— Спасибо за подсказку. Как эта штука работает?

— Наставь и надави.

— И эффективно получается?

Он демонически рассмеялся. На звук повернулись головы.

— О да, — сказал он.

Тут мне в голову пришла мысль. Я спросил:

— Слушай, ты ведь не собирался отдавать его мне, так?

— Нет.

— Значит, о господи, ты просто так его с собой таскаешь?

— Ты о чем, Джек?

— Это же Голуэй. Чего ты опасаешься?

— Это твой город, парень, и здесь рубят головы лебедям, убивают цыган и много еще чего творят.

Ответить мне было нечего, поэтому я спросил:

— Что еще ты с собой носишь?

Он широко улыбнулся и сказал:

— Знаешь, мне кажется, на самом деле тебе не очень хочется знать.

Он был прав.

Я предложил его проводить, но он отказался:

— Не люблю прощаний.

В конце вечера мы долго стояли у паба. Мне не хотелось его отпускать. Он сказал:

— У тебя такой вид, Джек, будто ты собираешься меня обнять или что-то в этом роде.

— На меня это похоже?

— Ты ирландец, так что все возможно.

Я хотел сказать: «Я буду скучать» или еще что-то значительное. Но ограничился словами: «Береги себя». Казалось, он тоже с трудом сдерживает эмоции, но тут он шутливо ткнул меня кулаком и сказал:

— Не пропадай, Джек.

И ушел. Я ощутил потерю, свернул на Ки-стрит и пошел куда глаза глядят. Четыре утра, а на улице полно всякого народа. Группа африканцев стучала по барабанам, мальчишка играл на гитаре. Я остановился около него и сказал:

— Неплохо.

Я уже почти дошел до пивнушки «У Кении», когда появились двое полицейских. Я кивнул, и один сказал:

— Покажи, что у тебя в карманах.

— Что?

— Ты нарушаешь общественный порядок.

— Вы шутите. Поглядите, там прямо ООН из музыкантов, а вы пристаете ко мне.

Второй сделал быстрый шаг вперед, и они прижали меня к стене. Я вспомнил про шоковый пистолет в кармане и подумал: «Я в глубокой жопе».

Первый наклонился ближе и сказал:

— Старший инспектор Кленси просил передать, чтобы ты себе слишком много не позволял, Джек.

И нанес мне удар по почкам. Такие удары и я раньше умел наносить. Это что-то. Падаешь как подкошенный, дышать от боли не можешь. Когда они не спеша удалялись, мне хотелось крикнуть вслед: «Это все, на что вы способны?»

Но я не мог выговорить ни слова.

На следующее утро я рассмотрел синяк в зеркале. Как будто меня лягнула лошадь. Я уже неделю обходился без кокаина, и нервы у меня были на пределе. Прибавьте к этому похмелье, и вы поймете, что к моргу я был так близко, что докричаться можно.

Я услышал, как под дверь сунули пакет. Такой толстый конверт. Имя напечатано, так что тут я ничего не мог узнать. Штамп Белфаста. Я подошел к столу и медленно открыл конверт. Затем перевернул его и потряс. На стол упала рука. Я отпрянул, ударившись о раковину, меня едва не вырвало. Постарался успокоить бешено колотящееся сердце. Взглянул еще раз, потом подошел. Сделана из пластика. На ладони написано:

— Помощь не нужна, Джек?

К ланчу появился Трубочист и спросил:

— Что с вами случилось?

— Полиция.

— Теперь вы знаете, что это такое.

Он принес бутерброды и термос с чаем. Я возразил:

— Здесь есть чай.

— Пакетики. Дерьмо.

Он разложил бутерброды и сообщил:

— Ревень.

— В бутербродах? Шутите?

— Попробуйте — удивитесь.

— Я наверняка поражусь. Нет уж, не надо.

Он съел все сам, причем с большим аппетитом. Я сказал:

— Брайсон сбежал.

— Опишите мне его.

Я послушался. Он сказал:

— Мы его найдем.

— Как?

— Братья разбросаны по всей округе.

— Он мог податься в Англию.

— Наших там больше, чем здесь.

— Что, если не он убивал?

— Тогда почему сбежал?

— Тоже верно.

Трубочист встал и сказал:

— Как поживает ваш английский приятель?

— Он уехал.

— У вас странные друзья, Джек Тейлор.

Если в этих словах и звучало осуждение, я его не почувствовал. Когда он ушел, я попытался читать: «Ветер унес летних мух. Бог позабыл о своих детях».

Это из Нельсона Элгрена, «Человек с золотой рукой».

Раздался телефонный звонок.

— Слушаю.

— Джек, это Кэти.

— Привет, Кэти.

— Джек, Джефф пропал.

— Пропал? Куда пропал?

— Он запил.

— Вот как.

— Ты знаешь, что он уже двадцать лет в рот не берет.

— Нет.

— Ты его найдешь?

— Найду.

— Обещай мне, Джек.

— Обещаю.

Реймонд Чандлер в своем очерке «Простое ремесло убийства» писал:

Современный детектив относительно беден, иначе он бы не был детективом. Он обычный человек, в противном случае ему не затеряться среди обычных людей. Он не возьмет деньги другого человека нечестным способом и не потерпит оскорбительного отношения без своевременного и спокойного возмездия. Он человек одинокий и гордится тем, что вы отнесетесь с уважением к его гордости либо сильно пожалеете, что вообще с ним встретились. Если бы таких, как он, было много, мир стал бы безопасным местом для жилья, при этом не став настолько скучным, что жить в нем вообще бы не стоило.

Эти слова звучали в моих ушах, когда я направился на поиски Джеффа. Я пошел в пивную. Парень за стойкой, которого я никогда не видел, спросил:

— Вы Тейлор?

— Да.

— Идите наверх, она вас ждет.

Выглядела она ужасно, лицо распухло от слез. Я обнял ее и сказал:

— Все будет в порядке, я его найду…

— Джек, если с ним что-то случится…

— Ничего не случится. Куда он мог пойти?

— Не знаю. Я никогда не видела, чтобы он пил. По крайней мере, он не взял мотоцикл.

У Джеффа был «харлей». Он рассказывал, что у него две страсти — мотоциклы и поэзия. Показав мне мотоцикл, он заметил: