Йоганн с отвращением отвернулся и увидел перед собой Кляйнзака. Гном закутался в меха и нахлобучил нелепую шляпу. При дневном свете меч, торчащий из его груди, выглядел еще более неестественно.

- Доброе утро, ваше превосходительство. Думаю, вы хорошо спали?

Йоганн не ответил.

- Ах, как приятно быть живым в такое утро!

Появился Миша, нагруженный новыми религиозными символами - некоторые из них еще были влажными, - и, нагнувшись, шепнул что-то Кляйнзаку на ухо. Мэр гнусно рассмеялся и отвесил сумасшедшему жрецу оплеуху. Миша завопил и бросился бежать.

- Боги лишили его разума, - усмехнулся гном, - поэтому они и терпят его богохульство.

Юноша пожал плечами, и гном снова захихикал. Неуместные приступы веселья начали раздражать Йоганна, будя неприятные воспоминания о предсмертном хохоте Андреаса. Барон снова подумал, что попал к умалишенным.

Дарви и еще один мужчина складывали погребальные костры. Они не могли сжечь все мертвые тела, но, по крайней мере, им удалось расчистить пространство вокруг главного здания. Тех монстров, которых невозможно было перенести на костер из-за слишком большого роста, рубили и бросали в огонь по частям. Катинка подошла к Кляйнзаку и протянула ему браслет, найденный ею в поле.

- Какой миленький, - проворковал гном, разглядывая игру драгоценных камней на свету. Он надел украшение на запястье и вытянул руку, любуясь им. Катинка замешкалась и наклонилась, ожидая благодарности. Кляйнзак погладил ее жидкие волосы. Старуха замурлыкала с довольной идиотской ухмылкой. Гном больно дернул ее за ухо. Женщина вскрикнула, и Кляйнзак оттолкнул ее. - Займись делом, карга. Дни короткие, а ночи длинные, - заявил мэр, затем обернулся к Йоганну. - Видите ли, наши труды здесь никогда не кончаются, ваше превосходительство. Каждую ночь работы только прибавляется. И так без конца.

Чья-то рука сжала плечо молодого человека. Барон обернулся. Вукотич встал с постели и выбрался наружу, опираясь на сломанное копье, как на посох. Лицо наставника сохраняло зеленоватый оттенок, шрамы были белыми и плотными, а в глазах плескалась боль, однако, несмотря на хромоту, в нем чувствовалась сила. Пожатие Вукотича было, как всегда, могучим. Он был и оставался Железным Человеком, наводившим ужас на самых страшных убийц из банды Сикатриса.

- Это Битва Хаоса, Йоганн. Вот куда Сикатрис стремился с самого начала. Скоро все закончится. Он где-то поблизости, спит вместе со своим воинством.

Кляйнзак поклонился Вукотичу, чуть поправив меч.

- Так вы знаете о Битве?

- Я слышал о ней, - ответил Вукотич. - Однажды в молодости я бывал неподалеку от этого места. Я видел рыцарей, направлявшихся сюда.

- Уже многие тысячелетия воины Хаоса сражаются между собой, доказывая свое превосходство. Рано или поздно все лучшие бойцы приходят сюда, чтобы убедиться, что они действительно обладают теми качествами, которыми хвастали. В большинстве случаев они терпят поражение. Многие из богатырей заканчивают свою жизнь, как эти мертвые глупцы.

- И этим ты живешь, гном, - не выдержал Йоганн. - Обираешь павших, продаешь их пожитки?

Кляйнзак не подал виду, что обиделся.

- Конечно. Кто-то должен этим заниматься. Тела гниют, а вещи - нет. Если бы не мы и наши предшественники, на этой равнине валялись бы горы ржавых доспехов.

- Воины спят в больших подземных залах поблизости, - снова заговорил Вукотич. - Спят как убитые. Это важный этап в их развитии и превращении. Днем они цепенеют, засыпая на плитах варп-камня, а между тем их облик меняется, утрачивая последние человеческие черты. Ночью они сражаются. Небольшими отрядами или один на один, выбирая противников наугад. Это продолжается в течение одного лунного месяца. Затем выжившие возвращаются в мир, чтобы дальше способствовать распространению зла.

