банке. Кризис… После того, как дедушку перезахоронили, на меня накатило. Захотелось увидеть лица тех, кто воевал. Поначалу думала написать дедушку, но не смогла представить его лицо. А тут набросок завалялся… Кстати! – Ольга повернулась к Насте. – Хочу продолжить и написать портрет фронтовой медсестры. Никак не удается модель найти. Почему-то кажется, что у вас облик девушки сороковых годов.

Настя украдкой посмотрела на мужа. Крайнев изобразил лицом недоумение.

– Согласны позировать? – спросила Ольга.

– Я работаю, – сказала Настя.

– По выходным!

– Я и в выходные работаю.

Ольга удивленно посмотрела на Крайнева.

– Кардиоцентр, – пояснил он. – Скользящий график.

– Так вы медик! – восхитилась Ольга. – Видите, как угадала! Но выходные у вас бывают? Давайте созвонимся! Диктуйте номер телефона, мобильного, если можно…

По дороге к дому Настя сосредоточенно молчала. Заговорила в квартире.

– Как ты с ней познакомился? – спросила.

– Просто. Она зашла в кабинет к отцу, там в это время был я.

– Кто ее отец?

– Владелец банка, Дюжий. Ольга – внучка Брагина, настоящего.

– Она богатая?

– Не то слово. Хотя сейчас, конечно, кризис и деньги не те.

– Она действительно тебя соблазняла?

– Сама слышала.

– Как?

– Угостила коньячком, села рядышком, положила головку на плечо. После чего намекнула прозрачно…

– И ты отказался?

– Настя! – укоризненно сказал Крайнев. – Что тебя потянуло?

– Погоди! – сказала жена. – Хочу знать. Это случилось, когда мы с тобой… – она смутилась.

– Нет! – сказал Крайнев. – С тобой мы тогда еще совсем ничего. А с Соней – уже ничего. В этом промежутке.

– То есть ты был свободен, но отказал красивой и богатой женщине?

– Получается, так.

– Почему?

– Потому! – рассердился Крайнев. – Это нелегко объяснить. Наверное, в глубине души любил тебя.

Настя бросилась ему на шею. Крайнев едва не упал от такого напора.

– Знаешь, – сказала Настя, – она до сих пор тебя любит.

– Ольга?

– Конечно! Поэтому и сердится. Видимо, хочет забыть, но не может.

– Грустно слышать, – сказал Крайнев. – Чем я вам так дался? Будто медом намазан!

– Точно! – согласилась Настя. – Я влюбилась с первого взгляда. Соня… Сама мне рассказывала. Теперь вот Ольга…

«И Эльза!» – мысленно добавил Крайнев.

– Осталось выяснить, – сказала Настя деловито, – почему ты выбрал именно меня.

– Потому что самая вредная? – предположил Крайнев.

– Противный! – Настя стукнула его кулачком в грудь.

– О! – обрадовался Крайнев. – Давно не били. Начинаем экзекуцию! Штаны снимать? – он расстегнул пояс.

– Бесстыдник! – укорила Настя.

– Таким уродился. Снимать?

Настя покраснела и потянула молнию на платье.

– Хоть бы отвернулся! – сказала смущенно.

– Вот это – фигушки! – сказал Крайнев. – Официальный брак. Есть свидетельство и штамп в паспорте. Имеем право…

Перед отправкой в сорок третий Гаркавин вручил Крайневу документ и одну принадлежность обмундирования, предварительно объяснив, для чего она.

– Дон Румата Эсторский, – оценил Крайнев. – Только у него – золотой обруч.

