В тот момент даже Шэн Линъюань почувствовал себя неважно. Со стороны он казался невредимым, но на деле его тело было разорвано на части и вновь собрано воедино. Вот только скорость, с которой все это произошло, была слишком высока, чтобы другие могли хоть что-нибудь заметить. На нем не было ни царапины, но разрушенное море знаний восстанавливалось очень медленно. Шэн Линъюань был нем, конечности не слушались его, и он почти ничего не чувствовал. К счастью, нить божественного сознания, связывавшая его с Сюань Цзи, не оборвалась. Зная, что юноша в целости и сохранности, Его Величество спокойно погрузился в созерцание и стал ждать, когда кипевшая внутри него темная энергия восстановит море знаний. Угодив под влияние того, что было заключено в чешуйке, он смог уловить момент столкновения времени и пространства. Но все это было так стремительно. Теперь он должен был подождать, пока море знаний не восстановится, и тогда можно было бы вновь пережить этот момент.

— Лин… Линъюань.

Похоже, Сюань Цзи звал его. Лежавший с закрытыми глазами Шэн Линъюань внезапно вздрогнул. Не в силах произнести ни слова, он сосредоточился и прислушался. Он различил, как Сюань Цзи, запинаясь, пробормотал несколько слов… но так ничего и не понял.

Шэн Линъюань нахмурился.

Но Сюань Цзи, похоже, не желал ждать. Будучи на редкость нетерпеливым, он постоянно запинался. Казалось, в его речи смешались северный и южный диалекты. Будто студент, изучавший иностранный язык, он постоянно сбивался и вынужден был повторять все то же самое, но гораздо медленнее. Однако уже через пять-шесть минут Сюань Цзи внезапно заговорил на изящном языке. Шэн Линъюань слышал, как он читал «Спрашивать о сокровенном» — первую главу из книги практик, которым обучал его Дань Ли, когда они были детьми.

Зачитывая знакомые строчки, Сюань Цзи сам задавал вопросы и сам же на них отвечал, полностью копируя диалог, произошедший когда-то между Его Высочеством и Дань Ли.

Шэн Линъюань чувствовал, словно кто-то с осторожностью потянул за ниточку, так легко и мягко, что он едва не поверил, будто к нему вернулось сердце.

Вдруг, выговор Сюань Цзи изменился, отдаленно напоминая смесь множества малоизвестных наречий. Прислушавшись, Шэн Линъюань, наконец, понял, что происходит. Сюань Цзи был тем, кто прожил на свете тысячи лет, тем, кто собственноручно подавил тьму. Законы времени и пространства никак не повлияли на его разум. Он не только помнил о том, как менялся китайский язык, но и знал несколько слов из диалектов других кланов и регионов. Но окунувшись в творившийся вокруг хаос, он, похоже, позабыл все, что узнал за столько лет.

Краем уха слушая его болтовню, Шэн Линъюань вновь сосредоточился на море знаний. Теперь оно казалось ему таким же, как в детстве. Пока он самоотверженно занимался самосовершенствованием, Сяо Цзи ошивался рядом и постоянно болтал, пытаясь привлечь его внимание призывами поиграть.

Три тысячи лет спустя его сокровенная мечта, о которой он так долго боялся вспоминать, наконец, исполнилась.

Охваченное темной энергией море знаний постепенно успокаивалось, повинуясь голосу Сюань Цзи. Его речи были ласковыми, и процесс пошел намного быстрее. Рассыпавшаяся на части память о том, что Шэн Линъюань успел увидеть, прикоснувшись к чешуйке, наконец, собралась воедино.

Он удивленно вскинул брови. Рев, раздававшийся среди хаоса времени и пространства, на самом деле оказался шумом волн. И среди всего этого рокота звучала песня.

Русалочья песня?

Всецело сосредоточившись на этой мелодии, Шэн Линъюань с трудом различия слова.

Что?… «Хвала»?… Тогда что такое «водная гладь»? В русалочьем языке «небо» и «водная гладь» — одно и то же.

«Драгоценный камень»… «Белый»… «Белый драгоценный камень»? Похоже на нефрит.

Затем было что-то про «великолепие», но слова песни звучали слишком неразборчиво, чтобы он мог их разобрать.

Раз за разом прокручивая в памяти мелодию, услышанную в шуме волн, Шэн Линъюань внезапно набрел на мысль. Подождите-ка! «Небо», «белый драгоценный камень» и «великолепный». Все это, будто части древней легенды…

— Линъюань, ты делаешь мне больно, — Сюань Цзи наконец-то перешел на современный китайский язык. Эти слова прозвучали так внезапно, что Шэн Линъюань отвлекся. Он обнаружил, что крепко сжал пальцами правую руку Сюань Цзи. Должно быть, он не рассчитал силы, когда пытался оттащить этого глупца, а после потерял сознание и так и не отпустил его.

Этот мальчишка… На виду у всех он притворялся порядочным молодым человеком, обращаясь к владыке людей исключительно «Ваше Величество», а за спиной бормотал «Линъюань». Словно обиженный ребенок.

«Тебе придется немного потерпеть, — мысленно улыбнувшись, ответил Шэн Линъюань, обращаясь в море знаний, — как это может быть больно, избалованный ты дух».

Разумеется, Сюань Цзи не слышал его слов и продолжал бороться.

Надежда подобна ядовитому семени. Стоит ей найти брешь, как она тут же погрузится в нее, пустит корни и прорастет.

Сюань Цзи изо всех сил старался собраться с мыслями, но раз за разом терпел неудачу. Злобный внутренний голос шептал ему: «Это реакция на стресс. Она не может врать. Видишь, он пытался защитить тебя несмотря ни на что».

Сюань Цзи с силой ущипнул себя на бедро и как заядлый спорщик, принялся препираться сам с собой: «Нет, я тут совершенно не при чем. Во мне последняя кость Чжу-Цюэ. Меня ведь невозможно заменить, верно? Все это только ради… Ради общего блага».

Голос, что соблазнял его, раздался вновь: «Он стоял в трех шагах от тебя. Почему другие не отреагировали? Почему только он подоспел первым? Должно быть, он все это время наблюдал за тобой».

Сюань Цзи оскалился и разжал пальцы, потерев грозящий стать фиолетовым синяк на ноге: «Чушь, Его Величество знает законы небес, он на редкость проницателен. За всю свою жизнь он вырезал больше людей, чем спасли наши оперативники. Что странного в том, что он среагировал быстрее остальных?»

«Если все это только ради общего блага, почему же он тогда потерял сознание, но до сих пор не отпустил твою руку? По-моему, он наблюдал за тобой, и ты сам позволил ему схватить себя».

«Он мог просто забыть отпустить меня. Или виной всему мышечный спазм. Су… судороги?»

«Ох… когда-то давно он истязал свое сердце, жертвуя кровь плавильной печи. Он столько раз ломал свой клинок, и все это было только ради тебя».

Кто не учился во втором классе средней школы? Один из учеников сбежал из дома, потому что мать порвала его плакат… В те времена Его Величеству было очень тяжело справиться с собой, должно быть, дворцовые чиновники вынудили его.

«Но он никогда в жизни не