— И каково вам, Олег Александрович, живется в этом курятнике? Я бы на вашем месте…

— Если вы опять о том, где я был в тот день, когда убили Нэтти… — Олег сразу же перешел в нападение.

Раскатова играла только вничью, Ричард Носков делал из поражения победу, зато Олег Новлянский проигрывал в полной уверенности, что побеждает противника. Он всегда выбирал белые фигуры, уверенный в том, что в этом и есть залог победы. Олега всю жизнь любили, баловали и хвалили. Он не умел защищаться — всегда шел напролом. И тут же делал ошибки. Сергей Павлович, поняв, что хореограф будет легкой добычей, тут же прервал его легковесную атаку и двинул вперед ферзя:

— Вы ведь знали, что Нэтти — это не Наталья Белова? Так?

— Я… — Новлянский замялся. — Я…

— Ее настоящие имя и фамилия?

— Не знаю, — честно признался хореограф. — Мне‑то какое дело, как ее звали? Это Эжени потеряла деньги, а Дик сходил по Нэтти с ума.

— Вы, значит, не сходили?

Олег откровенно и с чувством сказал:

— Я ненавидел Нэтти.

…Он врал. Это была не только ненависть. Это был страх. Последнее время панический. Он боялся Нэтти. Еще как боялся! Нет, Нэтти не шантажировала Олега, как Евгению Львовну Раскатову, и не влюбляла его в себя, как Дика. Она им играла. И очень этим забавлялась. А он бесился. В ту ночь в гостинице, когда Нэтти не пустила его к себе в постель, Олег быстро догадался, в чем тут дело. Место занято. Ведь их с Диком поселили в одном номере. Когда Раскатова загнала Олега спать, Нос‑кова в постели еще не было.

А пришел Ричард заполночь. И пахло от него знакомыми духами. Олег имел слабость к дорогой парфюмерии и кремам, запах Нэтти он узнал бы из тысячи. Они тут же повздорили, и Олег проиграл по всем статьям. Оказалось, Носков хорошо владеет не только словом, но и приемами рукопашного боя. Олег сдался, но зло затаил. На него и Нэтти. Оба водили Олега за нос и тайно над ним смеялись. Этого он не мог простить никому. Олегу с детства внушали, что он — само совершенство. Зеркало с удовольствием это подтверждало. А вот Нэтти…

Она говорила Олегу вещи обидные. К примеру:

— Ты не сексуален. Потому что глуп. Стоит тебе открыть рот — и твое очарование сразу пропадает. И потом: ты так смешно морщишь лоб, когда пытаешься придумать остроту. Учись говорить, Олежек. Не умеешь говорить — учись хотя бы смотреть правильно. Тебя хочется погладить по головке, а не отдаться по первому зову. Я ненавижу твой мышиный писк по телефону, твое сюсюканье. Девочки рано или поздно вырастают из романов с милыми мальчиками и выходят замуж за настоящих мужчин. Смени амплуа. Я знаю твою мечту. Но для ее осуществления придется постараться. — Она оценивающе на него посмотрела и с усмешкой добавила: — Не уверена, что у тебя получится. После этого Олег ее возненавидел. Да как она смеет! Он ей еще покажет! Нэтти только смеялась и легко уходила от его настойчивых поцелуев. Но и от себя не отпускала. Олег понять не мог: зачем он ей сдался? Даже домой к нему заявилась! А потом сказала такое, от чего он пришел в ужас.

— Ты с ума сошла?! Да с чего ты это взяла?!

— Из своего жизненного опыта, мой мальчик. Я шепну тебе на ушко адресок. И не спрашивай, откуда я его знаю. Мимо проходила.

А ведь она оказалась права! Это Нэтти сбила Олега с пути истинного! И это в тот момент, когда ему наконец‑то улыбнулась удача! Нэтти откровенно смеялась. Кто знает, что было у нее на уме? Какие планы она строила? Она становилась очень опасной. Олег боялся Нэтти — и в то же время ходил, словно загипнотизированный ею. Своих мозгов ему не хватало. Если кто и мог дать дельный совет, так это Нэтти. Олег сам не заметил, как стал жить ее умом. И с ужасом думал: а что будет дальше? Ведь ей ничего не стоит одним неосторожным словом разрушить его жизнь…

— Я ее ненавидел, — повторил Олег. — Ох, как же я ее ненавидел!

— Хорошо хоть, что признался, — проникся к нему неожиданной симпатией майор. — Ты знал, сколько ей на самом деле лет?

— Догадался, что не девятнадцать. Думаю, мы ровесники. Она двигалась очень уж зрело. Еще в первый раз меня это удивило. Я еще подумал, что на этом можно построить ее успех. Девятнадцатилетняя девушка с такой зрелой грацией — это нечто. Неудивительно, что Нэтти так эффектно смотрелась на сцене. Она выделялась не только из толпы. Даже среди красавиц с идеальными фигурами она была заметна, — с уважением сказал Олег. — Она выиграла бы все конкурсы, честное слово, — совсем уж по‑детски добавил Новлянский.

— Олег Александрович, — опять перешел в атаку майор Волнистый. — Вы где учились?

— В Московском университете культуры, — гордо ответил хореограф.

— В каком году поступили?

Новлянский ответил, и, сделав нехитрые подсчеты, Волнистый сказал:

— Значит, в момент, меня интересующий, были на втором курсе. Все сходится. В студенческое общежитие часто заходили?

— Ну, было. А что?

— А когда ваша племянница видела настоящий пистолет? Она сказала, что видела у вас оружие.

— Какой пистолет? Да вы что?! Это пневматический! Он у нас дома лежит! — закричал Новлянский. — Это Машка только думает, что он настоящий!

— Значит, вы не покупали в общежитии пистолета? А ведь вас могут опознать, Олег Александрович. Я устрою вам очную ставку с продавцом и…

— Да с чего это меня должны опознать?! Какая очная ставка?! С кем?! — продолжал надрываться Новлянский. — Я еще в прошлый раз заявил: у меня было свидание! Не было меня там, где ее убили, понятно?! Не было!

— И как в прошлый раз, я вам официально заявляю: назовите имя вашей дамы и можете спать спокойно.

— Никогда, — уперся Олег.

Вот тут майор его не понял. Чепуха какая‑то. Что такого, если Олег назовет имя женщины, с которой у него было свидание? Не хочет — значит, нет у него алиби. Но все уперлось в Пентюхова. Нужно проводить опознание.

— Может быть, вы кому‑то отдали пистолет? — продолжал настаивать он.

— Нет. Не знаю никакого пистолета. Если бы он у меня был… Убил бы я ее! — неожиданно заявил Новлянский. — Стерва. Уж в кого я мог бы выстрелить запросто, так это в Нэтти! Это была не женщина, а змея. Что я ей сделал? Жил себе и жил. Пришла, все поломала. Подумаешь — умная. Это только ненормальный Носочкин мог влюбиться в такую бабу. Он ее идеа… — Олег запнулся, потом все‑таки выговорил: — Идеализировал.

— Значит, вы признаете, что враждовали с потерпевшей?

Майор встрепенулся. И переглянулся с лейтенантом. Ну не глуп ли Новлянский? Фактически сделал признание. Осталось только Матроскину его опознать.

— Кто враждовал? — наморщил лоб Олег. — Я враждовал? Я просто… Вы всерьез думаете, что я мог…

В этот момент в комнату заглянула его мать и прокричала:

— Олежек, ты мобильник в комнате оставил! А тебя к телефону! Я сказала, что ты сейчас возьмешь трубку. Ирочка.