– Жаль, что приходится ее отсылать, – сказал Дальтон, тяжело дыша, словно бежал всю дорогу от Лондона до Холодного Чертополоха. – Но одному Богу известно, во что мы ввязываемся.

– Теперь мы знаем, почему сова не вернулась, – ответила я, осматривая серьезно пострадавший особняк и неухоженную лужайку.

К конюшне по воздуху устремилось что-то тонкое и блестящее. В лучах заходящего солнца золотом вспыхнули крылья.

– Один из ваших? – спросила я Дальтона, который осторожно пробирался к дому, обходя стороной восточную часть поместья и стараясь держаться в тени высоких разросшихся кустов и статуй горгулий. Кхент и Мэри двинулись за нами, Мать скользнула следом.

– Он отозвал всю свою команду, – прошептал Дальтон, остановившись позади скульптуры. Все последовали его примеру – кроме Матери, которая, казалось, просто растворилась в зелени изгороди.

– Надо посмотреть, как там остальные, – настаивала Мэри, и ее большие зеленые глаза метнулись к входной двери.

– Подожди, нам следует вести себя осторожно. Сейчас преимущество на нашей стороне. Они понятия не имеют, что нам удалось выжить в схватке с Тараском и добраться сюда. Мы не должны упустить этот шанс.

Дальтон высунулся из-за куста, вглядываясь в подступающие сумерки. Перед нами явно был один из Арбитров, но отсюда было невозможно разглядеть, кто именно.

– Финч?

Это казалось наиболее вероятным, учитывая, в каком состоянии он был в последнюю нашу встречу в доме.

– Прятаться – это для трусов. Если у нас есть преимущество, мы должны его использовать, – фыркнул Кхент и ткнул меня под ребро. – Сделай мне еще одно копье из того ножа, и я собью эту глупую птичку.

– Тсс… – Мэри шлепнула его по рукам. – Смотри!

Арбитр завершил свой грациозный полет и приземлился на крышу чердака в восточной части дома. Мгновение он стоял неподвижно, сверкая, как расплавленное золото, черты его плыли, постоянно меняясь. Вдруг массивные крылья распахнулись, и крылатое существо ринулось вниз в сторону лужайки. Мы провожали его взглядом. Когда он приблизился к земле, в него вцепилось какое-то смазанное рыже-коричневое пятно, выскочив буквально ниоткуда. Из ямы в газоне. Арбитр издал сдавленный крик и с трудом вырвался. Отчаянно взмахнув крыльями, он взмыл ввысь, ринувшись прочь от поместья, и исчез где-то в полях к востоку от дома.

– Бартоломео! – взвизгнула Мэри, прикрывая рот рукой.

Не успела она произнести это имя, как пес, широко разинув пасть, бросился к нам. Казалось, он улыбается. Он легко отыскал нас за кустами, повалил Мэри на землю, опустив ей на плечи лапы размером с тарелку, и принялся вылизывать ее лицо.

– Хорошо, хорошо, да, я тоже по тебе скучала! – смеялась она, отталкивая Бартоломео.

Пес стал еще больше с тех пор, как я уехала. Ростом, да и мощью, он был со взрослого льва.

– Боже милостивый, – выдохнул Дальтон, вытаращив глаза. – Да он просто огромный!

– Сильно изменился с тех пор, как ты видел его в последний раз?

Я засмеялась и, протянув руку, потрепала пса за ушами. Бартоломео в знак благодарности боднул меня своей гигантской головой.

– Последний раз, когда мы встречались, он был еще щенком, – кивнул Дальтон, удивляясь размеру собаки. – Тогда он свободно умещался на моих ладонях.

Со двора возле конюшни донесся негромкий окрик, потом еще один. Это был певучий голосок Поппи:

– Песик? Песик! Немедленно вернись! О, хоть бы его не утащил этот ужасный злюка…

Ее страхи исчезли, как только Бартоломео высунул лохматую голову из-за куста, и Поппи восторженно завопила, заметив своего верного приятеля. Сначала послышались легкие шаги по гравию, а потом и она, задорно покачивая косичками, появилась из-за спины горгульи. Одетая в покрытое пятнами белое платьице, она показалась мне тоньше, чем раньше. Глаза у нее по-прежнему были как у куклы, а несмываемое красно-коричневое пятно все так же покрывало бо́льшую часть лица. Она резко остановилась, заметив не только своего верного пса, но и три знакомых лица и двух незнакомцев, которые прятались за кустами.

– Я тебя знаю! – воскликнула она, указывая пальцем. – И тебя, и тебя тоже! Вы приехали прогнать этого пастуха?

– Поппи!

Мэри вскочила и, бросившись вперед, обняла малышку, которая в случае необходимости способна была закричать так громко, что наши головы лопнули бы, как перезревшие дыни.

– Как я рада снова видеть тебя, Мэри, – сказала девочка, сжимая ее в объятиях. – Это же действительно ты, Мэри? – добавила она, отступая назад.

– Это я, можешь не сомневаться.

– А это Дальтон Спайсер, старый друг мистера Морнингсайда, – объяснила я, торопливо представляя их друг другу. – А это… Ну, это Мать.

– Чья мать? – спросила Поппи, сморщив нос.

– Я объясню позже, хорошо? Но скажи, не опасно ли пройти в дом? Тут есть еще Арбитры? – спросила я.

Поппи повернулась и кивнула в сторону входной двери, а потом взяла Мэри за руку и крепко ее сжала.

– Чиджиоке запер двери на засовы, но я знаю особый стук. Внутри дома совершенно безопасно. Люди пастуха приходят и уходят, но миссис Хайлам говорит, что очень скоро тут их будет целая куча и мы полностью в том, что начинается на «ж», но мне не разрешают говорить это слово.

– Тогда нужно как можно скорее зайти в дом, – сказал Дальтон, нервно посматривая на входную дверь. – Вы идите, я скоро буду. Любой Арбитр дважды подумает, прежде чем напасть на меня в открытую.

Кхент фыркнул.

– Не пахнет ли тут неминуемым предательством?

– Вам нечего меня бояться, сэр, раз уж пастух готов послать всю мощь своего войска против Генри. Идите и не высовывайтесь!

Я взяла Кхента и Мэри за руки и потянула за собой. Мать пошла с нами, вопросительно поглядывая на Поппи и Бартоломео. Казалось, она пытается отнести их к определенной группе в классификации, которую для себя составила.

Она двигалась быстро, если хотела, поэтому легко подстроилась под наши шаги, когда мы поднимались к парадной двери, в которую Поппи постучала условным стуком.

Убежище в Дептфорде с его паролем казалось чем-то далеким, словно мы покинули то место сто лет назад. Я чертовски устала, все мое тело ныло, в руке чувствовалась тупая боль, а сознание жаждало длительного отдыха. Когда Мать была рядом, голос Отца беспокоил меня гораздо меньше, и это позволяло надеяться, что ее присутствие будет усмирять его до тех пор, пока его не извлекут из моего сознания навсегда. Возможно, мне никогда больше не придется его слышать.

– Поппи? Это ты?

Я видела, как Мэри буквально растаяла при звуке рокочущего голоса, доносившегося через дверь.

– Это я и еще кое-кто, но все они хорошие. Я так думаю.

– Что?!