лента ослабла и медленно сползла с его шеи. Митя невольно схватился за горло и прохрипел:

— Как вы могли назначить встречу в ресторации! Я же считаюсь малолетним! Нас в ресторации не пускают!

— Ничего я не назначал! — прошипел в ответ Йоэль. — Да если б они меня увидели, и слушать бы не стали! «Цильки нашей сынок, ни к чему, кроме дел портновских, не пригодный, не обращайте на него внимания…» — передразнил он — голос его звучал совершенно как голос старого Якова. — А что связи с губернатором они получили только благодаря моим «делам портновским»…

— Меня не волнуют ваши семейные распри! — процедил Митя. — Как вы с ними…

— Записку в номер господина Гунькина подбросил! Что есть человек, который знает, где железо, что это их единственный шанс, иначе он железо придержит, а потом перепродаст тем же варягам. Всё как вы говорили!

— Я немного не так…

— А ответ велел у швейцара оставить. Тот до сих пор по приказу хозяина караулит, кто за письмом придет! — Йоэль выхватил из саквояжа распечатанный конверт.

— А вы его чем…? — Митя забрал из рук альва конверт.

— «Франция» — дорогой отель, растения в кадках на каждом углу, — не дожидаясь пока он закончит вопрос, хмыкнул Йоэль. — И никто за ними не следит.

— Резонно: в городе же нет альвов, а тем паче — альвийских лордов. — протянул Митя и в ответ на гневный взгляд Йоэля невинно улыбнулся.

Место и время встречи было небрежно нацарапано на засунутой в конверт карточке «Kapпac Моисей Юдович, купец 1-й гильдии».

— Ресторация… Полдень… — Митя вдруг поймал себя на том, что нервно заламывает руки. А он-то был уверен, так только провинциальные актеры делают! — Как мы туда попадем?

— А как вы собирались убедить серьезных людей, заключить с вами… с нами договор? Сколько вам лет?

— Шестнадцать… Почти… Скоро… Именины на Дмитрия Ростовского12.

— Вы даже младше меня! Вчера мне казалось, вы понимаете — они не станут иметь дело с мальчишками!

Быть молодым лучше, чем быть старым, с этим согласны все! Но почему, если ты молод, это мгновенно ставит тебя в положение существа ущербного и недостойного внимания?

— У меня был… есть план!

— Ну так давайте его сюда — ваш план! Или он годится для переговоров с заводчиками, но не годится, чтобы пройти в ресторацию?

— Вы не понимаете, нужен приличный костюм!

— Сударь! Вы заставили меня шить вам полный гардероб! Вопреки всем моим принципам! Но даже у вас не выйдет заставить меня сшить его до полудня!

— Не настолько приличный! — рявкнул Митя и уже спокойнее добавил. — Обычный, можно даже ношенный, но полный: панталоны, сорочка, сюртук, обувь. Для посредника.

— Где вы его такого нашли, что у него даже приличного костюма нет?

— Я полагаю, сейчас у него вовсе никакого нет, — пробормотал Митя.

У Йоэля аж уши под серебряными волосами зашевелились от удивления — кончики забавно выглядывали между прядями и снова прятались. Ни один из альвов в Петербурге себе такого не позволял, и Митя понимал почему. Чтобы не начать хихикать, он вытащил часы и с преувеличенным вниманием уставился на циферблат. Альв явственно подавился очередным вопросом и процедил:

— Подберу что-нибудь у себя в мастерской. Только учтите…

Что именно следует учесть, альв сказать не успел. В дверь небрежно стукнули, он стремительно метнулся к Мите, и почти рухнул на колени, захлестывая на поясе мерную ленту.

Дверь распахнулась.

— Что здесь происходит? — дрожащим голосом сказала тетушка.

Тетушка стояла в проеме двери, одной рукой тиская ворот платья — будто тот ее душил, а второй пытаясь задвинуть за спину выглядывающую из-за ее юбок Ниночку.

Митя огляделся. А что здесь происходит? Ну стоит он перед коленопреклоненным сребровласым альвом, обнимающим его ноги… И что?

— Я заказываю себе новый гардероб, — сообщил Митя.

Йоэль вытянул мерную ленту, грациозно поднялся, столь же грациозно поклонился тетушке и поинтересовался:

— Сукно на сюртук берем альвийское, сударь? Есть еще неплохой кашемир…

— Только альвийское! — отрезал Митя. — И шелк на сорочки — тоже!

Альвийское сукно — вещь хоть и недешевая, но тем не менее распространенная, а вот настоящий паучий шелк — это дааааа…

— Шелк мы потом обсудим, — уклончиво буркнул Йоэль.

— Вы — портной? — сдавленно пробормотала тетушка. — Но… вы ведь альв?

«Неужели кто-то в этом сомневается?» — мысленно съехидничал Митя.

— Я — еврей, — с достоинством сообщил альв и еще раз поклонился. — Йоэль Альшванг, к вашим услугам.

Видимо, еврей-портной укладывался в тетушкином разуме лучше, чем альв-портной — она ожила.

— Так это вы госпоже губернаторше бальное платье шили!

— Я шью на самых высокопоставленных дам губернии, — слова, сопровождаемые истинно альвийской улыбкой, прозвучали так, что не оставалась сомнений — тетушка принадлежит к этим высокопоставленным дамам.

Вторая улыбка была адресована выбравшейся из-за маменькиных юбок Ниночке. Та вспыхнула смущенно. Позади можно было рассмотреть азартную физиономию Леськи, пытающуюся и барыню не толкнуть, и на красавчика-альва хоть еще одним глазком… в открывшемся проеме нарисовалась не только изнывающая от восторга перед гостем Леська, но и вечно напуганная Маняша.

И эта туда же! Альва им подавай! Митя, всегда считавший, что сдал бы тетушку с кузиной в Полые Холмы при первой же оказии (говорят, оттуда не возвращаются!), вдруг почувствовал странное, собственническое раздражение. И что они все в нем нашли? Он же портной! И альв… И еврей… Что в нем есть, кроме гламура и Торы?

Тетушка тем временем беспардонно уселась в единственное кресло и выдохнула:

— Я бы тоже хотела заказать! Брат велел… То есть, мне нужно полностью обновить гардероб, а в Москве я не успела, мы там были проездом, и тут тоже все никак, эти постоянные ужасы.

— Совершенно согласен, сударыня! Набеги — это так утомительно, и отвлекает от по-настоящему важных вещей, — покивал Йоэль.

— Так возьметесь? Мне и Ниночке! — тетушка нежно улыбнулась альву и получила в ответ такую же сияющую улыбку:

— Конечно! — Йоэль вытащил из саквояжа потрепанную тетрадь и принялся неторопливо листать страницы, — нынче у меня два туалета для ее превосходительства, после платье для прогулок и амазонка барышни Струковой, потом платье супруги полицмейстера, потом городничего, председателя земского собрания, директора Дворянского банка, госпожа почтмейстерша, три помещицы — им побыстрее надо, они только на зимний сезон в городе — потом еще супруга управляющего заводами Шодуар, а вот после них могу взять и вас! — радостно провозгласил альв и нацелился карандашом на страницу.

Митя увидел, как улыбка медленно увядает на губах тетушки:

— Когда ж это будет?

— Ну так… месяцев через пять.

Митя содрогнулся. Он, конечно, знал, что Лорды и Леди