Прошло несколько дней и профессора Алана не кто не мог найти. На месте, где напали на Алана, была найдена кровь, чья это была кровь, ни кто не мог сказать. Алан не привлекался в министерстве ни разу. Не его палочка, не кровь, ни разу не сдавалась для сравнения. И это, хорошо, но вот сейчас это вышло боком.

На совещании спустя неделю после исчезновении Алана Мороха:

— Мы до сих пор не можем понять, где находится наш единственный профессор ночного колледжа, — Взволновано, говорила профессор Сиверина Морох, — забыв, про существование Альбумина.

Все молчали и не чего было даже предложить злющей жене профессора Алана Мороха.

— Так, сейчас все встают, надо осмотреть каждый сантиметр и чтоб не один комар не пролетел мимо и не был, не осмотрен, ясно? — Яростно прикрикнув, спросила профессор Сиверина.

Все просто кивнули и пошли за работу, профессоров было мало, из-заэтого времени уходило очень много и чтоб проверить хотя бы северную сторону замка надо потратить трём преподавателям не менее десяти часов. Помогали все, даже старосты нарушили правила, чтоб найти профессора Алана. Ночные мучились, часто засыпали на ходу во время дежурства, для их же безопасности дневные ходили с ними парами. Кроме старост и кураторов ещё были и выпускники старших классов, которые знали прекрасно профессора Алана.

Спустя десять часов, все сонные и вымотанные шли докладывать не хорошие известия, профессора нигде нет, и они даже глянули бывшее секретное логово Стива, там его тоже не оказалось.

Сиверина была ни в себе от ярости, она хотела уже сама лично найти оборотня и отправить его на тюремный остров. С каждым днём профессор Сиверина становилась все более нервозной и беспокойной. Алана уже не кто не мог найти полторы недели, и за это время, не кто не знает, что может случиться, а думать о том, что вдруг его уже нет в живых, было самым страшным не только для профессора Сиверины Морох.

Так проходил каждый день, и чем дольше не могли найти её мужа, тем больше появлялось седых волос на голове у Сиверины Морох.

***

Была глубокая ночь, когда кто-то залетел без стука, но с таким грохотом в спальню профессора Сиверины Морох, что та соскочила и сразу же направила палочку на его тень.

— Мы нашли его, его доставили в лазарет. — Запыхавшись, говорил старшина ночного колледжа «змеиный клубок».

— Альбумин, ты бы громче ещё не мог влететь в мою комнату и по сильнее меня напугать, чтоб я полностью седой стала? — Закричала профессор Сиверина, понимая, что в голове точно лопнул не один десяток маленьких сосудиков.

— Ну, если вы так хотите, то в следующий раз только, — начал оправдываться Альбумин.

— Что с Аланом? — Обеспокоенно спросила Сиверина.

— Он без сознания и возможно не чего не помнит, пытаясь нормализовать дыхание, сказал Альбумин.

— Где он? — Задала очередной вопрос.

— В лазарете, — повторил заново Альбумин.

Сиверина стала быстро одеваться, нервничала, боялась, но при этом радовалась, что хоть что-то стало известно про мужа. Одевшись как попало, она быстро направилась в лазарет и то и дело трепала рукав у мантии.

— Алан, — выпалила Сиверина сразу же, как только зашла в лазарет.

Около Алана стояла мадам Смит, она нежно и любя меняла холодную компресс со лба.

— Доброй ночи профессор, — Поздоровалась мадам Кигельрот с Сивериной.

— Как он себя чувствует на данный момент? — Забыв поздороваться с лекарем.

— Он без сознания и здоровью его не чего не угрожает, — сообщила мадам Кигельрот, глядя на то, до чего довёл стресс профессора Сиверину Морох.

— Его нашёл колдун-лекарь в деревне, что не далеко от школы находится, он раньше работал здесь и вашего мужа он узнал. Как увидел, сразу его отправил сюда, к нам. Повезло что маглы не нашли, — отчитался Альбумин профессору Сиверине.

— Вам бы отдохнуть, — нежно сказала мадам Кигельрот, — круги с мешками, под глазами от плохого сна, седина в сорок лет, — отчитывала мадам Кигельрот, покачивая головой.

— Не когда отдыхать, то сын исчез, то муж, — тяжело вздохнула, глянув уставшими глазами на супруга, что лежал с компрессом на лбу.

— Дел полно у вас, о проблемах беспокоитесь, а о себе и думать забыли, сколько лет вас знаю, всё время в школьные годы попадали ко мне с переутомлением, — спокойно, но осуждая, говорила лекарь, — а вот всё почему? — Спросила, глянув обеспокоенно на женщину.

— Потому что училась, — ответила на поставленный вопрос.

— Вот видишь, ты с девяти лет у меня каждый месяц была с переутомлением, — покачав недовольно головой, пошла в коморку.

Сиверина стояла, смотрела на мужа, вспоминая слова о девочке, из дневного факультета, думая об «оборотне», и об игре, которую затеял, не пойми для какой цели.

— Этот оборотень очень странный, — нарушил небольшую тишину Альбумин, — кажется, он либо не знает, что дальше делать, или он нарочно путает нас и не хочет, чтоб мы его поймали, — предположил старшина, глянув на Сиверину с теплотой в глазах, но болью душевной в груди.

— Ещё это девчонка, — продолжила разговор Сиверина, не отводя взгляда от мужа, — она по любому как-то связана с оборотнем и надо узнать, как и что он сделал ей такого, что она стала ему помогать такому преступнику, — сказала и глянула в ореховые глаза Альбумину.

— Он опасен, он очень опасен, — начал бредить Алан, — Сива прости, — шептал профессор в бреду.

— Вот черт, — Сиверина побежала в коморку Мадам Кигельрот, чтоб позвать, а Альбумин ушёл, посчитав себя лишним.

Мадам Кигельрот прибежала с баночками с настойками, и сразу же начала что-то всё делать и делать. Она делала все слаженно и быстро, по её глазам было видно, что она чего-то боялась.

— Надо его перевозить в другое место, если он ещё кого-то заразит, то начнётся эпидемия, — с ужасом сказала мадам Кигельрот.

— Что с ним? — Побелев от ужаса, еле выдавила вопрос женщина.

— У него дракончик, — прошептала мадам Кигельрот, — болезнь не так заразна, как опасна.

После слов лекаря, профессор Сиверина села на рядом стоящую койку. По её щекам потекли ручьи слез. Дракончик это вирус не смертелен, но его очень долго и сложно лечить. К сожалению, на данный момент многие запускают, и это перерастает в драконовую лихорадку — это уже смертельно.

— Куда его перевозить будешь? — Спросила у мадам Смит Сиверина.

— В святую Георцинию. Там есть комната, выделена именно для этого вируса, — печально говорила мадам Кигельрот, её голос, был пронизан слезами и душевной боль.

Профессор Сиверина, поспешно вытерев слезы, направилась к себе в комнату, чтоб успокоиться. Она шла и не понимала, куда ведут её ноги. Они были ватными, не подавались контролю над ними, всё тащили и тащили, не пойми куда.