В последнюю минуту Игнатий воспротивился образованию женского отделения ордена, конечно, не из-за канонических соображений, а потому, что, как он считал, из совместной работы с женщинами «может возникнуть лишь огнь или дым». Несмотря на то что Игнатий первыми своими успехами был обязан женщинам, он в своей старости мало уважал прекрасный пол и жестко оттолкнул своего старого друга Изабеллу Розер, желавшую основать конгрегацию иезуиток; он придал своему обществу чисто мужской характер.

Но если даже неофит окажется вполне пригодным, он не может с уверенностью рассчитывать на спокойное пребывание в ордене потому, что в последнем безусловно царит военная система синего письма[13]. Тот, кто ведет себя нехорошо или является малоспособным к работе ордена, просто исключается из него без каких-либо процессуальных формальностей. Подобные «кровопускания» повторялись в первое время довольно часто и обычно нисколько не вредили Обществу. Они поддерживали его здоровье, молодость и свежесть и с выгодой заменяли, на что вполне обоснованно указал Игнатий, все другие, более суровые дисциплинарные меры. Но вообще внимание, с которым Общество относилось к подготовке своих членов, охраняло его от подобных разочарований. Согласно «Конституциям», вновь принятый член поступает сначала на два года в новициат, или дом испытания. Здесь новиций получает военное воспитание характера и сердца, необходимое для рыцаря Христа, здесь он учится самоотречению и повиновению, молиться и созерцать, исповедоваться и должным образом посещать богослужение. Кроме того, если позволяют обстоятельства, он упражняется в произнесении проповеди. Наставники строго следят, чтобы он не переходил границ в благочестивых упражнениях и не вредил своему здоровью умерщвлением плоти. Если он не обнаруживает склонности к научным занятиям, то становится к концу первого года светским коадъютором, то есть вступает в орден в качестве как бы светского брата, и в этом звании исполняет в домах ордена разного рода обязанности низших чинов.

Если, напротив, он обнаруживает талант, то к концу второго года становится схоластиком, то есть его посылают в одну из многочисленных школ ордена, где он должен всецело отдаться научным занятиям в течение долгих лет. Сначала он проходит гимназический курс, затем на протяжении трех лет изучает философию. После этого его обычно посылают в течение некоторого времени быть учителем. Если он обнаружил способности, его допускают к изучению богословия, которое отнимает у него по меньшей мере еще четыре года. Заключением и венцом второго периода занятий является рукоположение в священники.

Однако посвящение еще не дает ему права немедленно начать исполнять священнические функции. Разрешение на это он получает лишь по истечении годичного срока, после того как он, принеся три монашеских обета – бедности, целомудрия и повиновения, вступит в разряд духовных коадъюторов. Но даже в качестве духовного коадъютора он не принадлежит еще к Обществу Иисуса в строгом смысле слова. В Общество он принимается лишь после допуска к профессии, то есть к торжественному принесению не только трех монашеских обетов, но и специальной присяги верности, которая связывает Общество с папой.

Из этой необыкновенно точно урегулированной системы подготовки само собой вытекает иерархическое расчленение ордена. Он делится на четыре класса: 1) схоластиков, то есть студентов в собственном смысле слова, потому что новиции, подвергающиеся искусу в домах ордена, еще не считаются членами Общества; 2) светских коадъюторов; 3) духовных коадъюторов; 4) профессов. В известных случаях к этим четырем классам может присоединяться пятый класс «индифферентов», то есть таких членов ордена, относительно зачисления которых в тот или иной класс Общество еще не успело принять решения.

Раньше думали, что под именем «индифферентов» разумеются иезуиты в коротком платье, то есть тайные иезуиты. Но это заблуждение. Правда, при Игнатии было два случая, когда высокопоставленные лица некоторое время скрывали свое вступление в Общество, чтобы спокойно привести в порядок свои личные дела. Но тайных иезуитов, всю жизнь скрывавших свою принадлежность к ордену, никогда не существовало.

Эта армия, распадающаяся на четыре разряда, естественно, нуждается в крепкой местной и центральной организации. Нижнюю степень первой образуют обыкновенные поселения, резиденции и миссии; затем более крупные орденские дома, коллегии, новициаты и дома профессов. Эти поселения и дома сгруппированы в провинции, во главе которых стоят провинциалы. Наконец, провинции образуют так называемые ассистенции. Стоящие во главе этих ассистенций ассистенты являются не местными должностными лицами, а членами центрального правительства и имеют свое местопребывание в Риме. Их функции можно сравнить с функциями прежних провинциальных министров в Пруссии. Сказав об ассистентах, мы уже назвали один из важнейших органов генерального штаба Общества. Кроме ассистентов в состав штаба входят: адмонитор, то есть приставленный орденом к генералу контролер; далее, помощники генерала, среди которых на первом месте стоят генеральный секретарь и генеральный прокуратор – министр финансов ордена. Но душой всей организации является генерал, избираемый пожизненно. Один облеченный правом повелевать, он неограниченно руководит всеми действиями ордена и выбирает всех должностных лиц ордена, за исключением ассистентов и адмонитора. Кроме того, он полновластно распоряжается всем имуществом ордена и разрешает своими приказами, имеющими силу закона, все вопросы, которые не требуют изменения конституции ордена. Как единственный представитель ордена во внешних делах, он руководит всеми переговорами с верховным военным главой, папой, и со всеми светскими державами, с которыми орден поддерживает отношения.

Принимая все это во внимание, мы могли бы вместе с иезуитом Марианой назвать конституцию ордена абсолютно монархической. Но: 1) генерал в принципе не несменяем; 2) он в принципе ответствен перед орденом; 3) в известной мере он находится под контролем Общества, которое назначает ему, в лице его духовника, адмонитора, то есть контролера или советника. В этом заключалась возможность ограничить власть генерала. Но Игнатию, конечно, была чужда подобная мысль: иначе он не сделал бы эту систему контроля почти иллюзорной, дав одному только генералу право созывать генеральную конгрегацию во время своего правления[14].

Фактически генерал, в силу конституции, правит орденом почти так же самовластно, как главнокомандующий командует своими войсками. Правда, это самодержавие соединяется со своего рода парламентом, генеральной конгрегацией, составлявшейся из провинциалов и известного числа депутатов от каждой провинции, которые выбирались почти исключительно среди иезуитов высшего класса, профессов. Этот парламент, прежде всего, имеет право в случае вакантности поста генерала выбрать новое правительство, то есть избрать нового генерала, новых ассистентов и нового адмонитора. Во-вторых, он образует высшую законодательную власть ордена, и, в-третьих, он один может распускать поселения ордена. Но так как он может самостоятельно собираться только в случае смерти генерала, то он не составляет, подобно генеральным капитулам других орденов, противовеса власти генерала и действительно