— Кто к нам с майкой придет, от майки и погибнет. Учти это, вася-пес! Нам такой майки в Киришах и Париже надолго хватит, — подытожил Дарданян и был таков.

Подручные урыли вместе с ним, оставив после себя тяжелый запах перегара и одеколона «Гуччи». И долго еще растерянный и потрясенный вася стоял на Виа Монтенаполеоне. Очкарик Довженко и его девушки закрылись «кишками», как в амбразуре, весь удар пьяных гопников принял на себя вася — наш скромный пролетарий умственного труда.

В воздухе пахло жареными каштанами и жареным.

Ошарашенный вася вернулся в ресторан на площадь Дуомо. За соседним столиком тщедушный Блиндамед и еще более тщедушный Десантник по седьмому разу вливали в себя двухлитровые пивные кружки, изготовленные по спецзаказу. Рядом стоял огромный, давно не мытый декантер, из которого Полутанкистов потягивал элитное вино «Сассикайя».

Немудрено после этих доз было не заметить не только васю на стадионе, но и вообще найти собственный член возле писсуара туалета на «Сан-Сиро».

«Нам так не жить», — подумал вася и подложил под язык большой антибиотик, размером с новый перстень Довженко. Сам он временно не пил после укуса засланного комитетчиками в леса неметчины клеща.

Рядом расположились многочисленные родственники Ульянова: Пашка-Америка и дальний знакомый многочисленных родственников, выездюк Аркашка — любитель халявной «клубнички» и жопастых телок. Вся эта челядь, во главе с самим Ульяновым, пила, ела, цыкала зубом и смачно отрыгивала.

Итальянцы шарахались по сторонам с криками:

— Мама мия!

Присные и присосавшиеся к ним сплевывали шкурки от крупных тигровых креветок прямо под ноги старикам, женщинам с детьми и инвалидам. Ульянов, не стесняясь товарищей, шуршал пятихатками, которые он торпедировал в «котлету» средних размеров. Говорят, что после опустошения футболистами «Спартака» бутиков «Гуччи» и «Дольче Габбана» некий крендель, с огромной бритой головой и зверскими щщами, получил откат по-крупному.

Довженко и его девушки вернулись назад, промчась кометой по бутикам Виа Монтенаполеоне. Элегантное пальтишко от Бриони плавно переместилось в огромный пакет.

«Мда, не скоро увидишь ты новый сервер для „ВВ“», — скумекал вася и, пересчитав остатки мелочи, гордо удалился в бигмачную.

Гламурный модник Гангстер получил от васи именную футболку и был таков. Позже был замечен под манящими огнями в компании бывших соотечественниц с бандеровщины.

Собачник-малобюджетник пробил пятидесятый евровыезд. Проставы, конечно же, не было. Как рассказывали, был замечен также в бигмачной, где харчевался домашним салом и большой головкой лука. Хотел тут же включить и кипятильничек, но был приструнен тутошним администратором-негром.

Ретировался восвояси, вчера был замечен в оливковых рощах возле Генуи.

До Лиссабона оставалось две тысячи километров и полтора месяца пути…

Лиссабон-2

— Тебе, мужик, надо сосать, не нагибаясь.

Так кричал дядя абб, брызгая слюной, в адрес солидного президента «Спортинга».

Президент, весь на дорогих сигарах и имплантированных в массивные щщи зубах, недоуменно озирался. Но наш олигарх в костюме и при гаврилке не унимался. Еле был оттащен такими солидными людьми, что при их упоминании даже битый-перебитый Ульянов вставал во фрунт и делал руки по швам.

Вся эта пиздобратия жировала в ложе ВИП, пожирая белужью икорку прямо ложкой из двухкилограммовой банки, запивая водярой из бумажных стаканчиков.

Когда сверху кинули пустую пластиковую бутылку, то бывший ватерполист-«торпедчик» Ульянов поймал ее не глядя и получил в буфете за тару.

