– В рейтинге вредных профессий бухгалтер занимает, по-моему, двадцать второе место.

– Не слышала о таком рейтинге. Тогда на первом месте, наверное, стоит профессия пожарника?

– Летчика-космонавта. Потом, как ни странно, идут банкиры, а уж после них всякий служилый люд: пограничники, военнослужащие, милиционеры. Вслед за ними журналисты, режиссеры театра и кино, артисты, политики и спортсмены.

– Я бы поставила на первые строчки охранников, водителей и спасателей, ну, может быть, еще инкассаторов, а никак не режиссеров и артистов.

– Видимо, учитывались разные стороны жизнедеятельности этих людей, в том числе уровень смертности, травматизма, подверженность стрессам и так далее. Хотя я считаю, что все такие подсчеты относительны. Пусть они и делаются учеными.

– Я где-то слышала, что ученый – не тот, кто дает правильные ответы, а тот, кто задает правильные вопросы.

– Наверное, так оно и есть. К сожалению, наш друг Лаврентий не относится к ученым, так как не способен задать самому себе правильный вопрос: зачем он что-то делает? Мы еще помучаемся с ним.

– Он хороший специалист?

– Классный! За создание ПН ему действительно можно дать Нобелевскую премию. Но каким бы выдающимся специалистом Лаврик ни был, он не в состоянии объективно оценить предложенный информационной суперсистемой проект без помощи самой системы.

– Что ты хочешь сказать? – озадаченно посмотрела Лилия на собеседника.

– Он сам признался, что его ПН сама себя достраивает. Без участия оператора! Откуда Лаврик знает, что именно строит алгоритм ПН? Какую матрицу? Вдруг это супервирус, программа уничтожения жизни? Ведь проверить это никому не удастся, в том числе Лаврику, потому что он тоже зависит от компьютера и от самой формулы ПН.

Лилия задумалась, посасывая дольку лимона, качнула головой.

– К сожалению, я не специалист, чтобы решать такие ребусы. А ты неплохо разбираешься в компьютерных штучках-дрючках.

– Хуже, чем хотелось бы, несмотря на покупку собственного компа. Просто последние два года я служу в аналитическом центре, а его основа – компьютерные системы. Поневоле научишься понимать сленг сотрудников и все с ним связанное.

– Как ты относишься к тому, что с нами происходит?

Кирилл виновато почесал бровь.

– Верю и не верю. Иногда мне кажется, что все это происходит не со мной, а я просто наблюдаю за всеми событиями со стороны. Потом я спохватываюсь и… – он помедлил, – и мне становится не по себе. Ведь рушится вся созданная мной логическая схема жизни.

Лилия кивнула.

– Со мной было то же самое. Хотя Георгий приучил меня смотреть на мир шире и глубже, впитывать новое, изучать все обстоятельства и бороться с ними, не теряя достоинства.

На лицо женщины легла тень воспоминания. Потом глаза ее прояснились, она смерила взглядом ставшее несчастным лицо Кирилла, отставила чашку и поднялась, протягивая ему руку:

– Кажется, я готова принять жизнь такой, какая она есть.

Кирилл непонимающе поднял голову. Она смотрела на него глубокими потемневшими глазами, и в них сквозь печаль и сомнения проглядывало нечто такое, от чего у него перехватило дыхание и встрепенулось сердце. Он медленно встал из-за стола, погружаясь в ее взгляд, как в замораживающий всякую мысль айсберг. Хрипло выговорил:

– Я не умею говорить…

– Тогда молчи! – твердо сказала она, беря его за руку и ведя за собой в спальню.

Уснули они под утро, не размыкая объятий…

Понимая, что вопрос личной безопасности решить собственными силами невозможно, Кирилл решил заручиться поддержкой начальства и друзей, выработать план защиты от ПСП и СНОС (в их существовании сомневаться не приходилось) и поискать какие-то нетрадиционные методы предупреждения нападений. Но для этого надо было ехать на работу и встречаться со многими людьми, из-за чего он не мог уделять много времени Лаврику и Лилии. Посоветовавшись с ней – несмотря на то что спала она всего около двух часов, выглядела Лилия бодро и уверенно, – Кирилл оставил Лаврика у себя дома, строго-настрого запретив ему выходить за пределы квартиры, а сам, отправив Лилю на работу, поехал в управление.

В десять часов утра директор провел обычное селекторное совещание и вызвал к себе Тихомирова, предупредив таким образом его желание испросить аудиенцию.

– Садись, рассказывай, – кивнул генерал на стулья, подписывая какие-то бумаги.

Кирилл присел на краешек стула.

– Что рассказывать?

Солтанов поднял на него маленькие светло-серые глазки-буравчики.

– Мне только что звонили из твоей бывшей конторы.

– Что? – удивился Кирилл.

– Что слышал. Они переводят Лаврентия Павловича в свой штат. Вот я и спрашиваю: что происходит? Почему Киндиновым заинтересовалась внешняя разведка? Ты обещал дать разъяснения.

– Я пока не владею всей информацией…

Директор пришлепнул мясистой ладонью стопку листов на столе.

– Довольно, Кирилл Иванович! Докладывай что знаешь, а я буду решать, достаточно информации или нет.

Кирилл помедлил. Он был готов к такому повороту разговора, но все же душу щемило, так как приходилось изворачиваться и обманывать людей, которых он уважал.

– В общем, насколько я вник в ситуацию… – Кирилл коротко поведал директору историю разработки Лавриком алгоритма «универсальной сетевой отмычки». Только переименовал ПСП в «криминальную группировку» и не стал сообщать об участии в этом деле капитана Утолина и бывшей жены.

– Да-а! – крякнул Михаил Трофимович, выслушав рассказ, ослабил узел галстука, разглядывая спокойное лицо полковника похолодевшими глазами. – Не знай я тебя так хорошо, как знаю, подумал бы, что ты сбрендил. Значит, наш Лавр Павлович создал универсальный инструмент для взлома компьютерных серверов, а мы и не знаем! Хорош сюрприз! И ты после этого идешь ко мне и просишь дать ему отпуск! Уж не по наущению ли своих бывших коллег?

– Нет, – твердо заявил Кирилл. – Я не знаю, как они вышли на Лаврика, наверное, и в нашей структуре есть их люди, но в сложившейся ситуации это благо. У моей бывшей конторы гораздо больше возможностей защитить Киндинова от любого криминала, а компьютерщика на его место найти не проблема. В связи с чем я тоже хочу взять двухнедельный отпуск.

– Что?! Ты в своем уме?! – откинулся на спинку стула Михаил Трофимович. – После всего, что произошло?! Как ты себе это мыслишь?

– Я не всегда мыслю, – позволил себе пошутить Кирилл. – Изредка я просто существую. Отпуск же мне необходим для того, чтобы закрыть возникшую проблему с Лаврентием Павловичем. Ведь наша организация тоже была бы не против получения формулы «универсальной отмычки»?