- И Сикатрис тоже?

- Он должен быть здесь. Сейчас он спит, как подобает генералу. Мы найдем его, а вместе с ним и Вольфа.

Вукотич выглядел усталым. По его взгляду Йоганн понял, что скоро все действительно закончится, так или иначе.

- Ты, - повернулся Вукотич к Кляйнзаку,- ворон-падальщик. Ты не находил никаких предметов, на которых был бы изображен этот знак?

Наставник вынул застежку для плаща с эмблемой Рыцарей Хаоса - стилизованной человеческой маской, которую рассекала красная молния, символизировавшая след демонического когтя на физиономии вожака.

Гном поднял руку и потер большой палец об указательный. Вукотич бросил ему пряжку, и мэр безымянного городка устроил настоящее представление, притворяясь, что оценивает искусство мастера.

- Возможно, я встречал кое-где подобное изображение…

Вукотич достал монету и бросил ее Кляйнзаку под ноги.

Гном изобразил крайнюю степень обиды и беспомощно пожал плечами.

Йоганн уронил полный кошелек рядом с золотой кроной, и гном улыбнулся.

- Я начинаю вспоминать. Шрам. - Он провел пальцем наискосок по своему лицу, сделав зигзагообразное движение на уровне носа. - Очень приметный. Очень необычный.

- Мы ищем необычного человека.

- Человека, чьи последователи носят этот знак?

- Да. Сикатриса, бандита.

Кляйнзак снова рассмеялся:

- Я могу сделать нечто большее, чем показать вам человека, который носит эмблему со шрамом… - Гном подбросил пряжку в воздух и поймал ее. - Я могу показать вам человека со шрамом на лице.

Когтистая лапа стиснула сердце Йоганна.

- Сикатриса?

Гном, ухмыляясь, кивнул и поднял раскрытую ладонь. Йоганн передал ему деньги. Кляйнзак сделал вид, что изучает содержимое кошелька, пробуя золотые кроны на зуб и оставляя неглубокие вмятины на изображении Императора. Он хитро поглядывал на Йоганна и Вукотича, наслаждаясь минутной властью над ними.

- Идемте, - сказал гном, наконец. - Следуйте за мной.

Вукотич еще не мог быстро двигаться из-за ран, однако не отставал от гнома. Они размеренно шагали среди груд мертвых тел, углубляясь в залитую кровью степь. Йоганна выводило из себя их неторопливое шествие. Десять лет он ждал встречи с Сикатрисом. Лицо со шрамом - лицо, никогда не виденное, но многократно встреченное на пряжках и нагрудных знаках разбойников, - преследовало молодого барона по ночам. Он не обменялся ни словом, ни ударом меча с вожаком банды, но знал его историю так же хорошо, как свою собственную. Пока Йоганн гнался за похитителем, тот стал ему близким, как брат. Ненавистный брат. Он вспоминал прошлые битвы. Своих лучших врагов он сравнивал с Сикатрисом, гадая, сможет ли справиться с воителем Хаоса в поединке. Вероятно, скоро ему удастся это выяснить.

Йоганн сгорал от нетерпения. Десять лет - долгий срок. Давно пора положить этому конец.

Нет. Он заставил себя идти медленнее, подстраиваясь под Вукотича и Кляйнзака. Помогая своему наставнику перебираться через завалы, Йоганн постарался обуздать разыгравшееся воображение. Он не будет спешить. Он дожил до этого дня и выдержал то, что не всякий человек может выдержать. И он не допустит ошибки в последний момент, поставив на кон жизнь Вольфа. В глубине своего сердца юноша нашел точку равновесия и позволил спокойствию охватить все его существо. Напряжение в его груди исчезло. Йоганн обрел убийственную ясность восприятия.