— Итак, вы вошли, — сказал Холкрофт. — Кто вы?

— Тинаму, мистер Холкрофт, — сказал седой.

— Что-что?

— Тинаму. Повторяю: Тинаму.

— Это еще что такое?

— Вы можете прочитать в любой энциклопедии, что Тинаму — это обитающая на земле птичка, чье защитное оперение позволяет ей сливаться с пейзажем и которая короткими перелетами быстро передвигается с места на место.

— Очень интересно. Но я не могу понять, о чем вы говорите.

— А нам кажется, вы все прекрасно понимаете, — сказал молодой, все еще стоя у окна.

— Вы ошибаетесь. Я никогда не слышал об этой птичке и не понимаю, почему я вообще должен о ней что-то знать. Несомненно, вы имеете в виду нечто совсем иное, но я пока не могу уловить смысла.

— Несомненно, — прервал его седой. — Мы говорим не о птичке. Тинаму — это человек. Весьма подходящее имя.

— Мне это имя ничего не говорит.

— Разрешите дать вам совет? — твердо сказал седой, в чьем голосе зазвучали стальные нотки.

— Конечно. Иначе я ничего не пойму.

— Вам лучше оказать нам содействие, а не упрямиться. Вполне возможно, что вас используют, хотя, честно говоря, мы в этом сомневаемся. Тем не менее, если вы нам сейчас поможете, мы готовы поверить, что вас все-таки используют. Мне кажется, это будет честная игра.

— Все же я прав, — ответил Холкрофт. — Я совершенно не понимаю, о чем идет речь.

— Тогда позвольте мне кое-что прояснить, и, возможно, вы поймете. Вы разыскиваете Джона Теннисона, урожденного Иоганна фон Тибольта, приехавшего в Великобританию примерно шесть лет назад. В настоящее время он является европейским корреспондентом «Гардиан».

— Секретарша «Гардиан»! — прервал его Ноэль. — Она позвонила вам — или кто-то другой вам позвонил. Вот почему она не хотела мне помочь, вот почему она себя так странно вела, а потом и вовсе бросила трубку. И эта идиотская ваза с фруктами — только предлог, чтобы задержать меня в номере. Что все это значит?

— Позвольте у вас спросить: зачем вы ищете Джона Теннисона?

— Это не ваше дело.

— Но вы же заявляли — и здесь, и в Рио-де-Жанейро, — что речь идет о крупной сумме денег...

— В Рио... Господи!

— Что вы посредник. Именно так вы выразились, — продолжал англичанин.

— Это дело конфиденциального характера.

— А нам кажется — это дело международного характера.

— Боже мой, да почему?

— Потому что вы пытаетесь доставить кому-то крупную сумму денег. Если принять во внимание обычные правила этой игры, то сумма должна составить три четверти вознаграждения.

— За что?

— За убийство.

— Убийство?!

— Да. Во всех шифрах цивилизованного мира термин «Тинаму» имеет единственное значение: «убийца». Или даже точнее, «суперубийца». И у нас есть все основания считать, что Иоганн фон Тибольт, он же Джон Теннисон, и есть Тинаму.

Ноэль опешил. Мысли вихрем закружились в голове. Убийца! Боже! Не это ли пытался сообщить ему Питер Болдуин? Что один из наследников женевского вклада был убийцей?

«Никто не знает, кроме меня».Слова Болдуина.

Если это правда, то ни при каких обстоятельствах он не выдаст истинной причины поисков Джона Теннисона. Тогда пропало женевское дело! Огромный счет заморозят, отдадут на растерзание международному суду, и он не сможет выполнить завет отца. Только теперь Холкрофт осознал, что никогда не допустит этого.

Но в то же время оставалось важным, чтобы ни у кого не возникало никаких подозрений относительно поисков Теннисона, чтобы никому не взбрело в голову, что он сам как-то связан с этим... Тинаму.

Тинаму! Убийца! Это была страшная новость. Если версия МИ-5 верна, женевские банкиры тут же прервут всякие переговоры, замкнут свои сейфы и будут дожидаться наследников в следующем поколении. И все же надо притвориться, будто он готов отречься от завета. Если Теннисон и впрямь этот Тинаму, его могут разоблачить, поймать, и тогда он окажется не причастен к счету в женевском банке — тогда завет останется в силе. И вина будет искуплена. Как явствовало из условий договора, старшая сестра Теннисона была важнейшим звеном, сестра, а не брат — ведь она старший ребенок фон Тибольта!

Убийца! О Боже!

Но сначала самое главное. Холкрофт понимал, что ему надо отвести от себя подозрения, убедив обоих агентов в своей невиновности. Он нетвердой походкой подошел к стулу, сел и наклонился вперед.

— Послушайте, — начал он слабым голосом. — Я сказал вам правду. Мне ничего не известно о Теннисоне, об этом убийце. Мне нужно найти детей фон Тибольта, а не какого-то конкретного члена семьи. Я пытался разыскать Теннисона, потому что я знаю, что его настоящая фамилия фон Тибольт и что он работает в «Гардиан». Вот и все.

— Если это так, — сказал седой, — возможно, вы можете объяснить нам, в чем суть дела.

Пусть твоя ложь основывается хотя бы на толике правды.

— Я скажу вам все, что знаю, а знаю я мало. Многое для самого меня прояснилось в результате поисков в Рио. Дело конфиденциальное, речь идет о деньгах. — Ноэль вздохнул и потянулся за сигаретами. — Фон Тибольтам оставлено наследство — не спрашивайте кем, потому что мне это неизвестно, и адвокат вам этого никогда не скажет.

— Как зовут этого адвоката? — спросил седой.

— Сначала мне следует получить у него согласие назвать его имя, — ответил Холкрофт, закуривая и лихорадочно соображая, кому бы в Нью-Йорке можно позвонить из телефона-автомата.

— Возможно, мы попросим вас это выяснить, — сказал седой. — Продолжайте.

— В Рио я узнал, что фон Тибольты в тамошней немецкой общине был изгоями. У меня есть одно соображение — только соображение, — что именно потому, что они участвовали в сопротивлении нацистам в Германии, кто-то — возможно, настроенный антинацистски немец, или немцы, — оставил им в наследство деньги.

— В Америке? — спросил рыжий. Ноэль понял, что это ловушка, но он был к ней готов. Твердо гни свою линию.

—Ну ясно, кто бы это ни был, он прожил в Америке длительное время. Если он — или они — прибыли в Штаты после войны, это значит, карантинное свидетельство у них было в порядке. С другой стороны, возможно, это родственники людей, приехавших в Америку давным-давно. Я, честное слово, не знаю.

— Но почему в качестве посредника выбрали именно вас? Вы же не адвокат.

— Нет. Но адвокат — мой приятель, — ответил Холкрофт. — Он знает, что я много разъезжаю по миру. Он знал, что я отправляюсь в Бразилию по делу одного своего клиента... Я архитектор. И он попросил меня порасспросить людей, посоветовал, куда можно обратиться, в том числе в министерство иммиграции.