— Откуда у них те сообщения?

— Я понятия не имею. Ты никогда про работу со мной не говорил, я не спрашивала. И ты прекрасно это знаешь.

— Лис..

— Я больше не хочу… Я устала. Спать иду, но прежде хочу задать тебе вопрос. Один-единственный.

— Задавай.

Пару минут я не могу оторвать взгляда от любимого мужчины. Не решаюсь спросить, но всё-таки, взяв волю в кулак, спрашиваю:

— Ты не мог спросить всё вот это тогда? Но ты вышвырнул. Не дал ни единого шанса объясниться. Так сильно мечтал разрушить ту связь, что была между нами?

— Нет, Алиса, — он смотрит исподлобья. Потом встает с места, подходит, присаживается рядом. Обнимает за плечи и прижимает к своей груди. — Я привык сомневаться в людях. Подозревать каждого, даже самого любимого. Близкого. Да, я перегнул палку. Но, как видишь, отпускать я тебя не намерен.

Не намерен.  А я не намерена быть с тобой. Оставаться тут.

Обнимаю в ответ. Вдыхаю, пьянею от запаха, исходящего от него. Последнее прикосновение. Завтра всего этого не будет.

Завтра меня в этом доме не будет.

Глава 20

Тимофей

Голова раскалывается с самого утра. Алиса обращается со мной, как с чужим. Я для нее пустое место, хоть и считал, что потихоньку всё наладится. Только хрен мне, а не нормальные отношения.

Понимаю, что перегнул палку, но… Я не могу вернуть прошлое назад и всё изменить. Несколько месяцев назад брату советы давал, а сейчас сам в них нуждаюсь.

Прежней работы нет, да и усталости тоже. Теперь только в ресторане вожусь, а вечером домой спешу. Лисичка категорически отказалась работать со мной. Весь день одно и то же делает или же изучает что-то новое о беременности в интернете. О малыше. К родам готовится. А я слежу за ней по камерам, которые поставил в каждом углу квартиры. Нет, теперь я ей полностью доверяю, просто скучаю, да и нравится мне наблюдать за ней.

— Можно? — после короткого стука в дверь в кабинет заходит Захаров, мой лучший друг и незаменимый напарник по бизнесу.

— Конечно, — встаю с места, пожимаю руку другу и обнимаю. — Давно тебя не было. Решил окончательно отстраниться, чтобы я тебе мозги не сносил своими вопросами о деле Воронова? — бросаю шутливо.

— От тебя хоть на край света беги, всё равно из-под земли достанешь, — смеется, присаживаясь на диван. — Кофе угостишь?

— Ты чего такой грустный? — спрашиваю.

Секретарша ставит перед нами напитки и выходит, закрыв за собой дверь.

— Да нормально всё, — усмехаясь, — моя беременна.

Я удивленно скалюсь на друга, потому что эта новость реально удивляет. У Тимура нет серьезных отношений — по крайней мере, я об этом не знаю, — хоть и давно встречается с одной девушкой.

— Ты же говорил, что у вас свободные…

Не успеваю договорить, как Захаров обрывает меня:

— Так и есть, — подносит кружку к губам, но прежде чем сделать глоток, вдыхает аромат. — Беременна она. Седьмой месяц.

— И что ты собираешься делать? Уверен, что от тебя? И почему только сейчас узнал?!

— Уверен… От меня. Давно в Москве ее не было. Не говорила, скрывала, сука, потому что боялась. Якобы я на аборт отправлю.

— Не отправил бы? — спрашиваю осторожно. Иметь детей от нелюбимой женщины? Не знаю, как поступил бы я на его месте.

— Нет, конечно. Мой ребенок, в конце концов. И я давно не мальчик, чтобы фигнёй всякой страдать и от малыша своего избавляться.

И снова вздох. Выдох.

— Так а почему ты как на иголках сидишь? — спрашиваю.

Захаров внимательно смотрит на меня, будто не решается рассказать. Сомневается в своих догадках?

— Да странная она какая-то. Уехала, и не было ее четыре месяца. Сказала, что всё кончено. Пару недель назад пришла и чуть ли не умоляет, чтобы я не отпускал ее. Не бросал. Что-то не так, пятой точкой чувствую. Даже мобилу девушки проверял. Чисто, — устало потирает лоб. — У меня паранойя, брат. Иногда хочется тупо свалить куда-нибудь и ни о чем не думать.

— Если бы было всё так просто… — нервно смеюсь. — Так ты не сказал ничего толком о деле Воронова.

Решаю сменить тему. Включаю экран и краем глаза наблюдаю за Алисой. Кажется, что-то готовит, а мне уже хочется помчаться домой.

— Ничего нового, Тимофей. Не нарывайся. Просто жди. Я же не сижу, скрестив руки на груди. Работаю.

— И сколько я так ждать буду? Столько времени прошло — и тишина. Абсолютная тишина, млядь.

— Савин уже задний включил, так что жди. Скоро всё окей будет, — уверив меня, поднимается на ноги. — Мне пора. Если что — звони.

Откидываюсь на спинку кресла и снова пялюсь на экран мобильника. Как мальчишка, ей богу. Пусть Лиса постоянно отталкивает меня, вежливо посылает, сказав, что устала и хочет спать, но я вижу, что она играет свою роль. Вот она стоит у плиты, что-то жарит, на ней моя рубашка чуть ли не до колена, и всё равно выглядит Лис привлекательно...

Поворачивается назад — смотрит в сторону окна. Забирает телефон с подоконника, включает громкую связь и ставит мобилу на столешницу.

— Да, Вер.

— Привет, Алис. Как вы там? Надеюсь, лед между вами растаял?

— Да, не-ет, — тянет моя девочка, — этого никогда не будет. Я не готова жить с ним как ни в чем не бывало. Вообще, я не думала, что Тимофей такой… — не договаривает.

Вот это неприятно. Больно, черт подери! Она что, жалуется на меня? Какого хрена рассказывает наше личное?!

— Лис, не будь такой категоричной. Он любит тебя, поверь.

Пальцы невольно сжимаются в кулаки, потому что это неправильно! Глупо! Зачем с кем-то делиться личным?!

— Любящий мужчина так не поступает, — моет руки, взяв телефон, садится на стул. — Никогда не могла подумать, что он такой грубый.

— Так мужики все такие! — то ли успокоить Алису пытается, то ли действительно так думает, но говорит жена брата уверенно. — Сегодня орут, а завтра змеёй ползут. Подлизываются.

Нервный смешок срывается с губ. Змеёй, значит? Интересно. Если Артем всё это услышит, что он сделает? Я думаю, промолчит или же скажет «моя девочка беременна. Не хочу ссориться