– То есть тебе?

– Свободному Народу, – повторил Питер. – Я не собираюсь создавать культ личности. Они должны быть преданы конституции. И защищать Свободный Народ, который ее принял.

– Я бы предпочел более конкретную дату, – сказал Боб.

– По крайней мере, пока не пройдет референдум.

– А я могу поехать с ним? – спросила Петра.

– Решать тебе, – отозвался Питер. – Вероятно, там безопаснее, чем здесь, но перелет долгий. А свои статьи Мартелла ты можешь писать откуда угодно.

– Джулиан, он предоставляет решать нам. Мы теперь тоже Свободный Народ!

– Ладно, согласен, – сказал Боб. – А какая хорошая новость?

– Это и была хорошая новость, – ответил Питер. – Плохая же новость в том, что у нас внезапно и неожиданно иссяк поток средств. Потребуются месяцы, чтобы возместить убытки, и потому придется урезать расходы на проекты, не связанные напрямую с целями Гегемонии.

Петра рассмеялась:

– И у тебя еще хватает наглости просить нас тебе помочь, когда ты сокращаешь финансирование наших поисков?

– Вот видишь? Ты сразу же поняла, что ваши поиски к цели Гегемонии не относятся.

– Ты ведь тоже ищешь, – сказал Боб. – Вирус.

– Если он существует, – парировал Питер. – Вероятнее всего, Волеску нас просто дразнит, а вирус на самом деле не работает и его не распространяли.

– И ты готов поставить на это, когда речь идет о будущем человечества?

– Нет. Но при отсутствии средств у нас ничего не выйдет. Зато вполне может выйти у Межзвездного флота.

– Ты собираешься отдать поиски вируса им?

– Я собираюсь отдать им Волеску. А они уже продолжат исследовать вирус, который он разработал, и выяснять, где он мог его распространить. Если вообще это делал.

– МФ не может работать на Земле.

– Может – в случае противодействия инопланетной угрозе. Если вирус Волеску работает и был распространен на Земле, возникнет новый вид, способный полностью заменить человечество в течение одного поколения. Гегемон издал секретное заключение, признающее вирус Волеску инопланетным вторжением, которое МФ любезно согласился обнаружить и… отразить.

– Похоже, мы думаем почти одинаково, – рассмеялся Боб.

– Правда? – спросил Питер. – Ты мне просто льстишь.

– Я уже передал наши поиски Министерству по делам колоний. И мы оба знаем, что Графф на самом деле выступает в роли филиала МФ.

Питер спокойно взглянул на него:

– Значит, ты знал, что мне придется урезать бюджет на ваши поиски?

– Я знал, что у тебя нет средств, какой бы бюджет у тебя ни был. Феррейра делал все, что мог, но у Министерства программы получше.

– Что ж, в таком случае все счастливо закончилось для всех, – улыбнулся Питер, вставая.

– Даже для Эндера, – сказал Боб.

– Вашему малышу повезло, что у него такие заботливые родители, – на прощание добавил Питер.

Когда Боб пришел к Волеску, тот выглядел усталым и постаревшим. Пребывание в плену действовало на него явно не лучшим образом. Физически он не страдал, но как будто увядал, подобно запертому в темном шкафу растению.

– Пообещай мне кое-что, – сказал Волеску.

– Что? – спросил Боб.

– Что угодно. Поторгуйся со мной.

– Того единственного, что ты хочешь, – сказал Боб, – ты никогда не получишь.

– Лишь потому, что ты мстителен и неблагодарен. Ты существуешь потому, что я тебя создал, а ты держишь меня в этой клетке.

– Вполне просторная комната, с кондиционером. По сравнению с тем, как ты поступил с моими братьями…

– Они не были законно…

– А теперь ты где-то спрятал моих детей. И вирус, способный уничтожить человечество…

– Сделать его лучше…

– Уничтожить. Как я могу снова дать тебе свободу? Ты – великий человек и вместе с тем аморальный.

– Примерно как Питер Виггин, которому ты столь преданно служишь. Маленький блюдолиз.

– Правильно будет «лизоблюд», – поправил Боб.

– И все-таки ты пришел ко мне. Неужели у Джулиана Дельфики, моего дорогого сводного племянника, возникла проблема, которую я мог бы помочь решить?

– Тот же вопрос, что и раньше.

– И ответ тот же. Я понятия не имею, что случилось с твоими пропавшими эмбрионами.

Боб вздохнул:

– Я думал, ты все же воспользуешься шансом уладить все вопросы со мной и Петрой, прежде чем покинешь этот мир.

– Да брось, – усмехнулся Волеску. – Ты что, угрожаешь мне смертной казнью?

– Нет, – ответил Боб. – Ты просто… покинешь Землю. Питер передает тебя МФ. Исходя из теории, что твой вирус – инопланетное вторжение.

– Только если ты сам – инопланетное вторжение, – парировал Волеску.

– Собственно, так оно и есть, – кивнул Боб. – Я первый из расы короткоживущих гениев-великанов. Представь, насколько бо́льшую численность населения сможет выдержать Земля, если средняя продолжительность жизни составит восемнадцать лет.

– Знаешь, Боб, у тебя нет никаких причин умирать молодым.

– В самом деле? У тебя есть противоядие?

– Никому не требуется противоядия от собственной судьбы. Смерть от гигантизма наступает из-за перенапряжения сердца, которое пытается перекачивать чудовищный объем крови по многим километрам артерий и вен. Если ты вырвешься из оков гравитации, нагрузка на сердце уменьшится и ты не умрешь.

– Полагаешь, я об этом не думал? – спросил Боб. – Я все равно рос бы дальше.

– Значит, становился бы все больше. МФ может построить для тебя по-настоящему большой корабль. Корабль-колонию. Ты мог бы постепенно заполнять его своей протоплазмой и костями. Ты прожил бы годы, привязанный к стенам корабля, словно воздушный шар. Будто чудовищный Гулливер. Твоя жена могла бы прилетать к тебе в гости. А если станешь чересчур крупным – что ж, на этот случай всегда есть ампутация. Ты мог бы стать чистым разумом. Питаться внутривенно – зачем тебе желудок и кишки? В конечном счете все, что нужно, – головной и спинной мозг, которым вовсе незачем умирать. Вечно растущий разум.

Боб встал:

– И для этого ты меня создал? Чтобы я превратился в болтающееся в космосе безногое и безрукое чудовище?

– Глупый малыш, – сказал Волеску. – Для обычных людей ты уже чудовище, их худший кошмар. Представитель вида, который придет на их место. Но для меня ты прекрасен. Даже привязанный к искусственной среде обитания, даже лишенный конечностей, туловища, голоса – ты останешься самым прекрасным из всех живых существ.

– И тем не менее лишь крышка туалетного бачка помешала тебе убить меня и сжечь мое тело.