Майк смотрел в лицо руководителя операции и продолжал молчать. Сейчас он абсолютно точно знал, что его прижмут только до известной степени, чтобы не провалить всю операцию. Иначе вместе с его головой полетят головы таких крупных начальников, что на этом фоне таких офицеров среднего регистра, как Ник, вообще никто не заметит.

Это Майк понимал прекрасно, но, в отличие от руководителя операции, Майк обладал еще кое-какой информацией, полученной по линии своего департамента. И эта информация в комплексе со всем произошедшим еще раз подтверждала мысль о том, что на него пришел заказ и этот заказ выполняется, причем, как всегда, чужими руками. Партию эту разыгрывали небожители их конторы, а орудием своей воли они выбрали людей, которым по служебным обязанностям надлежало осуществлять контроль над расставленными на доске фигурами.

Майк зло ответил, что пребывание в Европе обеспечивалось другим паспортом и что информацию об этом можно запросить в центре. По поводу остальных обвинений в самоуправстве он предпочел взять вину на себя, слегка прикрывшись общими документами и директивами. Зачем давать лишнюю информацию человеку из параллельной команды? В его глазах ты, может, и станешь менее виноватым, но если тебя заказали там, на самом верху, значит, ты кому-то перешел дорогу, кому-то стал ненужным в бесконечном лабиринте государственных коридоров и кабинетов госаппарата.

Майк извлек из-под куртки уникальный пистолет, дающий значительные преимущества в случае боевого контакта с противником, и, разрядив его, передал Нику. Тот взял пистолет, используя носовой платок, за край рукоятки и отправил в пластиковый мешочек. Туда же перекочевали патроны.

– Ну и что прикажете теперь делать? Может, мне теперь самому сдаться и написать чистосердечное признание? Или вы, сэр, раздавите меня своим рапортом? – с обидой, смешанной со злостью, воскликнул Майк. – Четыре года напряженной работы, четыре года, потраченных на внедрение, – это что, все коту под хвост? Если мне не доверяют, то зачем тогда студент Мигель столько времени маячил в этих местах и сидел в этом дерьме? Чтобы в последний момент из него сделали преступника? Это что, нужно Дяде Сэму или кому-то, кто его представляет?

1980-е годы. Тир КГБ. ПБС – надежный знакомый

– Ты обязан строго выполнять инструкцию. Лично мне ты симпатичен рядом своих качеств, но порой ты берешь на себя больше, чем положено, – парировал Ник.

– Я всю жизнь создаю прецеденты, которых по большей части не было, и всю жизнь беру на себя слишком много, но именно за это мне и платят.

– Конечно, твой доллар намного длинней нашего. Но ты сам знаешь пословицу: закон суров, но это закон. Ты обязан действовать в соответствии с установленным порядком. Санкция на отступление от инструкции может поступить только оттуда, – торжественно произнес Ник, показывая пальцем в потолок.

Майк поднялся на ноги. Дальнейший разговор терял смысл. Его буквально трясло от негодования. В таком состоянии проводить операцию было крайне весело. Он еще раз внимательно посмотрел на невозмутимого с виду Ника. Сейчас важно было понять, включен ли он в ту цепь, которая разрабатывает Майка, или ему, как говорится, подкинули это поручение, чтобы он, как честный служака, спустил собак на строптивого мальчишку.

«Прорвемся», – подумал Майк и молча вышел из номера…

Настало время раздумий, хотя уходило это время с быстротой южной ночи. Собирать всю группу было нельзя, тогда надо было переходить на штатный вариант, а это означало стать заложником тех, кто разрабатывал операцию, но сам в ней не участвовал.

Оставалось надеяться на свой опыт и Его Величество Случай. Машинально обдумывая состав микрогруппы, которая может быть задействована в операции, Майк, который опять стал студентом Мигелем, остановил свой выбор на капитане Томе. Этого человека он знал давно и доверял ему ровно настолько, насколько это позволяло использовать его в намечающейся смертельно опасной игре. Остальная команда, сплошь состоявшая из сотрудников специального подразделения морской пехоты с солидной специальной подготовкой, была ему плохо известна. И кто даст гарантию, что в ее составе уже не находится его личный «санитар» с маленьким персональным заданием? С такими тщательно спланированными сюрпризами он был знаком прекрасно.

Мигель остановился около телефонной будки и, бросив в автомат несколько монет, набрал номер. Когда на противоположном конце провода подняли трубку и послышалась знакомая трель автоматического переключателя линии, Мигель продиктовал несколько цифр и повесил трубку на рычаг. Теперь кэп получит сообщение о выходе в резервную точку, которая известна только ему. И если в условленное время Мигель не появится на первой точке, капитан будет переходить от одного контрольного пункта к другому по заранее отработанной схеме до тех пор, пока не встретится с Мигелем или пока не выйдет к последней контрольной точке, что автоматически означает свертывание операции. Теперь можно было возвращаться в пансион дона Антонио.

Его захватили сразу, как только он пересек порог своего номера. Захват был проведен массированно, бестолково и излишне жестоко. Пока четверо человек припечатали Мигеля к полу, трое безуспешно пытались надеть ему наручники. Причем двое выворачивали руки в разные стороны, а третий старался стянуть запястья и застегнуть браслеты. Наконец это удалось, и Мигеля в наручниках и с кляпом во рту, протащив по запасной лестнице в подвал, внесли в незнакомое помещение и бросили в кресло.

Мигель успел прекрасно изучить здание пансиона, но о наличии этой комнаты он и не подозревал.

В помещении, обставленном только большим столом и несколькими стульями, находилось более десятка мужчин, большая часть которых явно представляла категорию банальных исполнителей. Но четверо из присутствующих заметно отличались от остальной массовки.

«Да, парни, совершать террористические акты вы умеете, а вот грамотно произвести захват вас так и не научили», – подумал Мигель.

Вскоре к семерым боевикам, которых сложно было детально рассмотреть в полумраке, присоединился еще один. «Значит, всего вас двенадцать», – автоматически считал Мигель.

Последний вошедший подошел к толстяку, что-то сказал ему на гортанном языке. Толстяк одобрительно кивнул головой и повернулся к мужчине с европейским лицом, который поднялся из кресла, поставил на стол стакан с напитком и плавающими кубиками льда и приблизился к Мигелю.

– Хай, приятель! – приветствовал он Мигеля. – Как дела? Хорошо? Ну ничего, будет еще лучше.

С этими словами незнакомец неточно, но сильно ткнул Мигеля кулаком в живот. Мигель охнул и, скорчившись от боли, сполз с кресла. Отдышавшись и чуть приподнявшись с пола, он прижался к креслу и испуганно затараторил по-испански:

– Я не понимаю, чего вы от меня хотите. Позовите дона Антонио, он знает меня уже четыре года. Я простой студент, я ничего не знаю. Просто я каждый год отдыхаю в этом пансионе. Чего вы хотите от меня?