Я еле сдержался от смеха, живо представляя, что же наговорил в бреду.

– Чукча, – я подавил очередной приступ веселья. – Пропустим рассказ про мой бред, и давай дальше вещай.

– Угу, – согласился он. – В поселение мы приехали к вечеру, а твоя, хозяина, уже совсем расхворалася, однака. Как на твоя смотреть моей было больно и жалко! – продолжил Чукча, сокрушаясь. – Моя рыдала, однака!

Рыжий всхлипнул.

– Надеюсь, не вслух, – буркнул я.

– Что? – забеспокоился рыжий, остановив повествование.

– Ничего, продолжай, – я отмахнулся, решив не обсуждать возможную реакцию Деда Ермака на моего фамильяра, ну, или кем там Чукча у меня. – Просто мысли наружу прорываются, после комы.

Таракан покачал головой, сетуя и опустив усы.

– Так вот, уже вечер, однака, случился на дворе, – взглянув на меня с состраданием, усатый продолжил. – Тебя передали на попечение внучатым племянникам Деда Ермака и они занялись страшной раной. Григорий совсем перестал разговаривать, только неотрывно следил за барышней-крестьянкой, миленькой такой девочкой. Она как раз подсаживала тебе червей, когда убрала Гришкины нитки из гноящейся и распухшей дырки в плече, – рыжий даже не поморщился, говоря это. – Перед сотворением своих тайных рун врачевания.

– Каких червей? – запоздало отреагировал я на услышанное. – На кого пялился Гриня всё время, или на что?

– Вот ведь, однака, я же говорю, хозяине, – обидчиво всплеснул руками Чукча. – Красавица, похожая на Марфу Шуйскую, или на Роксану. Девушка, кароч! Хозяина, твоя так и будет перебивать моя постоянна? – надулся рыжий и отвернулся.

Я сразу понял, что разбираться придётся самому и сегодня же, но выслушать новости необходимо, невзирая на своеобразный стиль изложения моего усатого историка. Да и акценты на важность он как-то по-иному расставляет.

– Извини и продолжай, – я мысленно махнул руками в безысходности.

– Так вот, аднака, – обрадовался Чукча и развернулся. – Гришке понравилось её лечение и червяки понравились. Тебе рану заново запеленали, когда переодели, а одежду твойную в ремонт забрали местные женщины. Все разклалися по койкам и внучка зашторилася, чтоб граф наш не мог подглядывать, аднака, – вновь затараторил усатый. – А ночью всё всполошилося, – Чукча перешёл к пересказу деталей начавшегося экшена. – Ополченцы поселения, – он добавил своему выражению самоотверженности революционера. – Все восемь, с тремя четвертями, отважных мужиков, – деспот сделал акцент, ударив по воздуху. – Бесстрашных воинов, вооружённых разным сельхозинструментарием, – он попытался изобразить селян, всех сразу и в лицах. – Пошли они встречать Черепа сотоварищи, которых давно засёк Ермак, но однака, долго Гриню будил. Вот и не успели они с Григорием подойти к началу мероприятия. Слегонца совсем не успели. Н-да… Эт-ть-с… – посетовал Чукча. – Оказия такая, – он замолчал, расстроено качая головой. – Но местные девчата и женщины, количеством более пары дюжин, аднака, раньше пришли, и поставили конец возникшим противоречиям, решив навалять и чужим, и своим, используя только фамильную магию при этом.

– Получается, Череп с наёмниками тут? – воскликнул я, не выдержав.

– Моя чего талдычит? – с недовольным прищуром парировал Чукча. – Пересказ же идёт, как начальника и просил, однака, – добавил этот садист наставительно.

– Ну-у всё-ё! Достал! – вырвалась у меня пара неконтролируемых реплик.

Я попытался сцапать усатого для экзекуции, чтобы высказать все накопившиеся замечания по форме изложения хронологии важных событий, но он лихо увернулся и сбежал на самый дальний край столешницы.

– Зараза такая, блин, – я пошарил вокруг руками и ничего не нашёл, чем бы в него запустить. – Летописец недоделанный! Скройся с глаз моих на время, сам разберусь со всем, раз смертоубийства не случилось! – я завершил выплеск эмоций и решительно встал с лавки. – Никакой от тебя серьёзности.

Рыжий поверил моему, кардинально изменившемуся настроению и исчез, предварительно скорчив на физиономии вселенскую скорбь и опустив усы. Ну и ладно, а мне нужно найти всех наших и уже с ними прояснить вопрос о настоящем и будущем.

С такими мыслями я подошёл к двери с низкой притолокой, на которой была прибита подкова. Где-то я слышал о таких приметах в своём мире. Но прежде чем выйти я решил дополнить свой арсенал и вернулся к оружию. Тут я взял шпагу, пожалованную Артуром и патронташ с магическим боезапасом. На всякий случай.

Пока собирался, я ещё раз окинул взглядом зал. Комнаты тут обозначены номинально, висящими занавесками. Есть что-то сугубо домашнее, типа прялок и странного ткацкого приспособления, названия которого я без помощи местных никогда не угадаю. Мало того, что забыл – так я и не знал его, по-моему.

Продуктов не увидел. Даже запасов на день нет на полках, кои, следуя логике, должны быть приготовлены для готовки обеда, ну или ужина.

Рукомойник, выделанный из дерева. Комод без стекла в отделке, а лишь с тончайшей резьбой по деревянному фасаду дверок. Весьма симпатично смотрится. Сундуков много, разного размера и вида. Есть, как с выпуклыми крышками, так и плоскими, есть и оббитые железом.

Завершив доукомплектование, я смело толкнул дверь и вышел на низенькое крылечко. Крылечко возникло сразу, без всякого предбанника или сеней, как привык видеть и у себя в деревне, и в домах этого мира. Сделал глубокий вдох чистейшего воздуха и огляделся.

Кра-со-ти-ща?! Ну, нет – это даже не то слово для этого шедевра, с большой буквы «Ш» и во всех смыслах!

Деревенька, дворов в пятьдесят, уютно расположена прямо посреди леса, на двух пологих берегах узенькой речушки без названья. Множество мостков соединяют два берега, наряду с парой достаточно широких переправ, рассчитанных на проезд тяжёлого транспорта. Правда есть маленький нюанс – один из них разрушен, или жёстко пострадал от старости и недостаточного ухода.

Дома тоже разные по состоянию. Некоторые стоят с провалившимися крышами, частично разрушенные. Есть и такие, что напоминают о себе лишь несколькими брёвнами, покрытыми мхом и почти невидимые за мелкой порослью.

Людей не вижу, хотя, может, просто время такое?

Наш дом стоит на своеобразном отшибе, почти у кромки густого леса. Такое его расположение позволяет контролировать или видеть всё, что происходит в деревеньке.

Имеется в наличии несколько дворовых построек, и одна из них отведена под конюшню. Наши боевые кони спокойно гуляют рядом с общей поилкой для всей живности, играя гривами и периодически всхрапывая. Мой, кстати, слегка обрадовался и долго смотрел на меня, не моргая, и лишь шевеля ушами. Кивнул ему, а то – мало ли.

Я подошёл к калитке, ведущей со двора на дорогу, и услышал за ней голоса, один из которых мне был явно знаком.

– Василиса, голубушка, – голос Грини просто переполнен нотами галантности и почтения. – Вынужден повториться, но я очень волнуюсь беспамятством господина Феликса.