что, да, возможно, если кто-то и заслуживал исполнения своих желаний, так это эта девушка. Даже если это означало Гейджа «Совершенство» Бьюкенена.

Я перевел взгляд с Клариссы на ткань, задрапированную позади нее, пока думал о Хейвен, и когда вернул взгляд к ее лицу, она странно смотрела на меня, наклонив голову вперед.

— Для тебя есть один из двух путей. Либо отказаться от всего. Либо потерять все.

— Простите?

Я ждал продолжения. Наступила тишина.

— Эм… что?

Кларисса уронила мои руки, громко выдохнув, и повторила то, что только что сказала.

— Да, я слышал. Оба потенциальных будущих пути звучат… одинаково ужасно.

— Да, — согласилась она. — Звучит именно так. — Ее брови снова застыли в недоумении, но она не предложила никаких дальнейших соображений. Я подождал еще мгновение.

Ничего.

— Не думаю, что все должно работать таким образом. — Я сузил глаза. — Вы издеваетесь надо мной, потому что я выразил сомнение в Ваших… талантах?

— О нет, нет. Определенно нет. Я никогда не лгу, когда дело касается моих предсказаний. — Она снова посмотрела на меня. — Туман очень плотный вокруг Вашего будущего. Очень, очень плотный. Даже мутный.

Очень, очень плотный.

— Вы серьезно? Это то, с чем Вы меня оставляете? — я сидел в своем кресле как вкопанный. Почему меня это волнует? Я все равно не верю в эту чушь. Но даже если так, разве не следует ожидать определенных вещей в таких ситуациях? У меня сложилось впечатление, что среди таких мошенников, как Кларисс, существует соглашение. Они говорили вам, что ваше будущее светлое и блестящее, и все ваши мечты сбудутся. Это было туманно и глупо, и вы, по сути, знали, что только что выбросили на ветер двадцать баксов, но, несмотря на это, вы уходили с улыбкой, а друзья жаждали узнать, что вам сказали. Кларисс же не могла сказать мне, что мое будущее полно потерь, тьмы и нулевых путей, ведущих к счастью.

— Это возмутительно, — прошипел я. — Эта так не работает.

Ее брови поднялись.

— Думаю, что Вас неправильно информировали о том, как это происходит. Иногда мне дается слово или ряд слов, возможно, видение время от времени, но понимание мне не дается. Интерпретировать послание должен сам получатель. У меня лишь есть оговорка, что я делюсь своими предсказаниями, независимо от того, положительные они или отрицательные.

— Где? Где эта оговорка?

— Вон там. — Она указала позади меня, и я повернулся, прищурившись, чтобы увидеть крошечную табличку с надписью, едва ли достаточно крупную, чтобы разобрать, что там написано, если только не прижаться к ней носом.

— Если что-то еще придет мне в голову, я дам Вам знать, поскольку в данный момент мы живем в одном доме. — Она улыбнулась и, несмотря на свое утверждение, что она предоставит больше, если сможет, она потерла руки вместе, как будто полностью умывает их в этой ситуации.

Какого черта?

Я медленно встал с открытым ртом в оскорбленном неверии.

Солнечные блики казались нападением, когда я вынырнул из кабинки Кларисс, и то, какое выражение было на моем лице, заставило Хейвен расширить глаза и сдержать улыбку.

— Будущее не выглядит радужным, я полагаю. Что она тебе сказала?

— Ничего, что имело бы хоть какой-то смысл, — проворчал я, когда мы начали идти.

Хейвен рассмеялась, положив свою руку на мою.

— Не волнуйся так сильно. Она сказала мне, что я посажу десять тысяч садов. Очевидно, это не может быть правдой.

Мое настроение улучшилось.

— Значит, она полная шарлатанка. Так и знал. — Я вдохнул полной грудью.

— Или, может быть, она говорит метафорами. Иногда я готова поклясться, что жила в десяти тысячах мест. — Она задумчиво улыбнулась, покручивая в пальцах конец своей косы.

— Не думаю, что в моем случае была метафора. Она была очень ясной. Тут было «или-или», и оба варианта были отстойными.

— Как насчет того, чтобы забыть о будущем и жить настоящим моментом, поиграв в «Безумного крота»?

Мое настроение поднялось. Я был в настроении что-нибудь поколотить. Если это будет пластмассовый крот, пусть будет так. Я бы мысленно назвал его Клариссой.

— Похоже на план.

Мы провели несколько часов, играя в игры в игровых киосках и поедая сладкие закуски. Я выиграл для нее плюшевую собаку, из-за которой Хейвен визжала и которую обнимала, как будто это была ваза эпохи Мин, заставляя меня чувствовать себя гордым и счастливым. Одно из тех простых мужских удовольствий.

— Как назовешь? — спросил я ее.

Она мгновение рассматривала пса, а затем почти застенчиво сказала:

— Черника, — после чего коротко рассмеялась, — так что когда я буду смотреть на нее — когда бы это ни было, где бы это ни было — я всегда буду вспоминать сегодняшний день, проведенный в Пелионе, штат Мэн, с шерифом Хейлом и нашей разношерстной командой неудачников.

— Да, Черника, — тихо сказал я.

Мы ехали домой в основном в тишине, солнце только-только опускалось за горизонт. Нос и плечи Хейвен были красными, но она не переставала улыбаться, хотя это была сонная улыбка. Я тоже устал от солнца, пива и сахара.

По какой-то причине между нами все было по-другому. Как-то слаще, но и немного натянуто. Я помог ей спуститься из грузовика и нежно коснулся пальцем ее плеча, а она улыбнулась, наши взгляды задержались на светло-коричневом отпечатке пальца, который медленно исчезал. Я подумал, не стану ли я таким же, как этот отпечаток пальца, который ненадолго прижимается к ее коже и в конце концов исчезает. Никаких следов того, что я когда-либо прикасался к ней или что она когда-либо знала меня. Может быть, наш единственный поцелуй станет таким же забытым.

Я сглотнул неожиданный привкус грусти.

— Думаю, что лягу спать пораньше, — сказала она, ее голос стал натянутым.

— Это был долгий день.

— Да, — согласилась она. — Но замечательный. Еще раз спасибо, что взял меня. И за то, что выиграл мне приз. — Она обняла Чернику.

Я засунул руки в карманы. Я хотел поцеловать ее. Боже, как я хотел ее поцеловать. Никогда никого так не хотел поцеловать.

Друзья.

А у нее было свидание с Гейджем Бьюкененом. Очень желанное свидание, о котором стоило помнить. Меня называли по-разному, но глупым никогда.

Я открыл рот, чтобы пожелать спокойной ночи.

— Знаешь, что было бы здорово прямо сейчас? — Потому что, черт возьми, иногда мудрость переоценивают.

Ее глаза слегка расширились.

— Что?

— Поплавать.

Она засмеялась.

— Поплавать? В озере?

— Ну, я думаю, наша компания будет слегка шокирована, если мы искупаемся в той старой ванне на когтистых лапах наверху.

Она тихонько фыркнула.

— Наверное, да.

— Что скажешь?

Она посмотрела на озеро, мерцающее под лучами заходящего солнца.