Оценили? Как бы не так! Заговорщиков из польского «Патриотического общества» война с турками очень обрадовала. Сочли, что русские увязнут, будут терпеть поражения, нести потери – и сложатся подходящие условия для их восстания. Шли лишь чисто теоретические споры, не помешает ли это освободительной борьбе Греции? Ведь ей громогласно сочувствовал весь Запад. А потом добавилась угроза со стороны Австрии, и тут уж «патриоты» вообще возбудились. Польские войска оставались в тылу. Были свежими, сохранили силы. С нетерпением ждали, когда же австрийцы вступят в войну. Вот тут-то поляки ударят русским в спину. Кстати, ни в какую нормальную логику это не вписывалось. Польские области, доставшиеся австрийцам, не получили никаких особых прав и автономий, в отличие от российских. Нет, «патриоты» готовились перекинуться на их сторону!

Но замыслы врагов России расширить конфликт не удались. Правительство Персии после полученной взбучки боялось русских. Шах с извинениями отправил в Петербург целый обоз драгоценностей, чтобы не навлечь за истребление посольства новую грозу. Сдержать Австрию помогла дружба Николая с королем Пруссии, своим тестем Вильгельмом III. Тот намекнул австрийскому императору, что не стоит задевать его зятя. Горячо вступился вдруг и французский король Карл X. Открытым текстом передал в Вену – если посмеет выступить против России, то он объявит Австрии войну.

А завязнуть в затяжных боях с турками Николай не собирался. Витгенштейна он сместил, назначил главнокомандующим Дибича. Тот деятельно занялся пополнением и обеспечением армии. Наладил четкое взаимодействие с Черноморским флотом адмирала Грейга, и с эскадрой Гейдена, которая все еще оставалась в Эгейском море, помогая грекам. Армия великого визиря Мехмеда Решад-паши по-прежнему стояла у Шумлы. Дибич наметил прорыв в другом месте, у Силистрии. К этой крепости двинулись осадные части, саперы, артиллерия. Руководить инженерными работами снова определили Шильдера. Он навел понтонный мост через Дунай, царские полки двинулись через реку.

Чтобы сорвать переправу, турки стянули к ней все корабли своей дунайской флотилии. Но Шильдер был еще и энтузиастом использования ракет. Они не были новинкой, англичане позаимствовали их у индусов, применяли в наполеоновских войнах. Хотя у тогдашних пороховых ракет была очень низкая точность попадания. Однако Шильдер превратил несколько лодок и баркасов в плавучие ракетные батареи, и уж такую цель, как масса вражеских кораблей на реке, они накрыли хорошо. Флотилия заполыхала, уцелевшие суда спешили убраться.

Начались бои и на море. Из Босфора вышла турецкая эскадра, 15 кораблей, чтобы препятствовать русским перевозкам. Между Синопом и Батумом она перехватила и заставила сдаться 36–пушечный фрегат «Рафаил». Разгневанный Николай I издал указ – если фрегат будет возвращен России, сжечь его (по возвращении из плена нижние чины были прощены, офицеров присудили к смертной казни, но царь заменил ее разжалованием в рядовые матросы). А всего через 3 дня, 14 мая, позор русского флота смыл 18–пушечный бриг «Меркурий» капитан-лейтенанта Казарского. Его взяли в клещи два самых мощных турецких корабля, «Селимие» (110 орудий) и «Реал-бей» (74 орудия). Но 115 человек команды приняли неравный бой. У двери пороховой камеры положили заряженный пистолет – чтобы последний, оставшийся в живых офицер, взорвал корабль. Канонада гремела несколько часов, и случилось невероятное. Наши моряки повредили мачты и паруса у обоих турецких кораблей, бриг оторвался от них.

«Меркурий» получил 22 пробоины в корпусе и 133 в парусах, 4 человека были убиты и 6 ранены, но маленький кораблик победил двух гигантов! Он был награжден Георгиевским флагом, нижние чины – Георгиевскими крестами. Все офицеры удостоились орденов, их повысили в чинах, Казарского – сразу на две ступени. Всем им в дворянские гербы царь добавил изображение пистолета – лежавшего у крюйт-камеры. Повелел, чтобы в составе Черноморского флота всегда состоял корабль под названием «Меркурий». А вылазки турецких эскадр пресекли. По планам Дибича в конце мая Черноморский флот и Средиземноморская эскадра Гейдена блокировали с двух сторон Босфор и Дарданеллы. Заперли неприятельских моряков в Константинополе.

