Кен окружил вас заботой? День сегодня, прямо скажем, не самый удачный для знакомства с Саксмиром, но завтра все будет гораздо лучше. Правда, Робби?

Его голос и манера изъясняться были несколько старомодными. Так мог бы говорить радушный хозяин загородного имения с гостем, прибывшим на охоту, когда все остальные уже собрались. Он положил руку мне на плечо, приглашая пройти к стойке бара.

— Налей-ка всем апельсинового сока, Кен, — сказал он и снова обратился ко мне: — Про вас необыкновенно лестно отзываются в «АЭЛ». Вы не представляете, как я благодарен всем — и Джону в первую очередь — за то, что вас сюда отпустили. Но прежде всего я признателен вам. Мы приложим все силы, чтобы эта поездка вам запомнилась. Робби, Кен, давайте выпьем за… Вы ведь Стивен, верно? Можно называть вас Стив? Итак, за вас и за успех нашей совместной работы!

Я через силу улыбнулся, и улыбка намертво прилипла к моему лицу. Похожий на бойскаута Робби подмигнул мне из-за толстых стекол очков.

— Ваше здоровье! — поднял он бокал. — Я здесь мастер на все руки. Занимаюсь всем на свете: взрываю газы, измеряю Кену температуру, а еще дрессирую собаку. В случае чего сразу зовите меня.

Сказано это было таким фальцетом, что я засмеялся, однако тут же осекся, осознав, что Робби вовсе не изображает этот клоунский голосок: он так звучал у него от природы.

Мы прошли в другую комнату. Обстановка здесь была такая же простая, как и в первой, посередине стоял стол, накрытый на четверых. Возле буфета ждал какой-то мрачный тип с длинным узким лицом и коротко остриженными седеющими волосами.

— Познакомьтесь, это Янус, — представил его Мак. — Уж не знаю, как вас кормили в «АЭЛ», но с Янусом вы точно от голода не умрете.

Я весело кивнул управляющему, но тот в ответ только пробурчал что-то невнятное. И я сразу засомневался в том, что он охотно помчится для меня в «Три петуха» за виски.

Я почти ожидал, что Маклин произнесет благодарственную молитву перед едой, — это вполне бы соответствовало всей его повадке, но ничего подобного не последовало. Янус просто принес и поставил на стол огромную старинную супницу, по форме напоминавшую цилиндрическую шляпу с маленькими полями, и мой новый босс принялся черпать из нее горячее, шафранного цвета варево. Суп оказался на удивление хорош. А последовавшая за ним дуврская камбала — еще лучше. Завершило обед воздушное сырное суфле. Вся трапеза заняла минут пятьдесят, и под конец я был уже настроен на мирное сосуществование со своими новыми товарищами.

Юный Кен за обедом говорил мало — всего пару раз обменялся с Робби какими-то им одним понятными шутками. Маклин тем временем рассказывал о восхождении на критские горы, потом о красоте камаргских фламинго в полете, а затем перешел к особенностям композиции картины Пьеро делла Франческа «Бичевание Христа». Кен первым поднялся из-за стола и попросил прощения за то, что вынужден нас покинуть.

Маклин кивнул.

— Только не читай долго на ночь, — сказал он. — А то Робби вывернет у тебя в комнате лампочку. До половины десятого, не позже.

Юноша улыбнулся и, пожелав нам спокойной ночи, удалился. Я спросил, не готовится ли Кен соревноваться в беге со здешним псом на дистанции до болота и обратно?

— Нет, — кратко ответил Маклин, — но ему нужно как следует высыпаться. Сыграем на бильярде!

Он повел нас из столовой обратно в комнату, называвшуюся «баром». Я уже мысленно приготовился провести полчасика за бильярдом в соседней игровой — и даже был не прочь: я вполне уверенно чувствую себя с кием в руке. Однако в комнате оказался только стол для пинг-понга и мишень для метания дротиков, к тому же мы там не задержались, а прошли в следующую. Робби, заметив мое удивление, шепнул мне на ухо:

— Про бильярд — это цитата из Шекспира. Из «Антония и Клеопатры». Мак имел в виду, что хочет провести с вами короткий инструктаж.

Он легонько подтолкнул меня вперед и исчез. Я последовал за вождем в соседнюю комнату — дверь в нее была, похоже, обита звуконепроницаемым материалом. Мы оказались в неприютной атмосфере не то операционной, не то амбулатории, строгой и обставленной совсем не для игр. Тут был даже операционный стол под центральной лампой, а также инструменты и разнообразные склянки на застекленных полках по стенам.

— Здесь царство Робби, — сказал Маклин. — У него есть все необходимое, какая бы задача перед ним ни стояла — вывести новый вирус или удалить миндалины.

Я промолчал, но про себя подумал, что не горю желанием стать жертвой сомнительных опытов этого бойскаута. Из операционной мы прошли в смежную комнату.

— Ну а здесь вы почувствуете себя в своей стихии, — заметил Маклин и включил свет.

Я увидел, что мы находимся в отделе электронного оборудования. Первая установка, к которой он меня подвел, оказалась очень похожей на ту, что мы несколько лет назад построили для Главпочтамта. Это был электронный синтезатор, способный воспроизводить человеческую речь, хотя его словарь был, конечно, весьма ограничен, а «голос» далек от совершенства. Однако у маклиновской машины явно имелись какие-то дополнительные возможности, и мне захотелось тут же в ней как следует покопаться.

— Хорош, а? — спросил Маклин точь-в-точь как молодой отец, демонстрирующий родне новорожденного младенца. — Я его назвал «Харон Первый».

Мы все придумываем шутливые прозвища своим изобретениям. Машине, сделанной для Главпочтамта, прекрасно подошло имя крылатого посланника богов Гермеса. А Харон, если не ошибаюсь, перевозил души умерших через Стикс. По-видимому, у Маклина своеобразное чувство юмора, подумал я.

— И что он умеет? — осторожно спросил я.

— У него несколько функций, — ответил Маклин. — Я все объясню позже. Ваша главная забота — это голосовой модуль.

Он начал загрузку данных. Процедура была очень похожа на то, что мы делали в «АЭЛ», но конечный результат оказался совсем другим. Голос звучал просто превосходно, почти без задержки звука.

— Я использую машину для экспериментов с гипнозом, — объяснил Маклин. — Для этого ее нужно запрограммировать на серии вопросов. Ответы поступают обратно и модифицируют последующие вопросы. Как вам?

— Фантастика! — ответил я. — Вы на голову впереди всех, кто над этим работает.

Я действительно был ошеломлен и не мог понять, как ему это удалось, а еще непонятней было, как он сумел сохранить все в тайне. Мы-то в «АЭЛ» наивно считали, что уже сделали все возможное в данной области.

— Да, — признал Мак. — Ваши специалисты вряд ли смогли бы улучшить нашу работу. «Харон Первый» найдет применение во многих сферах, в медицинской в первую очередь. Я