Но это еще не все.

В ответ мебельный магнат швырнул пустую банку из-под икры точно в тыкву португальскому отморозку.

Тот упал.

Тут же пошел град монет, но многочисленные родственники встали на защиту своего дорогого шурина и грудью закрыли амбразуру — его лоснящиеся от хавчика щщи.

В это же время улыбающийся и счастливый Арнольдович дает интервью. На нем традиционные синие джинсы от Wrangler — любимые джинсы бурной молодости, бейсболка с мудреной надписью по-английски: Ultimate Nutrition. На ногах говнодавы поносного цвета, подошва средней толщины, шнурки завязаны бантиком, как учила воспитательница Светлана Юрьевна в детском садике. Рубашка бордового цвета, в мелкую клетку, не апаш — одна пуговица расстегнута. Никакой голды под рубашкой нет. Легкая куртка на молнии грязно-белого цвета — в тон пены морского прибоя. Рыжие очечки от Cartier с диоптриями уныло свисают на черном хлопковом шнурке, концы шнурков приплющены рыжими пиздюльками.

Ахтунг!

Кургузого пиджачка нет, глазки карие, с хитрым, якобы добрым прищуром, как у батяни-ротного перед разводом на плацу.

Вот многие болелы «Спартака» думают, что Федун не владеет правдивой информацией о том, что творится в клубе. Так и представил Арнольдыча, не владеющего информацией.

Обосновавшись где-то в районе первой двадцатки миллиардеров России, Федун, сиротливо потупив буйную головушку, испуганно читает прессу, любезно предоставленную Запашко или холуями, коих хоть жопой ешь. Опасливо озираясь по сторонам, малокомпетентный в чем-либо вообще, бедный-бедный Арнольдыч ну совсем не понимает, а что же происходит-то в команде «Спартак-Москва».

Но благо дело, есть компетентные и знающие болельщики, «бибики» на худой конец. Ну или на крайняк вася напишет очередную заумную хуйню про житье-бытье.

«Как нам реорганизовать „Спартак“».

А Арнольдович протрет тонкой фланелькой очки, стряхнет невидимую пылинку с рукава — да как цыкнет на Запашко, аж пыль от перхоти только и останется, полетят от Запашко клочки по закоулочкам.

А вот наши футболисты — прямо агнцы божьи.

Вот главный герой лиссабонского матча.

В Либереце Вовка Быстров на треньке подвернул галик на кочковатом чешском поле и отправился в запас. Диалог на либерецком ВИПе за час до матча. Вова весь на костюме от Бриони, галстук от Версаче. Федун на креативном дизайне, весь в джинсе.

— Ну как же так, Вова, моп твою ять?!

— А я хер его знает, Леонид Арнольдович!

— Смотреть надо под ноги!

— Да у них не поле, а черт знает что!

— Аааа…Тогда понятно, так бы сразу и сказал.

Уходит, ласково потрепав Быстрова по щеке.

После матча Собачник-малобюджетник в честь такой победы устроил для васи шикарную проставу. В проставу вошли:

Пиво — один маленький стаканчик.

Булочка с мясом, совсем маленькая — одна штука.

Свое любимое украинское домашнее сало с чесночком почетный выездюк заточил уже в одиночку, при пересадке на поезд Лиссабон — Мадрид.

А поздно ночью, опрокидывая в себя третий пузырь тридцатилетнего портвейна, вася подумал:

— Эх, не достроит Рабинович лифт на даче в три этажа, — но наступил провал.

Во время реконструкции провала вася увидел…

— Ох уж этот Дарданян!

— Прыткий молодой человек!

Так подумали Варфоломей Коробейников и вася, когда Дарданян выжрал прямо из горла литровую бутылку двадцатилетнего портвейна.

Бедняга Рабинович, который оплачивал всю эту пьянку, тяжело вздохнул, но золотую