– С кем?

– С ним, с Сикарту. Он-то точно знает, что происходит.

Я встал, скомкал покрывало и зашагал к мопеду. Миа последовала за мной метрах в трех от меня.

– Я не пойду. Мне нельзя, – услышал я сзади ее голос.

– Вот еще… пошли вместе. Я боюсь есть твои грибы один.

– Нет. Я не буду. Даже не проси. Мне и так хватает общения с потусторонним, – сказала она твердо.

Я буркнул себе под нос что-то невразумительное.

Еще двадцать минут назад я приплясывал на берегу, в отличном настроении. Пьяный и веселый. А теперь я протрезвел, на меня накатилась депрессия, и Миа подгрузила меня так, что разболелась голова. Мне почему-то вспомнился мой любимый Брюс Виллис из «Крепкого орешка». У него болит голова, у него похмелье, а ему надо спасать мир. Вот он, настоящий герой! И я попробую быть таким же! Я сажусь на мопед и еду домой. Там одеваюсь подобающе для грибного экспириенса – кроссовки, штаны цвета хаки с карманами, футболка и легкая кофта с капюшоном. Беру с собой спальник, мобильный, айпод, пачку крекеров, бутылку воды, немного денег и тот самый сомнительный бумажный пакетик с неизвестными мне грибами.

Я еду в район Табанан. Сворачиваю к так называемому «Хорс Айленд» и там долго плутаю по маленьким дорожкам, пока наконец не выезжаю к океану. Я оказываюсь на бескрайнем, абсолютно пустынном пляже с почти черным песком. Песок вулканического происхождения. Он очень мелкий и рыхлый. Я ставлю мопед на ножку-подставку, и он тут же падает на бок, так как ножка мгновенно погружается в песок. Я откатываю мопед назад на траву и ставлю его под гигантское разросшееся алое. Солнце светит уже не прямо сверху, а чуть со стороны океана. А это значит, что уже больше трех дня. Я решаю съесть грибы на закате. Чтобы их действие началось чуть позже. Так как боюсь, что под грибами красота здешних закатов может запросто свести меня с ума. Потом я долго сижу молча и поедаю крекеры. Смотрю, как солнечный диск лениво движется к горизонту, постепенно ускоряясь и ускоряясь. Чтобы в конце, буквально на скорости, плюхнуться в океан.

В наушниках играет Земфира «Любовь как случайная смерть»… «Здравствуй, мама, плохие новости, герой погибнет в начале повести…» А я жру крекеры. О чем я думаю? Может быть, о том, что мир заслуживает своей смерти? А? Наверное, об этом. Я думаю, что если уж есть вариант какого-то апокалипсиса, то, может быть, это не так уж и плохо. Я вспоминаю пляж в Семеньяке с выброшенными на берег мусорными пакетами. Я вспоминаю кадры из телехроник, которые когда-то шокировали и вызывали мой праведный гнев. Репортажи из Ирака и Афганистана, из Белграда и Косово. Я вспоминаю помешанную на деньгах и карьере Москву. Я вспоминаю десятилетних детей, которыми торгуют на улицах Джакарты и Бангкока. Все это, возможно, морализм и «сопли». Но в этом и суть. Я понимаю, что всего этого не изменить. Мир нужно любить таким, какой он есть. И я пытаюсь это делать. А что такое любить ублюдка, подонка и извращенца? Это работа над собой каждый день. Это попытка каждый день открывать для себя что-то хорошее в нем и принципиально не видеть плохого. Когда я был маленький и мой отец неплохо закладывал за воротник, мать предпочитала ложиться спать в моей комнате и закрываться на ключ. Чтобы не видеть отца пьяным и невменяемым. Чтоб не портить себе настроение и своего впечатления о нем. Так вот – я поступаю так же. Кто-то назовет это трусостью. Но я считаю, что это рациональность. Зачем тратить силы на попытки изменить то, что изменить нельзя? А я уверен, что мир изменить нельзя. Большую часть времени я предпочитаю не видеть ничего плохого в этом мире. Я не вижу или делаю вид, что не вижу. Потому что думаю, что мир изменить нельзя. Но, может быть, его можно уничтожить… А если так? Если это приведет к какому-то результату? Да ну и хрен с ним и со мной тоже. Если должно так быть… то пусть будет так. И что в этом случае значу я? Если речь идет о судьбе всего человечества. Мои амбиции, мои стремления не имеют никакого значения. Вот о чем я думаю, сидя на черном песке на западном побережье острова Бали в Индийском океане. И во мне столько сомнений, и я уже так устал с ними бороться, что сил нет. Постоянный внутренний спор, постоянный внутренний диалог. Уж сколько я травил эти голоса в голове, а они не исчезают… это грустно.

