военных лет храню я маленькую алюминиевую пластиночку, на которой вырезано: «Гв. л-ту Ивановскому от друзей и боевых товарищей в день ожесточенного боя за гор. Хайдусобосло 12.10.44». Пластинка эта была прикреплена к подаренному трофейному пистолету.

Наш путь лежал к Дебрецену. Утром 19 октября началась мощная артиллерийская и авиационная подготовка, длившаяся около часа. Под ее прикрытием двинулись полки нашей дивизии. К одиннадцати часам удалось зацепиться за окраины города. Весь остаток дня и ночь продолжались упорные бои, но остановить наше продвижение противник был уже не в силах. К утру 20 октября вражеский гарнизон Дебрецена был полностью разгромлен.

«Что касается Дебреценской операции, — пишет в своей книге Исса Александрович Плиев, — в которой активнейшее участие приняла наша конно-механизированная группа, то она выполнила две важнейшие задачи: во-первых, войска фронта нанесли решительное поражение войскам группы армий «Юг», вышли на широком фронте к реке Тиса и, форсировав ее, захватили оперативный плацдарм для нанесения удара на Будапешт; во-вторых, этот успех создал прямую угрозу тылу вражеских войск, оборонявшихся в Карпатах, и вынудил их к отходу. Это способствовало и успеху войск 4-го Украинского фронта в преодолении Карпат».

В конце ноября наши войска начали операцию по взятию Будапешта. Наш корпус двигался по направлению к городу Ясароксаллаш. Полк был измотан до крайности непрерывными боями. А пройти предстояло более полусотни километров осенним бездорожьем по местности, изрезанной густой сетью оросительных каналов, через многочисленные населенные пункты, которые были превращены противником в мощные узлы сопротивления.

В топкой грязи вязли не только танки и автомашины, вязли кони, вязли люди. В тяжелых, кровопролитных боях прошел октябрь, половина ноября. Полки нашей дивизии, редея на глазах, продолжали драться.

В будапештской операции перед нами стояла задача: сковывая силы противника, не допустить переброски его частей в помощь войскам, оборонявшим столицу Венгрии. Все прекрасно понимали, что взятие советскими войсками Будапешта выведет Венгрию из войны на стороне гитлеровской Германии.

В начале декабря мы заняли город Балашшадьярмат. Это был последний населенный пункт на территории Венгрии. Мы первыми вышли к границе Чехословакии, к реке Ипель. Да, перед нами была Чехословакия, но в тылу оставался еще не освобожденным Будапешт.

В середине декабря полк получил новый приказ. Полк должен был горными карпатскими дорогами уйти в тыл противника и перекрыть пути для отхода его частей от столицы Венгрии. Ни артиллерии, ни обоза с собой в горы не возьмешь. Симбуховский решил кроме эскадронов конников взять с собой лишь несколько минометов из батареи Насонова, и то не на повозках, а на вьюках. Таким образом, больше половины полка оставалось с радиостанцией и санчастью по другую сторону фронта. Правда, понятие «фронт» в этом районе было относительным. Никакой четкой линии не было. Отступавший противник цеплялся за наспех укрепленные позиции в населенных пунктах, на перевалах горных дорог и троп.

Наш отряд еще затемно пробрался в тыл противника. Шли тихо, ведя коней на поводу. Стало светать. Узкая тропа вилась между холмов, то спускаясь в низину, то карабкаясь вверх. Ни шедшая впереди группа разведчиков, ни боковые дозоры на противника пока не натолкнулись. Остановившись, мы определились по карте: километра через два — довольно крупный населенный пункт. Полагать, что там не будет немцев, было бы наивно. Мы приготовились к бою. Но не только противник, а и все местное население куда-то исчезло: дома пустые, ни дымка из труб, ни голосов, да и живности никакой.

Вышли за околицу. Названия того населенного пункта я не запомнил, но вот пригорок, на котором, внезапно споткнувшись, упал командир полка, до сих пор встает перед глазами, стоит лишь вспомнить тот злосчастный декабрьский день.

Перед Василием Федоровичем уже пересекли открытое место короткими перебежками несколько наших офицеров из штаба. Хотел было побежать и я, но Симбуховский, молча отстранив меня рукой, взбежал на пригорок. И тут внезапно застрочил пулемет… Теперь даже подползти к нему не было никакой возможности. Местность простреливалась прицельным огнем невесть откуда взявшегося врага.

— Миномет снять с вьюка и срочно сюда с расчетом!

Команда Ивана Насонова, подбежавшего к нам, лежащим за невысоким холмиком, через три-четыре минуты была исполнена. Насонов, в бинокль внимательно рассмотрев место, откуда короткими очередями строчил пулемет, назвал ориентир минометчикам и коротко скомандовал:

— Огонь!

Даже невооруженным глазом можно было видеть, как взлетали на воздух комья мерзлой земли от разрывов мин. Расчет оказался точным — вражеский пулемет замолчал. Тут же двое наших казаков вместе с ординарцем командира Лебедевым, пригибаясь, побежали к Симбуховскому. На руках принесли его к нам в укрытие.

Василий Федорович громко стонал. Пуля перебила бедренную кость. Не теряя времени, мы перенесли командира в хату близ околицы, перевязали рану и прибинтовали к ноге две доски, выломанные из штакетника. Взяв в оставленной хозяевами хате две пуховые перины, мы осторожно положили на них Василия Федоровича. Лебедев в соседнем дворе нашел под навесом бричку, запряг пару наших лошадей.

— Только вперед, только вперед… — сцепив от боли зубы, повторял командир полка. — Приказ должен быть выполнен!..

И приказ был выполнен.

А Василия Федоровича группа наших разведчиков, взяв в проводники трех местных жителей, обнаруженных в подвалах, вывезла по горным тропам в расположение наших войск.

Чудом, иначе и сказать нельзя, сохранилось мое письмо Василию Федоровичу в госпиталь, написанное 7 февраля 1945 года. Сейчас оно у его дочери.

«Дорогой Василий Федорович!

Как-то осиротел без Вас полк. Не подумайте, что я так пишу потому, что хочу сделать Вам комплимент, нет, пишу от чистого сердца. С болью вспоминаю тот злополучный день — 16 декабря! Да будь он проклят! 27 января нас вывели из боев, сняли с обороны города Балашшадьярмат на чехословацкой территории. В последние дни пришел Указ о награждении полка орденом Богдана Хмельницкого II степени. Еще большим праздником стало для нас известие о том, что Вас наградили орденами Красного Знамени и Красной Звезды. Примите, дорогой Василий Федорович, искренние поздравления!.. Будьте уверены, доблестная слава, заработанная за время вашего командования, не будет запятнана до полной нашей победы.

Желаю Вам эт всей души скорейшего выздоровления. Поправляйтесь, а там подумаем и о нашей встрече. А она будет, обязательно будет! И мы после окончательной победы соберемся где-нибудь и вспомним бои-походы, радости и горести нашей суровой боевой жизни.

Крепко целую Вас, дорогой наш командир!»

Но встретить Василия Федоровича больше не довелось. Он умер в госпитале в румынском городе Сибиу 26 апреля 1945 года…

Мы продолжали воевать. После ранения Симбуховского полком стал командовать его заместитель по строевой части Николай