Под Силистрией, как в прошлом году под Варной, наши войска все теснее обкладывали крепость, приближались к ней траншеями. Все ближе строили осадные батареи, крушившие укрепления. Но великий визирь осаду Силистрии считал делом второстепенным. Он был обуян идеей возвратить Варну, важнейший порт. Собрал свои лучшие силы 40 тысяч воинов с 56 орудиями, и в конце мая выступил к Варне. Вот тут Дибич его подловил. Он пропустил турецкое войско мимо своей армии. Часть сил оставил у Силистрии, а с собой взял подвижный корпус из 25 тысяч штыков и сабель и стремительно вышел в тыл великому визирю, 30 мая захватил высоты у села Кулевча.

Мехмеда Решад-паша встревожился, что его отрезают от Шумлы, развернулся и бросился в сражение. В отчаянной рукопашной погибли два русских батальона, другие подразделения стали отходить. Но прямо в гущу схватки генерал Арнольди вывел батареи конной артиллерии. Они окатили турок картечью в упор. Сам Арнольди останавливал отступающую пехоту, она перестроилась под прикрытием орудий. А Дибич кинул в бой резервы. Турок отшвырнули и погнали, они потеряли 5 тыс. убитых, 1,5 тысячи пленных, 43 орудия, весь обоз.

Разгромленный великий визирь откатился обратно в Шумлу и запаниковал. Был уверен – сейчас вся армия Дибича двинется добить его. Спешно собирал подмогу, откуда только можно. Приказал идти к нему гарнизонам ближайших крепостей. Вызвал 12 полков, охранявших проходы в Балканских горах. Но тем самым он, как нельзя лучше, подыграл Дибичу! Русский главнокомандующий уже готовил свои лучшие части к главной цели – походу за Балканы. Осадные работы и нарастающая бомбардировка Силистрии делали свое дело, 18 июня крепость сдалась [51]. Вот теперь турки ждали удара на Шумлу. Однако Дибич отправил туда только один корпус – блокировать великого визиря в его лагере. А сам с главными силами вдруг устремился на юг, к Балканским перевалам!

На Кавказе турки, собрав 120 тыс. воинов, в это время перешли в наступление тремя группировками. У Паскевича было всего 18 тыс. штыков и сабель, 70 орудий. Но он не стал ждать, когда эти массы нахлынут на него. Сам выступил навстречу 70–тысячной армии Гаджи Сапеха. Два турецких корпуса шли по отдельности, и русские расшвыряли их по очереди. Выплеснулись к крепости Эрзерум – а она-то осталась без защитников. 27 июня после артобстрела она капитулировала. Вместе с армией этот поход с разрешения царя проделал А. С. Пушкин, описав впечатления в своем «Путешествии в Арзрум» [52] . Другая, 19–тысячная вражеская группировка, подступил к Баязету, где находился лишь маленький отряд князя Чавчавадзе. Атаки продолжались непрерывно 38 часов! Когда их отразили, турки перешли к осаде. Без еды, почти без воды, защитники держались 13 дней, пока не подошла подмога, отогнав неприятелей. Паскевич за свои успехи удостоился высшей военной награды, ордена Св. Георгия I степени.

А Дибич углублялся в сердце Османской империи! По дороге, попутно, взяли несколько крепостей. Великий визирь спохватился, узнал, куда нацелились русские. Отправлял туда собравшиеся у него войска, но было уже поздно. Они или не успевали за нашими полками, или их били по частям. Чтобы преградить путь Дибичу, турки смогли собрать только 20–тысячный корпус у города Сливен, но 31 июля его разнесли в клочья. 7 августа русские очутились у Адрианополя. Начальник гарнизона был настолько ошеломлен их появлением, что согласился сдать город. Это была «вторая столица» Турции! Уже на подступах к Константинополю! Султан, его правительство и все столичное население были в полной прострации. Русские стояли рядом, их эскадры перекрыли морские дороги в Константинополь, не позволяя подвозить войска и припасы.