Валери хотела было воспротивиться. Но слова действовали так успокаивающе, так мягко обволакивали сознание, что она послушно закрыла глаза и отдалась его воле.

Маноло тихонько откинул одеяло и нежно поцеловал ее губы, подбородок, шею. Затем его руки медленно спустили бретельки ночной рубашки, постепенно обнажая ее тело все больше и больше. Валери чувствовала, как ее охватывает блаженная истома, прогоняя накопившиеся за день горести.

Вот его пальцы прикоснулись к ее груди, мягко сжали и не двигались до тех пор, пока соски не затвердели. Тогда Маноло осторожно прихватил один из них губами, прислушиваясь к легким стонам влюбленной женщины. Затем покрыл поцелуям и напрягшийся живот, доставляя ей ни с чем не сравнимое удовольствие.

— Бедная малышка, — шепнул он, целуя синяк на ее бедре.

Когда губы Маноло сомкнулись вокруг маленького твердого бугорка и нежно сжались, она издала короткий крик, чувствуя, как сладострастные судороги сотрясают тело. Перед глазами засияли радужные вспышки.

— Прости меня, — пролепетала Валери, когда обрела возможность снова ощущать мир. — Но это было так хорошо…

— Глупенькая, — мягко прервал ее Маноло. — Тебе совершенно не за что извиняться. Сегодня все только для тебя, моя дорогая…

— Как спалось? — был его первый вопрос после того, как на следующее утро она набралась наконец храбрости и покинула спальню.

Маноло сидел за обеденным столом, одетый в черное, и просматривал утреннюю газету. Чашка с дымящимся кофе стояла перед ним. Он был гладко выбрит, и Валери тихонько вздохнула, вспомнив его щетину, которая произвела на нее неизгладимое впечатление прошлой ночью.

Валери больше не нервничала. Раз уж она отважилась покинуть свое убежище, то сделает и остальное. Она внимательно посмотрела на мужчину, который оказался способен доставить ей столько удовольствия, не требуя ничего взамен. Была ли это любовь? Или просто настойчивое стремление добиться заветной цели?

Единственное, что Валери знала точно, — так это то, что он способен покорить любую женщину.

— Спала хорошо, большое спасибо. А ты?

Маноло кисло улыбнулся.

— Могло бы быть и лучше.

— Странно, что сегодня мне не нужно идти на работу. Как-то непривычно, — заметила Валери.

— Тогда пойдем со мной на репетицию, — предложил Маноло. — Это ненадолго, в лучшем случае, на пару часов. Я посмотрю только двух танцоров.

— Но почему ты должен этим заниматься? Разве это не работа художественного руководителя? Или, например, твоего отца?

— Гастон подхватил простуду, поэтому и был вчера такой злой. Надеюсь, что болезнь продлится не больше двух дней, и завтра он вернется в театр. Но, если быть честным, я с удовольствием взгляну на Эсперансу с Мануэлем, пока его нет рядом. Между этими троими происходит нечто, что мне не нравится. Столкновение характеров, я думаю. Но танец Эсперансы с Мануэлем — украшение шоу, единственное, что не совсем готово. Я должен заставить их поторопиться, как уже говорил тебе. Наше представление станет гвоздем сезона, если только все сложится как надо. Придется мне на сегодня перевоплотиться в ужасного зверя.

— Не представляю тебя в роли ужасного зверя, — честно призналась Валери.

— Это все потому, что тебе я показываю себя только с лучшей стороны, — рассмеялся Маноло.

Вот этого-то Валери и боялась больше всего. Так что она решила посмотреть, как он ведет себя в рабочей обстановке. И на Эсперансу. Это был ее шанс увидеть ту самую Кармен, о которой она так много слышала. Интересно, что будет, если она пойдет с Маноло и на премьеру? После того, что случится в пятницу вечером, можно было бы предвидеть дальнейшее развитие их отношений. Вполне возможно, их связь действительно перерастет в нечто очень романтическое.

— Я пойду с тобой… если пообещаешь, что там не будет прессы.

Маноло кивнул.

— Я не приглашаю прессу на репетиции. Но если кто-нибудь и просочится, я представлю тебя как мою кузину.

— Гмм… Сестра звучала бы лучше.

— У меня до сих пор не было никаких сестер.

— Так заведи себе одну.

Валери устроилась в самом конце зала, незаметно наблюдая за происходящим. Чуть раньше она попросила Маноло не представлять ее Эсперансе и Мануэлю, сказав, что лучше посидит тихонько где-нибудь в уголке.

— Ну почему ты такая упрямая! — разозлился Маноло. — Не могу же я им и вправду сказать, что ты моя сестра. Они меня знают как облупленного!

— А ты им ничего не говори, — ответила Валери, усевшись в облюбованное ею кресло и принимая неприступный вид.

Он не стал ее больше уговаривать и отошел.

Потом появились те самые танцоры, которыми был недоволен Маноло. Правда, их выступление показалось Валери прекрасным, но она не была специалистом в танцах. Мануэль оказался очень привлекательным молодым человеком, на взгляд Валери. Пониже Маноло, но таким же элегантным, с темными волосами и глазами, и с гордым точеным профилем.

Что же касается Эсперансы… Валери постаралась прогнать ревнивые мысли, тут же посетившие ее при виде девушки, о которой столько рассказывал Маноло. Во плоти она была еще привлекательнее, чем на фотографии. Прелестная темноглазая красавица, с полными губами, гладкой оливковой кожей и гибкой фигурой танцовщицы. Этот тип красоты, кажется, очень нравился Маноло.

Танцовщики надели сценические костюмы, и поэтому на Эсперансе было сейчас облегающее до бедер красно-оранжевое платье, усыпанное блестками. Должно быть, на сцене она смотрится прекрасно, мелькнула невольная мысль. Да и сейчас оба танцовщика в ярких, подчеркивающих фигуру костюмах выглядели великолепно. Сердце молодой женщины сжалось при мысли о том, что у Маноло наверняка было что-то с этой красавицей, несмотря на все его заверения в любви к ней, Валери. Ревность немного поутихла только после того, как она вспомнила, что Эсперанса выбрала отца, а не сына.

О том, что произойдет, перемени вдруг юная испанка свое решение и обрати внимание на Маноло, Валери старалась даже не думать.

— Нет, нет, нет! — воскликнул тем временем Маноло, делая знак, чтобы музыка остановилась. — Это чувственный танец, а не набор заученных движений, исполняемых роботами. Во имя всего святого, что с вами произошло! Больше страсти, вы же не статуи, черт возьми! Еще раз, с самого начала.

Танцоры переглянулись, потом одновременно посмотрели на Маноло, стоящего рядом со сценой.

— Вы должны танцевать так, словно сгораете от любви друг к другу. Это должно выглядеть правдой — понимаете вы это или нет? Зрителя не обманешь! Давайте еще раз. Играйте! Хороший танцор должен быть хорошим актером. Так что играйте, черт вас побери!

Музыка заиграла снова, пара закружилась. И Валери потихоньку пересела ближе, чтобы посмотреть на Маноло. Она чувствовала, что тот начинает злиться. Мануэль и Эсперанса танцевали прекрасно, не делая ни одного неверного движения, ни одного неточного шага, но в их танце сквозила холодность, а в лицах не было ни тени огня. Похоже, они недолюбливали друг друга. Валери не замечала этого прежде, когда сидела в заднем ряду, зато отлично видела теперь.