стираю с лица слёзы. Боль, прожигающая сердце, никак не может угаснуть, хочется плакать навзрыд, но стараюсь держаться.

Я срываюсь с места и телепортируюсь в коридор гостиницы. Хочется завалиться в кровать и наконец-то уснуть, не чувствуя этой боли.

Окидывая взглядом тёмное помещение, я прислушиваюсь к звукам, но никого не слышу. И чакры не чувствую тоже.

«Они все ушли? Странно, Иоши-сан и Такаши-сан должны быть вроде тут, вместе со мной», — подумала я и, сняв обувь, решила тихо обойти номер. Хоть я никого и не чувствовала, но по рефлексу вытащила кунай, решив вначале осмотреть гостиницу, где мы общались.

Я бесшумно вошла в комнату, которую освещали лишь фонари, что стояли недалеко от дома, и, окинув её взглядом, никого не увидела, только открытое окно немного постукивало от сквозняка.

У нас окна были закрыты и задёрнуты шторами, вроде как…

За окном слышался лай собак, какие-то отдалённые голоса прохожих, и какие-то другие смешанные звуки, я покрепче схватила кунай. Интуиция подсказывала мне, что тут что-то не так, словно рядом есть какое-то зло. Но какое?

Я сглотнула, почувствовав, как сердце стало биться чаще и решила осмотреть спальню, максимально стараясь скрыть свой очаг. Не перешагивая порог, я оглядела, но никого не увидела. Однако, кое-что меня зацепило: постель была мятой, словно на ней спали, в тумбочках лежали вещи, по-видимому, принадлежащие Такаши и Иоши-сан. Но что не менее важно — окно также было нараспашку открыто.

Что, блин, произошло?

Я уже хотела подойти закрыть его, но внезапно я почувствовала на себе острый взгляд, словно кто-то сверлил мне затылок, в груди всё сжалось и я, вытащив второй кунай, резко развернулась.

 — Здравствуй, Ари… — услышала я знакомый голос Джеро и увидела его светящийся в темноте трёхтомойный шаринган.

 — Ты? — чуть удивилась я. — Что ты тут делаешь?

 — Я искал тебя, — спокойно ответил он и вышел из тени, позволяя мне рассмотреть. Он стоял в белом зимнем плаще, его чуть кудрявые, длинные волосы, аккуратно обрамляли лицо и доходили ему до плеч. Он очень красивый парень, за которым бегали не меньше, чем за Саске — светлая кожа, густые чёрные брови, длинные ресницы, чуть вздёрнутый нос и изящные скулы, когда он только пришёл в класс, фанклуб любимого сразу же уменьшился. Он был не менее талантлив, чем Саске, только в его глазах всегда читалось больше тоски.

 — Меня? Зачем? — уточняю я и чуть напрягаюсь. Я не чувствую его чакры.

 — Я бы хотел кое-что спросить, — тихо произносит он и убирает прядь с лица, а я тут же останавливаю свой поток чакры, вполне возможно, я уже в гендзюцу.

 — Слушаю тебя, Джеро…

 — Как думаешь, стоит ли убивать плохих людей? Когда ты вот знаешь, что этот человек уже испортил всё и в будущем сделает только хуже всем? Когда ты знаешь, что это зло.

 — Жизнь показала, что иногда убивать приходиться, даже если не хочешь, — честно ответила я, не дыша, наблюдая за каждым его движением, вот только моя усталость меня подводила. Меня сильно клонило в сон и мне казалось, ещё чуть-чуть, и я отрублюсь.

 — Даже если человек может исправиться? — уточняет он.

 — Не думаю, что настоящее зло исправимо.

 — Хм, думаю, ты права, — чуть усмехается он, и я за спиной резко почувствовала огромные очаги чакры. Мгновенно развернувшись, я увидела, что в спальне стояло три члена Корня, что шуншином вошли через окно.

 — Ты идёшь с нами, «Безымянный глупец», — холодным тоном проговорил один из них и я, вглядевшись в маску, напоминающую многоножку мукаде, вздрогнула. Сердце предательски сжалось. Я не помнила его, но внутри меня словно взвыли сирены, кричащие о опасности. Что надо спасаться, убегать, прятаться, что впереди будет только ужас и боль. Всё нутро вопило о том, что передо мной настоящий монстр.

Я хотела выкрикнуть: «Где Иоши-сенсей, ублюдок!», но вовремя заткнулась, ведь что, если Иоши-сенсей и Такаши-сан просто вышли погулять и АНБУ даже не знают про них? Нельзя так рисковать.

 — А если я не хочу? — преодолевая панику, усмехаюсь я, планируя уйти телепортацией.

 — У тебя нет выбора, Ари, — звучит мягкий голос сзади, и я чувствую резкую боль.

Опуская голову, я вижу торчащий из моего живота окровавленный меч. Глаза широко раскрываются, я пытаюсь телепортироваться, но уже не могу. Я лишь чувствую, как холод начинает распространяться по телу.

Техника заморозки! Чёрт, чёрт, чёрт!

 — Ты и твои дружки поймут, что предать деревню — значит умереть, — грубо говорит АНБУ в маске Мукаде и я осознаю, что Иоши-сенсей у них.

Нет, только не это! Только не Иоши-сенсей! Проклятье!

 — Джеро… По-че-му? — корчась от боли, шиплю я, стараясь пошевелиться.

Учиха прислоняется к моей спине и, вытаскивая меч, шепчет на ухо:

 — Почему? Потому что ты и есть зло, Ари…

Примечание к части

Расскажите как вам диалог про Безымянного, что поняли, как вам Браковка, нравится/нет?

P.S я думаю, вы читали внимательно и увидели, что Ариза НЕ ВЕРИТ в существование каких-либо временных техник! Поэтому её реакция вполне адекватная, учитывая её убеждения, не надо её оскорблять, что она тупая, плиз)

Глава 89. Невозвратное прошлое

Примечание к части

Помнится, вы хотели главу от Наруто и Саске) Мы вас услышали. P.s мы всё-таки решили поделить главы, так что 90-ая глава будет уже скоро - может в течение нескольких дней. Кстати, она будет спойлерной

Глава 89

Невозвратное прошлое

«Первый принцип —

никогда не возвращайся в прошлое,

даже если оно было счастливым».©Жан Рено

POV Наруто

Глядя в потолок, я уже третий час не мог уснуть. Мне очень хотелось спать, но в то же время меня не отпускал, наверное, самый сложный вопрос в моей жизни. Хотелось кричать во весь голос, рыдать, бить кулаками стенку, хотелось поднять на уши всю деревню, весь мир, чтобы найти ответ:

«Зачем сестрёнка Ари так поступила?»

Вспомнив её слова, я зажмурился, изо всех сил попытавшись сдержать слёзы. Мой мозг отказывался верить в то, что Ариза-чан всегда была такой. Что она просто притворялась, просто использовала нас ради своих целей. Я всей душой не хотел верить в то, что все годы дружбы — это ложь.

Она ведь первая поверила в меня, она ведь первая признала мою заветную мечту стать Хокаге. Сестрёнка же мне помогала, любила и поддерживала больше всех. Она ведь после смерти отца стала для меня