– Шепчется, – ответил я. – Но мы не просто власть, а военная власть захватчиков. Кроме того, все знают, что Великим Магам служат полчища демонов. Служили. А так как я снес их Башни, то как бы сам Великий Маг еще похлеще, и предо мной демоны вообще на задних лапках.

Он сказал предостерегающе:

– Только бы с соратниками не перессориться. Они как?

Я сказал с неохотой:

– Сами знаете. Перешептываются, смотрят косо.

– Знаю, – ответил он, – просто хочу понять, как вы сами оцениваете. И до меня долетел слушок о святотатстве. И что императору служат нечистые силы.

– Значит, и сам переходит, – договорил я, – если уже не перешел на сторону дьявола? Как бы вообще в глазах армии не оказался Антихристом!

Он полюбопытствовал:

– Кто такой Антихрист?

– Долгая история, – ответил я. – Запутанная и загадочная. Как-нибудь потом. А сейчас держимся прежней линии. Будем стойкими, сэр Карл! Стойкость, сэр Карл… это стойкость!

Альбрехт побывал на стройке поздно вечером, демонов не увидел, хотя обошел там все. Пусть даже ему доверяю больше всех, но лучше и ему не видеть того, что можно не показывать.

Карл-Антон укрыл всех плащом незримности. Альбрехт увидел не больше, чем изумленные и устрашенные стражи, охраняющие ограждение. Огромные гранитные блоки появляются в воздухе и опускаются на край стены, а такое можно объяснить и помощью небесных сил, все-таки строится богоугодная церковь, а не людеугодный бордель.

Я хранил загадочное молчание, лишь однажды выбрал удобный момент и многозначительно намекнул, что высшие силы заинтересованы, чтобы в этом погрязшем мире появилась и пролила божественный свет истины церковь. Потому не нужно допытываться, нужно верить. Верящим да откроется истина, а неверующих и сомневающихся ждут муки вечные в аду, потому что человек без ада и не человек вроде.

Сегодня, обойдя по периметру еще раз, проверил работу Юстера, стройка так близко от ансамбля дворцовых зданий, что входит в его часть ответственности, хотя предусмотрительный Рокгаллер и людей Титуса тоже привлек к охране объекта стратегического значения.

– Чтоб муха не пролетела, – предупредил я Карла-Антона. – Будут всякие…

Он хмыкнул.

– Уже двоих учуяли. Прикрылись амулетами, несчастные…

Я насторожился, спросил быстро:

– Кто? Маги?

– Мелочь, – ответил он с небрежностью. – Только называют себя магами, а так почти ничто.

– Задержали?

– Зачем? – спросил он. – Задали им так, что будут бежать не только из Волсингсбора, но из Тетрингии выскочат как намыленные. И еще долго будут страдать от ночных кошмаров.

– Узнаю почерк Севера, – сказал я с одобрением. – Мы там такие… добрые. И отзывчивые, мало не покажется.

Он кивнул, сказал без всякой связи со стройкой:

– Кое-что узнал насчет амулетов.

– Покажете?

– Вечером, – ответил он лаконично. – Подойдет?

Вечером я наконец уединился в кабинете, сказал негромко:

– Карл, вы меня слышите? Я готов…

Под потолком коротко блеснуло, Карл-Антон, красиво раскинув руки, как лебедь крылья, спустился почти плавно и величественно, однако с видом крайнего неудовольствия покачал головой.

– Не нравится этот способ… Вычеркнем.

– Но красиво, – признал я. – Хотя и не ваш стиль, дорогой алхимик. Вроде картинного ангела, а вам, по-моему, больше нравилось бы появляться в облике крокодила с распахнутой пастью… Присаживайтесь, располагайтесь. Чай, кофе?

Он опустился в кресло, взглянул на меня с интересом.

– Что такое чай?

Я отмахнулся.

– Да это так, стандартная формула вежливости. Нет у меня никакого чая. Я убежденный кофеист.

Шкатулку я принес и высыпал на столешницу кольца и браслеты сразу после того, как создал по большой чашке с горячим кофе. Карл-Антон взял в обе ладони, наслаждаясь теплом, явно до этого работал с низкими температурами, но взглядом уже ощупывал кольца, а парочку и перевернул, не сами же передвинулись на столе и даже встали на ребро, чтобы он лучше разглядел надписи.

Я смотрел с завистью, сам пока так не могу, а он сказал с ходу:

– Вот это скромное такое с виду, тоже позволяет видеть магов любого уровня, как бы ни скрывались. Даже в толпе и на весьма так расстоянии. Такие кольца были у всех Великих.

– Вообще-то, – сообщил я со скромностью, – я и раньше видел. Даже незримников.

Он покачал головой.

– Но не Великих. Их не так просто, это не мелочь, у них уровни! И они защищены. Хотя Великих вроде бы больше нет, но могут где-то отыскаться и равные им по мощи, если слухи о Странствующих хоть наполовину верны.

Я ощутил озноб по всему тему.

– Вот с кем бы не хотел встречаться.

– Ваш Господь об этом не спрашивает, – ответил он с невеселым смешком. – Он делает то, что нам надо, а не то, что нам хочется.

Я насадил кольцо на тот же палец, что усиливает регенерацию. Карл-Антон понаблюдал, сказал с одобрением:

– Вы стали осторожнее, ваше величество. Думаю, это не трусость. У вас наконец-то проявилось осознание, что от вас слишком много зависит?

– Ну да, – ответил я обиженно, – а почему это не трусость… Я что, дурак? Конечно, трушу. Еще как!.. Чтоб такая цаца да погибла?.. Да ни за что!

Он указал взглядом на колечко, на пальце почти такое же неприметное, как и то, что позволяет видеть незримников любого уровня.

– С ним это будет все труднее. Думаю, можно упасть с самой высокой башни на камни и уцелеть. Конечно, все кости будут переломаны, внутренности перемешаны, кровь выплеснется на десяток ярдов…

– Ну спасибо за яркую картину! Уже чувствую себя расплесканным.

– …однако, – закончил он с самым невозмутимым видом, – переломанные кости срастутся моментально, а внутренности… ну, на то они и внутренности.

– Замечательно, – сказал я, – но проверять не буду, ладно?

Он наблюдал с улыбкой за моей реакцией, что-то нервы у меня пошаливают, ах да, я же поэт, у нас воображение богатое, сразу представил себя расплесканным, тут же все суставы и даже кости заболели, даже зубы заныли, хотя они как раз уцелеют. Скорее всего.

Ему что, подумал я с завистью, защищен и без колец, все как с гуся вода, а у меня в лучшем случае темнеет в глазах, ищу, за что бы ухватиться, а то грохнусь, как жаба с дерева, но чаще либо голова болит так, что вот-вот треснет, либо тошнит, будто упавшую с дерева жабу поднял, а она расплесканная, и проглотил.

– Спасибо, сэр Карл, – сказал я.