Как же круто быть настоящим героем без сомнений. Как Брюс Виллис из «Крепкого орешка». Неважно прав или не прав – уверен в себе по-любому. А тут столько размышлений… Наша проблема в том, что мы слишком много думаем. Раньше люди больше доверяли эмоциям. А мы заперли эмоции в стенки разума. А когда выпускаем их наружу, то сразу пугаемся. Пугаемся самих себя. Ведь, оказывается, разум сдерживает в этой клетке такую силищу! Но пока мы учились сдерживать ее, мы совсем разучились ею управлять. А потому пугаемся ее. И, возможно, поэтому серьезные решения принимать крайне сложно… особенно мне. Вот же Судьба… нашли на кого возложить ответственность на спасение мира! Я же Весы! Долбаный маятник туда-сюда. Хочу – не хочу. Пойду – не пойду. Угадать мое решение сложнее, чем угадать, что выпадет зерро!

Я раскладываю спальник, но не залезаю в него, а просто ложусь сверху. Ем слегка соленые крекеры и смотрю, как оправляющие горизонт плотные облака, похожие на гигантские горы Гималаи вдали, окрашиваются в оранжевый цвет с переливами индиго. Провожаю взглядом стаю птиц, пролетающую где-то вдали. Пытаюсь разглядеть корабль, почти не видный, – черную точку на горизонте… которая появилась лишь для того, чтобы через пару мгновений исчезнуть. На чернеющий по правую руку от меня монолит острова Ява. На свои ноги, обутые в кеды. И я понимаю, что люблю мир. И люблю жизнь. И что я не готов… Все, что я хотел, это просто вернуть обратно ЕЕ. А там я бы придумал, что мне делать со своей жизнью… Может быть, я остался бы навсегда здесь, а может, вернулся в Москву и нашел бы способ быть счастливым там. Ведь мы были бы вместе, а значит, все стало бы намного легче. Я достаю из кармана бумажный пакетик, смотрю на него нерешительно, а потом съедаю все двенадцать лежащих в нем маленьких беленьких сухих грибочков.

– Ну вот и поговорим. Лишь бы только дождь не случился… – бурчу я себе под нос. И ставлю на айподе Depeche Mode «Enjoy the silence», их совместную версию с Linking Park.

Что я знаю про Сикарту? Да толком ничего. Так – крохи информации, которые попались мне на глаза, когда я пытался больше узнать о природе сновидений. Это древнее божество, почитаемое когда-то в Юго-Восточной Азии. А еще это персонаж массового бессознательного, этакий куратор общечеловеческих знаний. Это я вычитал о нем в Инете. А еще я знаю, что он очень хитрый и ведет какую-то свою игру. Смысл которой с каждым днем становится мне все более и более понятным. Мне кажется, Сикарту решил уничтожить мир. И решил он это сделать когда-то давным-давно. И написал все это на своем Дереве Судьбы. Об этом знали племена майя. Которые, в свою очередь, были наследниками великой культуры атлантов. Мне только не до конца ясна роль во всем этом художника Вильяма Херста. Но его значение здесь очевидно. И мое, выходит, тоже… Это ведь я вывел его из Сада Сирен, где он проспал более тридцати лет! Когда я был там, в том Саду, я чувствовал нечто необычное, будто меня наполняют какими-то кусочками информации. Они как солнечный свет проникали в кожу, и внутри что-то менялось… Сад Сирен. Если бы я только мог вернуться туда… Но мне не попасть в Сад Снов, потому что вообще не вижу никаких снов… Только свои проклятые дежавю.