– Самое лучшее решение, – пояснил Гаркавин. – У немецких фуражек тулья высокая, достаточно места для цифровой видеокамеры в специальном исполнении. Форма кокарды позволяет без проблем маскировать объектив. Самый естественный жест – снять фуражку, пригладить волосы и снова надеть. В это время нажимаете на кнопку, замаскированную под пуговку ремешка, включаете запись. Повторное нажатие камеру выключает. Не рекомендую сдавать фуражку в гардероб или как-то иначе передавать в чужие руки: она заметно тяжелее обычной. Вызовет подозрение, прощупают, распорют подкладку… Сам прибор немцы использовать не смогут – нет у них компьютеров, но назначение определят. Экономьте батарею. Время автономной работы восемь часов, как раз для заполнения памяти. Главный сюжет: проезды по улицам N, съемка зданий и сооружений, вывесок на них. Городская среда, интерьеры. То, что воспроизвести в наше время очень трудно и необычайно дорого. Лучшее доказательство пребывания в прошлом. Для оперативной работы камера не пригодна, просмотреть запись можно лишь здесь. Диктофон использовали?

Крайнев рассказал об Ильине.

– Я б на его месте все равно не поверил! – улыбнулся Гаркавин. – Хотя могу представить впечатление. Диктофон расширит ваши возможности: никто не подумает, что зажигалка записывает речь. Неплохо передать ее Эльзе – красивая женщина не вызывает настороженности. Эльза курит?

– Нет.

– Пусть попробует. Женщина с сигаретой в длинном мундштуке – обычная примета тех лет. Только хорошо обучите, не то по ошибке вместо записи включит воспроизведение…

По прибытии в штабную избу бригады Саломатина Крайнев спрятал фуражку-камеру в чемодан, где хранился интендантский мундир. По приказу Ильина Крайнев появлялся в расположении бригады только в штатском, возил мундир с собой. Хранить его на «маяке» Ильин счел опасным. Крайнев лег спать и проснулся на рассвете. От стрельбы. Крайнев быстро оделся и схватил снайперскую винтовку, с которой не расставался в бригаде. Но успел выйти только во двор.

– Оставайся здесь! – велел заскочивший в калитку Ильин. – Ничего страшного. Полицейские, не больше роты, пытались прорваться в деревню с юга. Сейчас мы покажем им кузькину мать, и вы с Седых спокойно уедете.

Крайнев вернулся в дом. Стрельба в отдалении не утихала, и Крайнев сердито ходил от стены к стене, досадуя, что не может присоединиться. Разумеется, бежать в цепь неразумно. Одна шальная пуля – и провал всей операции. Однако находиться в отдалении от боя было тягостно. Крайнев подошел к окну. Уже рассвело, но разобрать что-либо путное не получалось – мешал пригорок. Крайнев подумал, вышел во двор и приволок в сени лестницу. Здесь не было сплошного потолка, попасть на чердак не составляло труда. Хозяин использовал чердак для хранения различного сельхозинвентаря, поэтому сделал в обоих фронтонах по окошку. Для света. Появляться наверху с огнем было опасно: соломенная крыша, потолок, утепленный льнотрестой…

Окошко, в которое выглянул Крайнев, оказалось чересчур маленьким, Крайнев елозил возле него, пытаясь что-либо высмотреть – не получалось. Досадуя, он перешел к другому фронтону. И обомлел. С северной стороны по дороге к деревне катила колонна: бронетранспортер «ханомаг» и два армейских грузовика. Крайнев мгновенно разгадал немудреный замысел немецкого командира. Рота полицейских связывает бригаду боем, а в это время с незащищенной стороны в деревню входит немецкая часть, на скорости проскакивает на южную окраину и бьет в тыл бригаде. В горячке боя немцев не сразу заметят, а когда заслышат в тылу стрельбу, будет поздно. Партизаны не устоят, побегут.

Крайнев присмотрелся. Боевого охранения на северной окраине не наблюдалось: забыли поставить. Мысленно обматерив Саломатина, Крайнев метнулся вниз за СВТ и вернулся к фронтону. Вскинул винтовку к плечу и раздвинул ноги пошире. От избы до колонны было не более полукилометра – дистанция эффективного поражения. Крайнев поймал в перекрестие оптического прицела прямоугольник открытого броневого щитка «ханомага». Начинать надо с водителя. Затаил дыхание и спустил курок. Мгновенно переместил прицел левее и выстрелил в соседний смотровой люк. В «ханомаге» командир сидит рядом с водителем… Бронетранспортер дернулся и встал. Попал. Крайнев выстрелил в водителя