своей пленнице.

— А крепко ли слово воробья? — недоверчиво спросил он.

Клюва выпятила грудь:

— Воробьиное слово самое крепкое. Клюва не лжет. Клянется жизнью матери. Страшная клятва.

Ну что же, подумал Матиас, похоже, Клюва поняла, что шутки с ним плохи.

Села и ее сын притаились в углу комнаты. Они понимали, что угодили в ловушку. С тех пор как погиб Краснозуб, они явно попали в немилость.

Неожиданно Клуни окликнул Селу:

— Эй, лиса, убирайся отсюда вместе со своим ублюдком, но помни — из лагеря ни ногой. Позови ко мне Темнокогтя и этого болтливого хорька, как его, Кроликобоя.

Лиса не заставила себя упрашивать и вместе с сыном выбежала из комнаты.

С бравым видом вошли Темнокогть и хорек, — правда, они не знали, радоваться им или печалиться. От Клуни можно было всего ожидать.

Вытянувшись в струнку, они воскликну ни в один голос:

— Мы здесь, хозяин!

Клуни вылез из постели и зашагал по комнате — лапы его уже вполне окрепли. Он подошел к своим подчиненным и, встав к ним боком, спросил:

— Мне нужен специалист по подкопам. Кроликобои тотчас выпятил грудь колесом:

— Подкопы — это по моей части. Мы, хорьки, ласки и горностаи, в рытье ни в чем не уступим кротам.

Мы и подкопать можем, и подгрызть, и затопить подземные ходы.

Клуни ударил древком штандарта в пол:

— Ты можешь собрать отряд из тех, кто умеет рыть подкопы?

Кроликобой показал лапой на дверь:

— Да они, ваша честь, тут рядом. Готов хоть сейчас привести!

— Вот и отлично! Ступай, да пошевеливайся. Кроликобой отсалютовал и тотчас исчез. Клуни хвостом притянул к себе Темнокогтя и вполголоса спросил:

— А тебе когда-нибудь приходилось делать подкопы?

Тот сокрушенно покачал головой. Клуни неожиданно обнял его за плечи:

— Ничего, у меня для тебя тоже найдется дело, Нельзя ведь, чтобы вся слава досталась хорькам и ласкам, верно? Ты всегда был надежным солдатом, Темнокогть. Я думаю, на тебя можно положиться, а?

Темнокогть с готовностью кивнул.

Вскоре Клуни уже совещался с отрядом, который привел хорек Кроликобой. Внезапно дверь распахнулась. В комнату вошел Сырокрад, кончиком копья он подталкивал Селу и Куроеда.

— Это что еще такое? — спросил Клуни. Сырокрад злорадно ухмыльнулся:

— Привел к тебе лисиц, хозяин. Они подслушивали за дверью, а я их застукал.

Тупым концом копья он сбил лисиц на пол. Лисы, сжавшись в комок и дрожа, клялись в своей невиновности:

— Нет, нет, сэр! Мы не подслушивали.

— Мы просто прислонились к двери, чтобы отдохнуть немного. Мы ведь простые лекари, ничего больше.

Клуни понимающе кивнул:

— Разумеется. И кроме того, вы хотели помочь нам копать, не так ли?

Дрожащий от страха Куроед невольно выдал себя:

— Верно, сэр. И если вам нужна наша помощь, мы будем рыть подкоп не хуже остальных.

Клуни с кулаками набросился на Куроеда:

— А разве я что-нибудь говорил о подкопе? Изменники! Вы уже поняли, что мой план штурма был уловкой, и теперь знаете, что я задумал на самом деле.