– Меня зовут Вайл. Выпей это, оно тебе поможет восстановиться и залечить раны.

Порывшись в заплечной сумке, я отдал ей зелье исцеления, запас которых мне удалось пополнить еще в пещере старика. Там было достаточно ингредиентов, практикуясь в алхимии, я сделал их около сотни. Благодаря магическому происхождению, они практически не имели срока годности, со временем теряя лишь свою исцеляющую силу. Да и то, чтобы полностью ее утратить, им нужно простоять на полке больше сотни лет. Но в большом мире такие зелья ценились на вес золота. Сейчас, как и в случае с эльфийкой, мне некогда было ждать, пока тело девушки восстановится естественным путем. Нам нужно было пройти подземелье и чем скорее мы туда отправимся, тем лучше для моего плана.

– Меня зовут Лия, точнее так меня звал дорогой мне человек. Ты вроде бы не похож на выходца из моего племени, зачем тебе было вступать в конфликт с церковниками? – Выпив зелье, она наконец заговорила.

– Я хочу тебя, поэтому и спас.

– В смысле, хочешь меня?

Услышав такой странный ответ, девушка немного смутилась.

– Церковь пяти начал. Их лагерь недалеко отсюда. Ты в курсе, что они вырезали под корень все деревни племени огня, которые были расположены вокруг огненной горы?

Когда я начал говорить про церковников в ее глазах на миг снова вспыхнуло пламя, но при упоминании о ее убитой родне оно тут же потухло и на мой вопрос она лишь покачала головой. Значит они ей не родня, тогда надо зайти с другого конца.

– Ты сказала, что дорогой тебе человек называл тебя Лия, его больше нет?

– Она умерла по вине церковников и тварей, которые их испугались. – Сквозь зубы процедила Лия.

Вот оно! Ее буквально трясет от ярости. Такая реакция мне и нужна. Она уже дала достаточно подсказок. Пока я ходил возле пещеры, мой резерв маны немного восстановился, пора снова поколдовать.

– Значит, ты Лия проклятый ребенок, так тебя называли жители твоей деревни? Или может быть еще более ужасными словами? Тебе постоянно приходилось терпеть исходившие от них оскорбления и побои. Тебя считали за низшее богопротивное существо и в те моменты, когда ты хотела умереть лишь мысли о родном человеке поддерживали в тебе волю к жизни. Но потом пришли церковники и отобрали у тебя его.

Говоря все это, я внимательно наблюдал за ее реакцией. Безумные глаза пылали яростью, тонкие руки тряслись от гнева. Ее лицо, охваченное такими сильными эмоциями, было неимоверно притягательным. Оно возбуждало меня. Она даже переборола на время эффект снотворного, который оказывало на нее зелье.

– Всеми ненавидимый ребенок, оставшийся совсем один против этого жестокого мира, обагривший свои руки в крови сотен жертв. Все ненавидят тебя. Все презирают тебя! В твоей душе уже давно поселилась настоящая тьма, и она все настойчивее требует новой крови. И сколько бы ты не убиралась, тебе уже никогда не удастся стереть тот толстый слой налета, который осел на твоем сердце. Лагерь церковников недалеко отсюда, ты хочешь их крови?

– Да! Я хочу их крови. Хочу убить их всех, сжечь дотла, уничтожить, стереть с лица земли весь этот мусор! – Вскочив на ноги, прокричала обезумившая Лия.

– Тогда повторю еще раз. Я хочу тебя Лия! Твое преисполненное ненавистью сердце, пылающие яростью глаза, бушующую внутри тела огненную силу.

Говоря это, я дотронулся до ее лица, потом опустил руку на грудь. Задержавшись там на секунду, продолжил движение слегка касаясь распаленного тела и остановился только внизу живота.

– Отдай все это мне. Эти прекрасные черты не должны пропасть даром. Только лишь увидев тебя издалека, я понял, насколько красиво твое черное сердце и пылающая ненавистью душа. Но сначала нужно выбрать, что ты ценишь больше всего, себя или этот мир? Потому что твоя ненависть лишь средство, но никак не цель. Что предпочтешь ты в будущем? Сгоришь в пламени своей ярости и растворишься в этом мире без остатка или разрушишь и подчинишь его себе?

– Мир, в котором существует церковь пяти начал мне не нужен! – Твердо сказала она, смотря мне в глаза.

– Прекрасно. Тогда поклянись мне в верности и стань моей последовательницей и вместе мы разрушим этот мир!

– Я, Лия, потерянная дочь народа огня клянусь тебе в верности мой Господин. Отныне наши судьбы связаны. Если вы пойдете сквозь толпу, я проложу вам дорогу, усеяв ее горами трупов. Пусть реки крови омоют наш проклятый путь. – Вытянув правую руку вперед, она призвала над своей ладонью маленький огонек.

– Унн доминус Салазар Хааг!

Призвав из последних сил такое же пламя, я накрыл ее ладонь своей. Когда наши руки соприкоснулись, у нее на шее расцвел сопровождающийся ярким светом черный узор печати.

– Отправляемся? – С возбуждением в голосе спросила она, когда все магическое действо закончилось.

– Завтра ночью. Сейчас нам следует восстановиться и прийти в себя после прошлой битвы. Имей терпение Лия.

– Как прикажете Господин. – Сказав это, она зевнула и снова села на свое прежнее место.

Все же эффект от зелья пересилил ее ярость и взял свое. Это и к лучшему, огонь на руке при клятве я создавал, используя свои жизненные силы, так как маны в моем теле после психического вмешательства не осталось ни капли. Так что впереди меня в любом случае сначала ждет Круг бытия.

Из медитации я вышел ближе к обеду следующего дня. Так как Лия до сих пор спала, закутавшись в мантию церковника, то я решил разведать обстановку. Рядом с пещерой, да и вообще во всей округе не было никого. Либо пропажу отряда до сих пор не заметили, либо до этих мест еще не добрались.

– Доброго утра Господин. Нет ли у вас случайного чего–нибудь съедобного?

Таким было приветствие Лии, когда я вернулся обратно. Такой реакции я ожидал, и коротко поприветствовав ее в ответ, выдал ей порцию вяленого мяса с сыром, и половину уже подсохшей лепешки. Вторую половину вместе с остатками сыра я съел сам. Мяса в дорогу я взял слишком мало, потому как не думал о том, что могу задержаться на горе больше чем на один день.

– На лагерь церковников нападем ночью. Я планирую сделать это с двух сторон, дабы дезорганизовать противника. Пусть думают, что они в окружении. Судя по тому, о чем ты говорила вчера, навыки магии огня у тебя развиты на приличном уровне?

– Все верно. Хватит, чтобы спалить к чертям собачьим весь их гадюшник. – Радостно сказала она, сверкнув глазами.

– Тогда