— А может, мы с Карлино подняли бы вам настроение? А то вы такой несчастный, что уходить не хочется.

— Не беспокойтесь. Я счастлив в своем несчастье — без помощников!

— Знаете, вы прямо такой… такой злонуда.

Тут сосед расхохотался и принял подарок, но пожелал, в полном соответствии со своим характером — полузлым, полузанудным — вскрыть его в одиночку.

Маддалена беременна. Она больше не хочет, чтобы Сальваторе привязывал ее к спинке кованой кровати, вдруг Луиджино — так они решили назвать сына — это каким-то образом повредит, хотя сейчас он — всего лишь крохотный комочек у нее в животе. И Сальваторе тоже страшно боится потерять Луиджино и с женой теперь занимается любовью с крайней осторожностью и совсем недолго, и закончив, говорит: «Вот и все», — как бы успокаивая Маддалену, что он вел себя деликатно и Луиджино не пострадал.

Когда Маддалена, раздевшись, ложится в постель, то непременно кладет руку на живот и нежно улыбается Сальваторе, который тоже ложится рядом и накрывает ее руку своей, и вместо того, чтоб заняться любовью, они говорят о Луиджино.

Над всем домом витает страх, что Луиджино передумает и исчезнет. Сальваторе не хочет, чтобы Маддалена резко вставала, или поднимала кастрюли, или сидела, сгорбившись, за швейной машинкой — ему кажется, что это вредно для сына.

Маддалена больше не ревнует мужа и, когда он идет куда-то с коллегами, не изводит себя мыслями о том, сколько красивых женщин там будет, а спокойно остается дома с будущим сыном, а мужу говорит: «Повеселись хорошенько».

Сосед встречает графиню, нагруженную покупками, и та объясняет, что это из-за будущего племянника, потому что Сальваторе весь день на работе. Тогда сосед паркует свою «Веспу» и доносит ей сумки до самого дома, а графиня всю дорогу рассказывает о том, какие успехи делает Луиджино в материнском чреве.

Графиня готовит и убирается в доме, а цыганка Анжелика, которую никто уже не считает воровкой, присматривает за нянюшкой, пока Антонио с Карлино играют.

Никто, кроме мужа, не имеет права и близко подходить к Маддалене, и в первую очередь графиня с Карлино или цыганка Анжелика со своим сыном, ведь мало ли чем они могут ее заразить: краснухой, например, которой Маддалена не болела. Поэтому, когда графиня поднимается наверх, Маддалена закрывается в своей комнате и, пока та носит покупки, готовит и убирает квартиру, разговаривает с ней через дверь. Если нет дождя, графиня выходит на улицу, а Маддалена — на балкон.

Кота Миккриу прогнали. Ведь коты иногда болеют токсоплазмозом, а от этого дети родятся слепыми. Поначалу Миккриу явно был доволен, что гуляет на воле и все, что у него есть, — это полоски на спине, но теперь он, конечно, сожалеет обо всем том, что утратил.

Подружка отца Карлино тоже забеременела, только теперь он не плачет, а наоборот — рад-радешенек. Заходя за сыном перед уроком музыки, он приводит свою даму с большим пузом и крепко прижимает ее к себе, чтобы, не дай бог, не упала на крутых подъемах и спусках.

Все в округе радуются за отца Карлино и его подружку, поздравляют их, а за спиной говорят: «Хоть бы со вторым ребенком и второй женщиной ему повезло больше, mischineddu».

Но бестолковая графиня и ее сын и не думают ревновать. Они счастливы. Она — потому, что в отце ее сына проснулись отцовские чувства, а Карлино — потому, что скоро у него появятся сразу и брат, и кузен.

Правда, Карлино ведет себя немного странно: как только появляется отец, он то и дело его окликает, без всякого повода. Кричит и кричит: «Папа, папа, папа!» «Здесь я, слышу. Чего тебе?» — отзывается отец. Карлино ничего не нужно, но он продолжает звать: «Папа, папа, папа!»

Когда наступает пора возвращаться домой, Карлино так торопится, что не ждет, когда ему помогут надеть пальто, и один рукав у него так и болтается пустой. «Никак его толком не оденешь», — жалуется отец.

Но вот Ноэми, столкнувшись с отцом Карлино, проходит мимо, не поздоровавшись, а если, зайдя к графине, она застает там отца Карлино с подружкой, то говорит: «Простите, я думала, здесь только свои». И громко хлопает дверью, чтобы отец Карлино и его пассия знали, что она их терпеть не может, особенно с тех пор, как узнала, что отец Карлино больше не будет вместе с сыном брать уроки музыки, а в комнате с роялем устроят детскую для новорожденного.

Куда девать рояль, никто не знает. К Маддалене — нельзя, у нее должна быть полная тишина, из-за Луиджино. У бестолковой графини нет места. Ноэми и не подумает пойти навстречу отцу Карлино и хоть чем-то ему помочь. Пусть хоть раз возьмет на себя ответственность за свои поступки. Пусть заплатит рано или поздно за отношение к сыну.

Тем временем уроки музыки стали реже, потому что у отца совсем нет времени и они с учителем никак не могут договориться. Теперь Карлино, приходя к отцу домой, играет один на компьютере или в видеоигры, но тут он не силен, все время проигрывает и отчаянно скучает. Одна радость — вкусный полдник, который готовит подружка отца. Прямо сказочный. Тосты, а сверху и снизу — сыр. Графиня как-то попробовала сделать такие же, но сыр снизу потек и получилась полная ерунда, а советоваться с нянюшкой бесполезно: все равно она ничего не помнит.

По этой причине и по многим другим бестолковая графиня на всех углах нахваливает новую подружку отца ее сына. Даже соседу, который отвечает: «Ладно. Добавим в списки еще одного чудесного человека».

Графиня счастлива, потому что счастливы все.

Вот только если окна соседа закрыты, все счастье сразу же куда-то пропадает.

Ей мерещатся «скорая помощь», переполненные больницы, похороны и разлуки — какое уж тут счастье! И даже если попробовать быть хорошим-прехорошим, все равно счастья этим не заслужишь.

Но если сосед подходит к стене — тогда все в порядке.

И все же Луиджино они потеряли. Приехала «скорая помощь» и забрала Маддалену — та лежала в луже крови, плакала и твердила: «Я знала, я знала!» Потом в больнице ей сделали выскабливание, и она видела, как Луиджино выкинули в какое-то мусорное ведро.

Врачи, правда, говорят, что Маддалена здорова и может иметь детей. Но ведь никто не заменит ей Луиджино, хотя она и не успела толком с ним познакомиться.

Даже цыганка, которая умеет предсказывать будущее, говорит, что Маддалена родит сына. Но сама Маддалена уже ни во что не верит. Иногда она не хочет даже вставать и лежит весь день в темноте с закрытыми ставнями, свернувшись калачиком, а все родственники суетятся вокруг нее: Карлино пытается рассмешить ее, графиня — напоить чем-нибудь горячим, Ноэми кричит, чтобы как-то растормошить, а муж все твердит: «Закрылась дверь — откроются ворота: может, Луиджино был больной, а следующий родится здоровым и крепеньким», а нянюшка молит Господа Бога — пусть заберет к себе бедняжку, чем ей так мучиться.

Маддалена гонит всех прочь: