из них и, конечно, без предупреждения. Обыски сопровождались массовостью выезжающих на места сотрудников спецназа, вооруженных, в масках, с дубинками. Бойцы вели себя, как принято и теперь, нарочито грубо и бесцеремонно. Тогда это было ново.

Во время обысков Хлебникова, сидя в автобусе спецназа, корректировала точки нанесения ударов в помещениях офисов, это было просто, поскольку до этого Семен Дмитриев нарисовал точный план офиса «МАРВОЛ ГРУПП РОССИЯ», а она сама офиса СП «Русджет».

Все ценное и важное было найдено и конфисковано для изучения. Грузовики отходили набитые компьютерами, папками, документацией, сейфами. Как минимум, Надежде удалось навредить работе волошенских предприятий, надолго выбив из состояния равновесия руководство.

Все изъятое было отдано на финансовую экспертизу и ревизию. Специалисту вдове пришлось платить лично из своего кармана, поскольку шествуя официальным путем, все затянулось бы на месяцы, и неизвестно чем закончилось, именно поэтому она предпринимала все, что, казалось, может когда-либо пригодиться или хоть немного сдвинет эту махину с места.

Экспертом была очень образованная женщина, обнаружившая воровство – присвоение денег, еще первым генеральным директором «МАРВОЛ ГРУПП РОССИЯ» Шамбой, занимавшим эту должность до Галушко, они оказались мизерными по сравнению с украденными самим Галушко – 1 миллион 900 тысяч долларов. Эта сумма, озвученная на суде, просто убила Олега Пылева, мгновенно посчитавшего это своей личной потерей, что было странно при грозящем пожизненном приговоре – жизнь на нитке, а он все о прибытке!..

На все это уходили деньги, непомерные усилия, иссякала надежда, вновь укрепляемая ненавистью, добивали казавшиеся все более и более тщетными попытки, видевшиеся вдове очередными, возможно не нужными, звеньями в бесконечной череде усилий. Какая-то безысходность снова нависла своей непроницаемостью. Лишь невероятное могло дать толчок, позволяющий почувствовать хоть какой-то толк, достичь хоть какую-то, пусть и промежуточную, цель.

Как-то Супруненко, выбивавшийся из сил по другим уголовным делам, но не отступавший ни на минуту и от этого, сказал:

– Давно бы взяли бы твоего Ческиса, но нужен повод – хоть какие-то доказательства!..

И она, недолго думая, решила найти этот повод, самостоятельно приняв меры. До сих пор ей негласно помогали некоторые оперативные сотрудники, ранее участвовавшие в расследовании. Один из них предложил использовать, раз есть такая нужда, пистолет, из которого, на сто процентов, был застрелен несколько лет до этих событий их сотрудник где-то в Подмосковье. Она не стала задумываться, понимая, что это чье-то упущение, которое не знали теперь каким образом устранить или списать, как это часто бывает.

Оставалось только решить, каким образом это связать с ненавистным ею человеком. С тем же сотрудником, предоставившим ей эту улику, понятное дело, не бесплатно, разумеется, не вводя в курс дела – он бы на это ни за что не пошел, они договорились так: Ческиса останавливают для досмотра машины, мол, на точно такой же совершено вооруженное нападением, для этого должны быть готовы «свои» понятые, в чем проблем никогда не было – для того времени это была обычная практика РУОП. «Неожиданно» в машине «находят» этот ствол. Для его отпечатков Надежда купила какие-то папки из офиса «МАРВОЛ», через хороших знакомых, которых финансист постоянно касался, в которые предполагалось завернуть оружие – несколько странно звучит, но пусть будет.

Все организовали, осталось красиво исполнить, а потом преподнести Супруненко на блюдечке с золотой каемочкой. Возьмет, не возьмет – это уже другое дело, главное поставить перед фактом. Невероятные строки «Черного дневника» расскажут последствия:

«И вот сижу я перед этим утром дома ночью, и неспокойно мне. Ну не так я хотела! А если не возьмет Супруненко, а если не расколют? А если примут Ческиса – а кто-то другой уйдет от нас? Про Пылева я тогда не знала. А уже люди были все подготовлены, наружка, которая его должна была вести, человек с «пестиком», понятые, деньги заплачены… Целая бригада… Я промучилась часов до 6 утра. Потом решила – НЕТ! Что-то не так. Я так не хочу! Или уж лучше из этого «пестика» его замочить нахрен, или ждать… Но кто идет по такому пути – подстав, тот сам в свою яму и рухнет. Нужно же доказывать – как он убил этого «мента», а вдруг его и в России точно не было… В 7.30 я всех обзвонила и дала «отбой». Спросили, что делать со стволом? Я сказала:

– Не знаю ни про какие стволы!

– А деньги?

– Не знаю ни про какие деньги! Просто ОТБОЙ на сегодня!..

Дров могла наломать? Думала – УРА! Позвоню Супруненко, скажу: «Хотели Ческиса? Получите!» – хорошо, вовремя одумалась… И они его… уже столько на него было! – не смогли «принять»… Вот почему так?! Этих бандюшков пачками брали, а на этого все мало?! Трушкин за бандитами гонялся, а эту гадину все на потом откладывали…» – и как оказалось, навсегда.

Оставим эту несбывшуюся историю без комментариев… Однако один вывод, на всякий случай сделаем – неплохо бы задумываться, строя планы о последствиях предпринимаемого…

* * *

Я допустил намеренно один существенный пропуск. Наше повествование остановилось перед самой осенью, или вначале ее. Теперь мы знаем, что происходило в головах каждого участника событий, их размышления, намерения, страхи, желания.

Как же часто принимая решения, мы сетуем на недостаток информации, пытаясь просчитывать ход мыслей противоположной стороны, осознаем пробелы в его намерения, а порой и промежуточных мотивациях по пути к цели.

Что же, все-таки, думали предпринять Пылевы? Что может показаться, исходя из важности дел и забот ими решаемых? Не одна их дума, совместная или частная, не могла проходить без касания мнений выросших приближенных. Рядом уже находились несколько человек, способные вполне заменить их обоих. Федулов («Шарпей») и Смирнов («Моряк») могли подсказать, высказать свои мысли, Махалин Сергей («Лысый», «Камбала»), совсем не глупый человек, честно говоря, я предпочел бы видеть его на месте Олега Александровича, хотя дел с ним иметь также не хотел. Был и Шарапов Александр («Шарап»), хоть и ленивый, но дальновидный и совсем не простой. Все эти люди не очень-то рвались наверх, а если и позволяли себе что-то, то не заходили дальше «огрызаний» и оспариваний некоторых команд административного характера.

Махалин Сергей – «Камбала», «Лысый». Фотография из фототаблиц материалов уголовного дела.

Игорь Смирнов – «Шульц» и Юрий Федулов – «Шарпей», неосторожно забылись, наивно полагая, что поставленные Пылевыми старшими на рынках, стали незаменимы, их благополучное положения навсегда останется достаточным в финансовом отношении, а власть в своей вотчине непререкаема и независима. Таким поведением, не осознавая этого, эти люди противопоставили себя безоговорочной власти братьев, что