—На самом деле мы знаем больше. — Митчелл надел очки и стал читать свои записи. — Амелия Элен Коннор родилась в одна тысяча восемьсот шестьдесят восьмом году у Томаса Эдварда Коннора и Мэри Кэтлин Коннор, урожденной Бингем. Ее мать прожила в полном здравии до тысяча восемьсот девяносто седьмого года. Она работала горничной в семействе Лусерн в доме у реки, называвшемся...

—«Ивы», — закончила Роз. — Я знаю этот дом. Он старше нашего. Теперь там гостиница, очень милая. Дом купили и восстановили лет двадцать тому назад.

—Мэри Коннор там работала, — продолжил Митч, — и, хотя не заявила при переписи о детях, в архивах есть запись о том, что у нее была дочь Амелия Элен.

—Похоже, они не общались, — задумчиво сказала Стелла.

—Настолько, что дочь объявила мать умершей, а мать не признавала дочь. Еще одна интересная деталь. Никаких записей о том, что у Амелии был ребенок, как и свидетельства о ее смерти, не сохранилось.

—Деньги отличная подмазка или тормоз, — добавила Хейли.

—Что дальше? — поинтересовался Логан.

—Я собираюсь вернуться к старым газетам, поискать любое упоминание о ее смерти... о смерти любой неопознанной женщины. И попытаемся что-нибудь узнать у потомков слуг. Может быть, нынешние владельцы «Ив» позволят мне просмотреть документы того времени.

—Я помогу, — предложила Роз. — Старинная фамилия — тоже хорошая подмазка.

Первое свидание за... грустно думать о том, за сколько времени. Выглядела она неплохо, даже если приходилось сказать это самой. Таскание Лили, йога и работа в питомнике пошли ей на пользу. Красный топик, открывающий руки и плечи, подтверждал это.

Напротив нее, в шумном зале ресторана на Бил-стрит, сидел красивый парень, а она никак не могла сосредоточиться.

—Давай поговорим, — Харпер вручил ей бокал вина, к которому она так и не прикоснулась. — Выскажись, тебе станет легче. Ты так принарядилась не для того, чтобы молчать весь вечер.

—Не могу забыть об этом. О ней. Я имею в виду ребенка. Харпер, он просто забрал ее ребенка. Легко понять, почему Амелия так ненавидит мужчин.

—Ты адвокат дьявола? Она продавала себя.

—Но, Харпер...

—Погоди. Она родилась в трудовой семье, но вместо того чтобы честно работать, стала содержанкой. Ее выбор. Я ее не упрекаю, но она обменяла секс на дом и слуг.

—Что дало Реджинальду право забрать ее ребенка?

—Я вовсе не это сказал. Просто она не была совсем уж невинной жертвой. Она жила в его доме как любовница хозяина... сколько? Больше года до того, как забеременела.

Хейли не была готова так опустить Амелию.

—Может, она его любила...

Харпер пожал плечами:

—Может, она любила жизнь, которую он ей обеспечивал?

—Не знала, что ты так циничен.

Харпер улыбнулся:

—Не знал, что ты так романтична. Вероятнее всего, истина лежит где-то между цинизмом и романтикой, так что пойдем на компромисс.

—Справедливо. Хотя мне не всегда нравится справедливость.

—Хейли, как бы там ни было, мы имеем дело с психопаткой. Вполне возможно, что она свихнулась еще до того, как он забрал ребенка. Я не говорю, что Амелия это заслужила, но бьюсь об заклад, она не была невинной овечкой. Объявить покойницей собственную мать, живущую в нескольких милях от нее?.. Тут нужна жесткость, если не жестокость.

—Да. Вырисовывается неприглядная картина. Но какая-то часть меня хочет видеть ее жертвой, а не бездушной, расчетливой хищницей. Ладно, хватит о ней. — Хейли отпила вина, демонстрируя свою готовность отвлечься от Амелии. — Сегодня она больше не дождется от меня ни слова.

—Отлично.

—Только я должна еще кое-что сделать. — Хейли стала копаться в своей сумочке.

Харпер сунул руку в карман.

—Вот, держи мой.

Хейли рассмеялась и взяла его сотовый.

—Я же знаю, что Лили хорошо с Роз и Митчем, но не могу не проверить.

Она с аппетитом съела зубатку с кукурузными оладьями, выпила два бокала вина. И наслаждалась забытым, пьянящим чувством свободы — не надо никуда бежать и можно говорить обо всем, что приходит в голову.

—Я уже забыла, как это бывает, — Хейли откинулась на спинку стула. — За весь обед ни разу не пришлось оторваться. Я рада, что ты наконец пригласил меня.

—Наконец?

—У тебя было полно времени, но первый шаг пришлось сделать мне.

—Мне понравился твой первый шаг, — Харпер изял ее за руку.

—Мне тоже. Это был один из моих лучших шагов. — Хейли наклонилась к нему, заглянула в глаза. — Ты правда думал обо мне таквсе это время?

—Столько сил положил, чтобы не думать о тебе так. Иногда получалось.

—А зачем? То есть зачем было стараться?

—Ну, это казалось мне... неприличным. — Лучшего слова он не смог подобрать. — Неприлично представлять, как соблазняешь гостью в доме, тем более беременную. Я однажды помогал тебе выйти из машины... перед праздником в честь ребенка...

—О боже! Я помню. — Она рассмеялась, сконфуженно закрывая лицо свободной рукой. — А я тебе нахамила. Мне было так жарко, я чувствовала себя толстой и убогой.

—Ты выглядела восхитительно. Полной жизни. Это было мое первое впечатление о тебе. Свет и энергия. И... сексуальность, только последнее я старался не замечать. Но в тот день, когда мы столкнулись, ребенок зашевелился. Я почувствовал. Это было...

—Страшно?

—Ошеломляюще и да, страшновато. Я своими глазами видел, как ты дала жизнь Лили.

Хейли замерла, раскраснелась до кончиков ушей.

—Ой, боже, я и забыла! — Она крепко зажмурилась. — Ой, нет.

Харпер поднес ее руку к губам и поцеловал.

—Это невозможно выразить словами. Когда приступ страха прошел, остался только шок, и я видел... Я полюбил ее в ту же минуту.

—Я знаю, — смущение растворилось в приливе нежности. — Это я знаю. Ты никогда не спрашивал о ее отце.

—Не мое дело.

—Если мы не остановимся, станет твоим. По крайней мере, ты должен знать. Прогуляемся?

—Конечно.

Оставив позади ярко освещенную, оживленную Бил-стрит, они направились к реке. Здесь тоже бродили туристы, прогуливались по парку или стояли у парапета, глядя на воду, однако в относительной тишине Хейли было легче мысленно вернуться в прошлое и повести за собой Харпера.

—Я не любила его. Говорю это сразу, потому что кое-кому нравится думать: ах, бедная девушка, соблазненная и покинутая, ее сердце разбито каким-то подонком. Не мой случай.

—Хорошо. Ужасно, если бы отцом Лили был подонок.